Страница 54 из 66
— Да ты что?! — возмутилась Ксения и деловито поинтересовалась, заглядывая в банку: — А у нас червей надолго хватит?
На базу они вернулись часа через три. Дети уже проснулись и резвились на берегу залива у кромки воды. За ними наблюдал высокий загорелый парень с шапкой из газеты на голове. Эго и был тот Игорь, про которого говорила Ирина.
— Игорёк, поможешь нам рыбу засолить, ладно?
Игорь кивнул головой. Ирка спохватилась:
— Я вас познакомить забыла. Ксения, Игорь.
Ксения довольно равнодушно кивнула, Игорь внимательно посмотрел ей в глаза и почему-то смутился. И позже, за обедом (Ирина пригласила Игоря пообедать с ними), и потом, возле сюда для пинг-понга, и на пляже Ксения продолжала ловить на себе его пристальный взгляд. «А я, похоже, ещё очень даже ничего себе, — удовлетворенно подумала она. — Да и он довольно симпатичный. Интересно, сколько ему лет?» Ксения ошибалась. Она была не «ещё ничего себе», а в полном расцвете красоты молодой женщины. Ведь ей едва исполнилось двадцать четыре года, хороша собой она была всегда, а в то лето почему-то особенно. Ухажеров у нее и на работе, и в институте всегда было полным-полно, но никакого значения она этим попыткам завести более близкие отношения не придавала. Как-то не воспринимала она ни одного из них всерьез и даже не пыталась ни на кого примерить роль мужа для себя и отца для Леночки.
Вечером, когда подруги сидели вдвоем на своей веранде, выяснилось, что Игорь тоже заинтересовался биографическими данными новой знакомой. Ирина проболталась, что он был очень удивлен, когда узнал, что Леночка — дочка Ксении. «Не может быть шестилетнего ребенка у совсем молоденькой девушки», — заявил он.
— Ну он же не знал, что я Ленку в семнадцать лет родила, — улыбнулась польщенная Ксения, прекрасно понимая, что дело не в Леночкином возрасте. Всезнайка Ирина поведала ей, что самому Игорю двадцать восемь, он не женат и работает инженером в конторе, дружественной их организации, поэтому и отдыхает на этой ведомственной турбазе каждый год.
Они отдыхали в свое удовольствие По утрам ловили рыбу, вечером коптили её и сидели у костра. Игорь безропотно следил за их детьми и. кажется, был совершенно доволен, проводя так свой отпуск. За его старания подружки брали его с собой в лес и на пляж, но на рыбалку ездили вдвоем. А на Ксению он поглядывал все чаще и пристальнее. Впрочем, не он один. Как обычно, вниманием Ксению мужики не обделяли, да и с Ириной постоянно заигрывали. А как-то раз, когда они в очередной раз отправились на рыбалку, Ирина захихикала:
— Ксюха, глянь!
— Что такое?
— Да вон, на берег смотри. Да нс туда, через протоку! Нас с тобой какие-то ребята в бинокль рассматривают. Ну и умора! Может, искупаемся? Покажем стриптиз?
— Да ну их совсем, — отказалась Ксения, нс склонная к рискованным приключениям. — Поплыли отсюда. Да и домой уже пора, дети голодные. Уже полдень, наверное.
— Ну ладно, раз ты такая правильная… — нехотя согласилась Ирка и уселась на весла. Их лодка нырнула в камыши, и парни на противоположном берегу протоки мигом скрылись из глаз.
Обедали в тот день без Игоря. Сначала накормили детей и, несмотря на обычные бурные протесты, отправили их по кроватям, полежать часок после еды. Сидя на веранде и уплетая макароны по-флотски, Ирина задумчиво сказала:
— Смотри, Ксюха, как Игорь на тебя смотрит. Приглядись. Мужик добрый, непьющий и работящий. И характер мягкий. Такой никогда не обидит.
Ксения только рукой махнула.
— Что ж ты, Ирка, сама его обхаживала, а теперь мне сватаешь? Разонравился, что ли?
— Да нет, не разонравился. Только вот на меня он никогда так не смотрел, как на тебя. Так что пользуйся моей добротой, забирай!
Рассмеявшись, Ксения проговорила:
— Ты что, мне подарок, что ли, сделать решила?
— Ага! — весело кивнула Ирина. — Глядишь, потом и ты мне удружишь, мужа хорошего найдешь.
— Да какой там муж…
— Вот посмотришь. Я в этих делах не ошибаюсь, у меня глаз — алмаз.
Тогда Ксения не придала этому значения, поговорили и забыли. Однако дня через два после возвращения с турбазы Игорь позвонил ей. Сказал, что телефон ему дала Ирина, ещё там, на базе.
Они стали встречаться. А через месяц поженились. Вместе ходили по магазинам, покупая Ленке обновки, вместе выходили по утрам излома и вместе гуляли с Леночкой после работы. Игорь жил с родителями, поэтому после свадьбы он переехал к Ксении. Дочка относилась к нему хорошо, без пылкой любви, но и без неприязни и детской ревности. В общем, все было хорошо, кроме двух моментов. Родители Игоря не любили Ксению, а сама она месяца через три поняла, что совершенно не любит Игоря. Особых недостатков у него не было, но какая-то вялость характера, совершенно не вяжущаяся с мужественной внешностью, несказанно Ксению раздражала. Но самым главным недостатком Игоря, который исправить было совершенно невозможно, являлся тот факт, что он не был Володей. «Господи, неужели я никогда нс смогу освободиться от этой давней любви?!» — не раз в отчаянии думала Ксения. Через полгода она сказала:
— Давай подавать на развод.
Игорь возражал, но как-то неуверенно, вяло. Он устал разрываться между своей новой семьей и родителями, которые не могли простить ему женитьбы на женщине с ребенком, которую выбрали ему не они. В общем, их развод был для всех большим облегчением.
Глава 6
Владимир сбежал из дома, наскоро побросав вещи в старый чемодан, с которого даже пыль второпях не стер. Практически на ходу попрощался с матерью и уехал. Он больше не мог выдерживать Татьяниного напора с замужеством. Будучи человеком довольно мягким, Володя не сумел бы отказать человеку — тем более что Таньку знал с детства, и это почему-то обязывало его относиться к ней не так, как к другим женщинам. Впрочем, какие уж там у него женщины…
В общем, чувствуя себя почти подлецом, оставил он Татьяне письмо. Дескать, прости, Таня, и виноват я и не виноват. Виноват в том, что продолжал встречаться с тобой, не испытывая никаких чувств — кроме дружеских, конечно. Но все-таки не виноват, потому как постоянно намекал, что между нами быть ничего не может. А вот она, Татьяна, его никак не понимала или понимать не хотела. В конце письма Володя, вспомнив какие-то давным-давно прочитанные книжки, желал Тане счастья, всяческих благ и встречи с хорошим человеком, который будет любить ее по-настоящему.
Поезд вёз Владимира на север, к месту работы. Туда он получил направление после окончания института. Кстати, назначение это он некоторое время держал в тайне ото всех, даже от матери. Пожалуй, от матери и от Таньки в первую очередь. Сообщил дома о своем решении в последний момент, когда вывалил из шкафа немногочисленные шмотки и приступил к сборам. Вопреки его опасениям мать восприняла известие довольно спокойно:
— Возможно, ты принял правильное решение. Поживешь один, станешь самостоятельным и прекратишь вводить в заблуждение Татьяну. Жаль девочку, она неплохая и очень хотела за тебя замуж. Я всё надеялась, что у вас всё получится и сладится. Хотя давно уже ясно, что она тебе безразлична. Тебе, по-моему, вообще все безразличны, странный ты у меня какой-то… А я-то всё надеялась бабушкой стать, уже и вещи для будущего ребёнка подготовила.
— Какого ещё ребенка? А-а, ты уже всё за меня решила? Вот сама и женись тогда. Кстати, интересно, для кого ты готовила — для мальчика или девочки?
— Какая разница? Когда устроишься на месте, напиши. А лучше позвони.
Володя не ответил. Молча кивнул и нарисовал на пыльной чемоданной крышке кривой вопросительный знак. Лидия Васильевна ушла в свою комнату и не выходила из неё, пока сын проверял, всё ли нужное он положил. Она вышла только тогда, когда он крикнул, что уходит. Поцеловала в обе щеки и пожелала удачи. А потом долго вытирала платочком слезинки.
Через несколько дней Владимир приехал в небольшой городок, выросший на месте бывших сталинских зон. Вряд ли в другом месте можно было бы считать городом пять десятков двухэтажных панельных домов и «нахаловку» — сотню домишек самостроя, сколоченных из подручных материалов чуть ли не вплотную друг к другу. Скорее это был средний поселок, но здесь, в малолюдных местах, он горло именовался городом.