Страница 34 из 47
Он хватает меня за руку и больно сжимает запястье.
— Значит, Марк, — утвердительно произносит он. — Что, на богатеньких потянуло? Обычные шахтёры тебя больше не устраивают?
— Отпусти! — безрезультатно пытаюсь освободиться. По спине пробегает озноб. Я уверена, что Вадим ничего плохого мне не сделает, но всё равно его напористость пугает. — Ты делаешь мне больно!
— А сколько раз ты делала больно мне? Неужели забыла? — он гневно усмехается. — И как давно ты с ним?
— Вадим, умей с достоинством принимать поражение! — снова дёргаю руку, но он лишь больнее её сдавливает. Пытаюсь оцарапать его лицо ногтями, но Вадим перехватывает и второе запястье. Откуда в нём только силы взялись?
— Вечно ты из себя самую умную корчишь, дорогая моя жёнушка. Будь мужиком, будь сильным, даже когда тебя пинком под зад выставляют и подают на развод. Ты предлагаешь мне смириться и отпустить тебя, серьёзно?
Я перестаю выламывать руки. Смотрю на Вадима и вижу перед собой обиженного маленького мальчика, у которого забрали любимую игрушку. Он раздражённо топает ножками, он не понимает, почему с ним так поступили, поэтому кричит, хватает за руки и сердится, надеясь, что ему вернут игрушку. Вадим так и не повзрослел. И сейчас ведёт себя как ребёнок. Отчасти в этом есть и моя вина: не нужно было всегда потакать его слабостям.
— Да, именно так ты и должен сделать. Именно так и поступают взрослые люди, Вадим. Тебе очень больно и страшно, ты не знаешь, как жить без меня, но ты научишься, — произношу мягко и уверенно.
На лице Вадима отображается сомнение.
— Отпусти меня, — снова повторяю я.
Тяну на себя руки, и, когда мне кажется, что хватка начала ослабевать, происходит непоправимое.
— Девушка просит её освободить. До тебя с первого раза не доходит? — с показной сдержанностью задаёт вопрос Марк.
Губы Вадима превращаются в тонкую линию, глаза его заволакивает гневной пеленой. Он отпускает меня и с издевательской усмешкой смотрит на Марка.
— Это в него ты втюрилась? — Вадим бросает на меня пытливый взгляд и читает ответ по моему напряжённому лицу. — Ясно. Значит, это и есть богатенький Марк.
— Вадим, хватит! Езжай домой! — кричу на него, чувствуя свою беспомощность. Ужасная ситуация, отвратительная просто. Марк никогда не должен был встречаться с моим мужем и выслушивать его оскорбления.
— Поеду, как только начищу морду твоему ёбарю, — харкает на асфальт Вадим. Дурная привычка, я давным-давно просила его так не делать.
Марк ощупывает меня взглядом, его глаза наполняются яростью, когда он замечает, как я растираю онемевшие запястья.
— Он того не стоит. Не нужно, — часто моргаю, чтобы не разреветься от безысходности. Мне кажется, что мои слова больше ни на что не влияют. Сейчас мужчины подерутся, и я ничего не смогу сделать. Ненавижу драки, они только в кино смотрятся эффектно, а в жизни это всегда кровь, грязь и боль.
Вадим заносит кулак, но бить не спешит. Он ведь тоже против физического насилия, я это знаю. Зачем строит из себя крутого? И почему медлит? Я зажимаю ладонями рот, чтобы не закричать, когда всё произойдёт.
Но Марк качает головой.
— Скажи спасибо Дине за то, что остался целым, — с плохо скрываемой злостью цедит он.
Я сдавленно всхлипываю и подбегаю к Марку.
Вадим поникает: вся бравада слетает с его лица, кулак разжимается, в глазах мерцает тоска. Он не смог первым ударить, ждал, пока Марк начнёт драку. Я рада, что всё обошлось. Надеюсь, однажды Вадим повзрослеет.
— Прощай, — шепчу ему напоследок.
Скоро я узнаю, отозвал он заявление о разводе или нет. Но это будет потом, а сейчас меня волнует только Марк.
Когда мы поворачиваем за угол, я сбивчиво шепчу:
— Даже не знаю, как тебя отблагодарить. Спасибо, что не ввязался в драку. Я очень этого боялась.
— Чего он хотел?
— Надеялся, что я к нему вернусь. Но этого никогда не случится.
Марк недоверчиво хмыкает. Он кажется таким отстранённым сейчас, что моё сердце болезненно сжимается. И слёзы к глазам подступают.
— Почему же? Вдруг ты снова пожалеешь своего Вадика?
— Он больше не мой! — восклицаю истерично. — Я понимаю твои чувства, но поверь…
— Ты ни черта не знаешь о моих чувствах! — грубо перебивает меня. — Давай обойдёмся без долгих вступлений. Я согласился на эту встречу, чтобы сообщить: я не передумал жениться. Наш поцелуй был ошибкой, о которой я искренне сожалею. Но я не буду рушить из-за неё свою жизнь.
— Мы же работаем теперь в одном здании. Встреч не избежать, — растерянно мямлю я.
— Мы оба взрослые люди. Переживём.
Я отворачиваюсь от него. Не хочу, чтобы Марк видел, как по моим щекам катятся горькие слёзы. Его слова звучат как окончательный приговор, который обжалованию не подлежит.
— Ты уверен? — жалобно вопрошаю я.
— Да… Твоя очередь. Что ты хотела сообщить?
Глотаю слёзы. Внутри меня образуется пугающая дыра, которая поглощает остатки душевных сил. Теперь я не уверена, стоит ли признаваться в своих чувствах. Он ведь принял решение, ничего уже не изменить.
— Я хотела сказать, что я… Я…
— Что, Дина? — недовольно спрашивает.
Его голос жёсткий, раздражённый, холодный. Я не могу так, отвернувшись спиной, вытирая пальцами влажные щёки.
— Ничего. Уходи уже!
— Как знаешь.
Я слышу его удаляющиеся шаги. Внезапный порыв ветра бьёт меня наотмашь по лицу, словно хочет наказать за ещё один трусливый поступок. Промолчала. Не смогла выдавить три слова. Идиотка!
Кусаю пересохшие губы. Встряхиваю головой. И бегу за Марком. Он останавливается, когда я уже совсем близко. Торможу на расстоянии метра от него. И говорю:
— Я люблю тебя, Марк. И пусть моё признание уже ничего не изменит, ты должен о нём знать. Тогда, два с половиной года назад, твои чувства были взаимными. Я отрицала их до последнего, потому что глупой была, вечно убегала от самой себя, — я прикасаюсь к его щеке, улыбаюсь. — Говорить эти слова так легко и приятно, ты бы знал… Я люблю тебя! И я принимаю твоё решение, каким бы неправильным оно мне не казалось... Главное: будь счастливым, хорошо?
Я накрываю его губы своими в секундном прощальном поцелуе.
Марк не останавливает меня, когда я ухожу от него нарочито медленным шагом.
32
Марк
Я смотрю, как Дина уходит. Неспешно, прогулочным шагом, словно ждёт, что я побегу за ней, упаду на колени и буду кричать о своих чувствах. Интересно, такой реакции она ожидала? Бросила меня два года назад, а сейчас выясняется, что всё это время она меня любила. Ага, конечно, именно поэтому она вышла замуж за слабака Вадика. Дина не потрудилась даже расстаться нормально, никогда не боролась за наши чувства, а теперь вернулась и надеется, что я так легко ей поверю? Сумасшедшая.
Я отвожу взгляд от её хрупкой фигурки, тру пальцами переносицу. Хочется закурить, хоть я и не курю. Внутри всё клокочет и горит. Гнев, боль и страх вновь поверить смешиваются воедино, терзают, мучают, опустошают меня.
Вот такая она, любовь? Больше семи лет помнишь одну-единственную девушку, а когда ты наконец выдрал её из своего сердца — она внезапно возвращается и рушит твой привычный мир. Снова.
У меня свадьба на следующей неделе, а я думаю лишь о том, правду ли сказала Дина. Хотя какой смысл ей врать? Может, она ошибается? Преувеличивает или слишком драматизирует? На эмоциях чего только не придумаешь.
Сажусь в машину, но ехать домой не спешу. Там Настя.
Я вспоминаю срывающийся голос Дины, её отчаянно-дикие глаза, её жгучий поцелуй перед тем, как уйти. Она пожелала мне счастья. Сказала, что любит и принимает мой выбор. Какие ещё мне нужны доказательства?
И с мужем вопрос решён. Я давно хотел начистить морду заморышу этому, Вадику, но ради Дины сдержался. Она смотрела на него с жалостью и раздражением, ничего более. Я поверил, что между ними действительно всё кончено. Дина не вернется к мужу, слишком он слабый и нелепый. Не понимаю, почему они вообще поженились. Неужели Дине нравилось с ним нянчиться? Наверное, она с детства привыкла сопли за всеми подтирать, и только сейчас проснулась.