Страница 55 из 66
Организация, в которой предстояло работать Владимиру, находилась недалеко от железнодорожных путей и вокзала. Туда он сразу и направился, предварительно узнав дорогу у скучающего милиционера.
— Так, значит… Прибыл, молодой специалист! Ты садись, садись. — Начальник управления представившийся Филиппом Андреевичем Коржиковым, указал на стул, продолжая рассматривать документы Владимира. — Значит, по направлению. Ну добре, добре. Давненько к нам никого не присылали. Трудностей не боишься? Не отвечай, по лицу вижу — не боишься. Мужественное у тебя лицо. Шрамы украшают мужчину. Откуда у тебя отметочка такая?
— Дурацкий случай. Память о юности.
— Ну ладно, ладно. Отнесёшь документы кадровику. А вот тебе записочка, — он что-то написал на листе бумаги, — отнесешь коменданту общежития. Коржиковой Анне Андреевне, жене моей, значит. Она тебя поселит. Пока комната в двухкомнатной квартире. Вместе с твоим коллегой, сменным мастером. Он на вахте — ты дома, он дома — ты на вахте, так что мешать друг дружке не будете. Не женат? Нет? Ну и ладненько. Надумаешь жениться или жену привезти — дадим квартиру. Иди устраивайся, осматривайся, а послезавтра на работу. Дольше приглядываться времени нет.
Анна Андреевна Коржикова встретила Владимира недалеко от его будущего жилья. Это была высокая и полная в отличие от своего маленького и сухонького мужа женщина с крупными чертами лица и доброй улыбкой.
— Так ты и есть Владимир Туров? Правильно тебя Андреич нарисовал. Я так тебя сразу и признала! Звонил уж он, говорил про тебя.
Владимир невольно улыбнулся, увидев эту женщину. Ему показалась смешной мысль о подтвердившемся правиле — что у мелких мужчин крупные жены, и наоборот.
— Ты чего разулыбался? Что на мне смешного? Пошли, жилье твое покажу.
Пока они шли, Анна Андреевна разрешила называть ее Андреевной, так и сказала: «Зови Андреевной, меня все так кличут». Предложила обращаться и по любому поводу, и просто так. Просто так ещё и лучше.
Квартира оказалась неплохой. Владимиру досталась комната поменьше, большую занимал коллега. Бросив чемодан на кровать, Владимир вслед за Андреевной пошел осматривать своё новое жильё, в котором ему предстояло жить по меньшей мере три ближайших года. Молодой специалист — он и есть молодой специалист, диплом-то перед государством отрабатывать надо. Да оно и неплохо, оставаться в родном городе было совсем невмоготу, а тут тебе всё готовое: и жилье, и работа.
Кухня была просторной и удобной, с большим холодильником и электрической плитой. Андреевна показала, как ей пользоваться, и повела Владимира в ванную. Покрутила краны, показывая, как хорошо льется и горячая, и холодная вода. На этом экскурсия была завершена (до обучения пользованию унитазом не дошло), и Андреевна повела Владимира на склад получать необходимые вещи. Склад оказался совсем рядом — большой бревенчатый сарай с огромным амбарным замком, который закрывал чуть ли не половину маленькой двери.
Анна Андреевна, как и следовало ожидать, оказалась женщиной практичной, знающей, что нужно одинокому мужику для спокойной жизни и работы. Владимир замучился перетаскивать в свою квартиру (ну, наполовину свою) посуду и веши. Дома он всем вещам придумал свои места, одежду отправил в лакированный двустворчатый шкаф, стоящий в его комнате, а посуду на кухню. Покончив с барахлом, занялся уборкой квартиры. Неожиданно для себя Володя осознал, что старается убираться как можно лучше, не упуская из виду углов и пространства под шкафами. В его привычки такая тщательность никак нс входила, что всегда подтверждала и мать. Она постоянно повторяла: «Для тебя, Володя, уборка — это равномерное распределение грязи по всем углам».
Завершив работу, Владимир ощутил легкую усталость и вдруг понял, что хорошая правильная уборка — довольно тяжелый труд, но результаты его весьма радуют. Все-таки вот что значит — делать что-то для себя, а не из-под палки. Теперь можно было и передохнуть. Он поставил на плиту большой чайник с нарисованными цветами-лютиками на эмалированном белом боку, достал маленькую зеленоватую пачку с названием «№ 36», смесь индийского и грузинского чая, подумал немного, сунул её в кухонный шкафчик и вытащил из чемодана другую, со слоном. Две пачки дефинитного индийского чая ему удалось купить по дороге, в буфете какой-то маленькой станции. Для особо торжественных случаев. Теперь же Владимир решил, что новоселье, да ещё не в вагончике и не в бараке, а в уютной квартире — повод вполне подходящий для небольшого индивидуального праздника. Как-никак начало новой жизни!
Он несколько раз ополоснул кипятком маленький заварочный чайник, всыпал туда горсть чаинок — что называется, от души — и залил крутым кипятком. Укутал чайничек полотенцем и стал ждать результата.
Чай получился отменный, дома мать никогда бы не позволила ему так шиковать. Вдыхая горячий ароматный парок, идущий из чашки, Володя закурил сигарету и сделал глоток сладкого терпкого чая. Впрочем, долго наслаждаться не пришлось. Хлопнула входная дверь, и на кухне появился парень. Крепкий такой боровичок среднего роста, розовощекий, с кудрявым светлым чубом и хитрыми голубыми глазами. Улыбаясь во все лицо, крепыш протянул руку:
— Здорово, сосед! Меня Виктором зовут. А фамилия моя Собченко. Про тебя я все знаю, к нам на УКПГ Андреич приезжал, рассказывал. Ну что, брат, надо бы нам с тобой за знакомство по чуть-чуть. Как ты на это смотришь? И закусон у меня мировой, пельмени из оленины. Ел такие?
Пока Виктор варил пельмени, успел попутно рассказать все про свою жизнь. Родился на Украине, служил в Москве, окончил техникум — и сюда на заработки. И не жалеет, что приехал. Работы на УКПГ — установке комплексной перекачки газа, которую здесь называют попросту Установкой (но явно с большой буквы), не так много, если всё вовремя и правильно делать. Заработки хорошие, во много раз больше, чем на Большой земле (Виктор называл Большой землей все, что не относилось к «северам»), да ещё платят «полярки» и «комариные». Володя не стал выяснять значения незнакомых названий и чем они друг от друга отличаются. Пока просто слушал, решив разобраться в них со временем.
Пельмени по вкусу были вовсе не похожи на те, что делала мать и к которым он привык. Сначала Володя даже не сообразил, нравятся они ему или нет, но уже с третьего пельменя понял: такой вкусноты он не пробовал никогда. А обещанная выпивка оказалась спиртом. Он впервые увидел бутылку, на которой было написано «спирт питьевой» и крепость — семьдесят градусов. Уже собрался добавить в спирт воды, как Виктор остановил его, показав, как правильно надо пить. Нужно вдохнуть в себя как можно больше воздуха, выпить одним глотком и выдохнуть. Тогда пары спирта не перехватят дыхание. Владимир выпил, тут же поперхнулся и закашлялся, слезы потекли из глаз. Сосед колотил его ладонью по спине, поил водой, стараясь привести в чувство. В общем, веселился от души, обещая, что скоро новичок научится пить спирт как заправский северянин. А это умение «на северах» — первейшее дело.
— То, что мы пьем, Вовка, ерунда. Вот мне рассказывали одну занимательную историю. — Виктор глубоко затянулся «Примой» и выпустил густое облако дыма. — У нас тут «сухой закон», так власть решила, и нс здешняя, а в Москве. Ни водки, ни вина, кроме как перед праздниками, не бывает, и то дают по две бутылки на рыло. Зато с продуктами и барахлом проблем нет — покупай что хочешь. Я своим на Большую землю в отпуск чемоданами тащу, импорт сплошной. Сам увидишь. И жратва — тушенка там, сгущенка, консервы импортные, таких и в Москве днём с огнём не сыщешь. Так о чем я? Ах да. Приехал как-то хант, народность здесь такая в тундре живет, на оленях ездят. В поселок приехал. Зима тогда была. Приехал, а выпивки нет. Сунулся он в один магазин, другой. Пусто. Так этот хант купил два флакона одеколона и тут же оба пристроил в рот и выпил. Сразу два одновременно вливал в себя. И ничего. А ты спирт простой выпить не можешь.
— Ну я же не хант. И пил не одеколон.