Согрей моё сердце

– Замечательно. Никто не мучил, – хмыкаю я.

– Куда ты идёшь, Ведана? – спрашивает мужчина, выходя вслед за мной. Он не успел взять пальто. Мстительно усмехаюсь. Ничего-ничего, пусть немного помёрзнет.

– Первый снег, Сир, – отвечаю, перепрыгивая сугроб.

Дохожу до чистой заснеженной полянки и падаю на спину. Машу всеми конечностями, создавая снежного ангела. Нас в детстве мама учила увлекательным снежным играм.

– Подними меня, – вытягиваю обе руки, не хочу разрушать своё произведение. – Только смотри, куда наступаешь. Испортишь всё, будешь сам переделывать.

Сириус громко хмыкает и, подойдя ближе, подхватывает на руки. Он пятится по своим же следам, а я любуюсь собственным творением

– Это снежный ангел, – объясняю стражу, спрыгнув с рук, отхожу в сторону и вновь ложусь на спину. – Ложись рядом и маши руками и ногами, как я.

– Нет уж, я тут постою, – фырчит Сириус.

– Приказываю тебе лечь и махать конечностями! – включаю королеву.

Мужчина откровенно гогочет и, подойдя ближе, падает. Наши пальцы временами соприкасаются, и от него ко мне передаётся тепло. Я смотрю на пасмурное небо, летящие хлопья снега и улыбаюсь. Сейчас между нами всё как раньше. Как месяц назад. До поцелуя. До его признаний о вейле и пегасах с пчёлами. Тряхнув головой, поворачиваюсь на бок. Нашла о чём думать! Тут первый снег за долгий месяц пошёл!

– Ты растопил снег! – ахаю, пихнув Сириуса в бок.

Вместо снежного ангела под сеатцем лужа и проглядывается зелёная мёрзлая трава.

– Сказал же: дурацкая затея, – бурчит мужчина и, встав, поднимает меня.

– Ладно, тогда будем лепить снеговиков. Неси туда, – ткнув на другой участок, командую я.

– Это ещё что такое? – хмурится Сириус.

– Сейчас увидишь.

Снеговиков мы не слепили. Всё, что попадается в руки этого сеатца, превращается в воду. Разозлившись на его дурацкую огненную расу, кидаю ему за шиворот горсть снега. Ох, как сильно полыхает варвар. Поняв, что меня сейчас закопают, убегаю за дерево, но Сириус догоняет и роняет. Правда, я вёрткая, ставлю ему подножку, и бугай падает рядом.

Почти всё утро мы дурачимся, играем в снежки, гоняемся друг за другом и валяемся в снегу. Не замечая собравшихся вокруг нас ахернарцев и первых гостей.

– Да не вертись ты! Я только погрею пальцы! – громко смеясь, карабкаюсь по спине Сириуса и пытаюсь сунуть ледяные руки под рубашку наёмника.

– Не смей! – шипит сеатец, пытаясь меня скинуть. – Я тебя в снег закопаю, Ведана!

У меня всё-таки получается сунуть конечности. На всю округу раздаётся громкое рычание Сириуса и мой мстительный смех.

– Потерпи немножко, – шепчу я, обвивая его торс ногами, чтобы не свалиться.

– Тебе не жить, девочка! – на сеатском обещает мужчина и машинально придерживает руками.

– Да-да, ты мне голову оторвёшь и крылья, я помню, – незаметно для себя обнимаю его за шею, прижимаюсь грудью к его спине и утыкаюсь холодным носом в шею.

Мы замираем в такой позе. Тяжело дышим. Устали немного. По венам Сириуса проносятся огненные всполохи. А мне сейчас так хорошо, я дышу солнцем. Но очарование момента испаряется. За спиной раздаётся громкое покашливание.

Сириус медленно разворачивается к стоящим на аллее придворным. Улыбка слетает с моего лица. Кроме ахернарцев, Антареса и Чжанга на нас смотрят мои родители. И единственная, кто светло улыбается мне, – это мама. Я нелепо съезжаю со спины здоровяка. Он придерживает и отступает.

– Мамочка! – бегу в объятья женщины и попадаю в тёплый кокон маминых рук.

– Ведана, – всхлипывает мама, целуя в холодную щёку.

– О! Ну всё! Опять сырость разведёт, – ворчит папа Стей и получает шлепок от мамы.

– А где остальные? – прерываю их перепалку, перейдя, как трофей, из одних рук в другие.

– Тебе нас мало? – фыркает папа, целуя в висок. – Я смотрю, ты тут развлекаешься?

– Не особо, – закатываю глаза и лезу обнять второго папу.

– Привет, малышка, – папа Дани как-то странно косится за мою спину и тоже целует.

С папой Мейнардом мы стоим обнявшись дольше всех. Ахернарцы удаляются, оставив меня с родными.

– Вы вовремя! Позавтракаем вместе? – предлагаю я, подхватывая под локоть маму и папу Мея.

– Вы с мамой позавтракайте. А нам нужно поговорить с твоим стражем, – цедит злобно папа Даниэль.

Непонимающе кошусь на Сириуса, что стоит возле распахнутых настежь дверей во дворец.

– Пойдём, Ведана, расскажешь мне всё, – тянет мама вперёд, и мы заходим домой.

Оборачиваюсь назад и замечаю, как мужчины удаляются в мой кабинет. Похоже, будут слушать отчёт о моей защите в стенах дворца. К нам присоединяется Алькор и Чжанг.

– У вас просто очаровательная дочь, – Змей тут же берёт в оборот мою мамочку, предлагает свой локоть и, восхваляя мои достоинства, уводит вперёд.

– Я знаю, – замечает женщина, стреляя лукавым взглядом.

– Совершенно невоспитанная! – ворчит Алькор. – Целый месяц учил Вас. А Вы ничего не запомнили. Нельзя так открыто демонстрировать расположение к своему любовнику. И это в первый день открытия отбора! Хорошо ещё, гости не все приехали!

– К какому любовнику? – непонимающе торможу и хмуро таращусь на советника. Шедший позади Поллукс чуть не ударяется об меня, но вовремя останавливается.

– Я про сеатца, миледи, – шепчет Алькор, склоняясь к уху.

– Ты идиот?! – разозлённо бью синекожего ледышку по плечу. – Я сплю совершенно одна! Ты же сам каждое утро врываешься ко мне!

От моего эмоционального крика на нас оборачивается мама и, укоризненно посмотрев, громко задаёт вопрос Чжангу о каких-то жемчугах на его ухе. А во мне кипит злость на ахернарца! Нашёл что ляпнуть! Хорошо ещё, его отцы не слышат. Прибили бы всех! Хотя теперь ведь мама обязательно расскажет. Бью опять Алькора, вымещая злость.

– Убью, Кор! Ты не доживёшь до отбора!

– Но… Ай! Ваше Величество! – уворачивается мужчина и, перехватив Поллукса, прячется за его спину.

– Пристрелю! Кто ещё так считает?! – перевожу взгляд на дворецкого. Поллукс бледнеет и втягивает голову в плечи. – Немедленно пресечь нелепые слухи! Сириус – мой телохранитель, не более!

– Будет исполнено, – кивает Алькор и Поллукс следом за ним.

Отвернувшись, иду к столу. Мужчины семенят за мной, но я вновь рявкаю:

– Немедленно!

Поняв, что позавтракать сегодня вместе со мной не получится, Алькор сбегает. Поллукс же старается слиться с местностью.

Завтрак проходит немного мимо меня. Так как я просто не могу выбросить из головы слова Алькора. Это получается, весь месяц все считали нас с Сириусом любовниками? И даже Антарес? Почему никто мне ничего не сказал? Мама же спокойно общается с Чжангом, посматривая на альфардца с долей иронии и капелькой вселенской усталости. Она обычно папу Тишана таким взглядом одаривала, когда он возвращался с покалеченными нами.

После сытной трапезы мама предлагает устроить посиделки в комнате, пообщаться по душам и подготовиться к балу. Я с радостью соглашаюсь.

– Я познакомилась с Антаресом, – будто невзначай сообщает родительница, перебирая мои платья, которые я отложила для бала, но не решила, какое из них надену. – Ты описывала его немного иначе.

– Да? – хлопаю ресницами и очень стараюсь прикинуться дурочкой.

– Ты говорила о Сириусе, я права?

– Да, – не могу врать в глаза матери.

– Всё хорошо. Иди ко мне, – женщина притягивает к себе и крепко обнимает.

Честно говоря, не ожидала такого ответа. Ведь она была против него с первого знакомства. Она его разбойником вселенских масштабов называла! Меня топит тёплое чувство, и сердце сжимается…

– Я люблю тебя, мам, – выпаливаю совершенно искренне и не раздумывая.

– И я тебя, детка, – улыбается женщина и целует в макушку, – поделишься со мной вашими взаимоотношениями?

– Их нет, то, что ты услышала, – это неправда! Алькор всё придумал и будет за это пристрелен, – тараторю я, отлипнув от груди матери.

– Тише, тише, слухи будут преследовать тебя всю жизнь, Веда. Старайся не обращать на них внимания. Помни: собака лает, караван дальше идёт. Так что же всё-таки между вами? Сегодня я увидела счастливую дочь. В твоих глазах искрились молнии, Веда.