Что за чертовщина?!

— Смысл в том, чтобы подарить сделанное своими руками? — спросила я и она кивнула, — А мужики что даруют?

— Кто на что горазд, — она пожала плечами, — Староста, например, очень красивые фигурки из дерева вырезает, а Любаве любая вышивка по плечу.

— Ну венки, так венки, — кивнула я.

— У нас возле поселения очень много красивых цветов, а ваш луг уже или ободрали девицы, или солдаты затоптали, — заметил оборотень.

— Он прав, — мрачно заметила Лия.

— И ты сводишь нас в лес? — я сделала большие несчастные глазки, вызывая у него тихий смешок:

— Свожу.

***

Обратно мы шли, сделав крюк через приграничный форт, который был готов лишь на треть, а оно и понятно — такая серьезная постройка, но туда я старалась не лезть, все-таки, за него отвечал сотник, так что это была не моя проблема. Как говорится: «Баба с возу — кобыле легче».

Кстати говоря, сотник и Дария, дочь Данияра, тоже будут завтра среди брачующихся. Удивилась я конечно… Неописуемо. Да и остальные стражи границы поглядывали на местных девушек с заметным интересом, так что к следующему году часть из них точно переберется из казарм в крестьянские дома на «долгосрочный постой». Эти своего не упустят, одна только выправка военная чего стоит.

— Эх, растет баронство, — проговорила я, чувствуя, как мою руку сжимают в своей и глядя на птичий клин, медленно плывущий в вышине, пока ветер играл редкими опадающими листьями.

— Это хорошо или плохо? — вопрос заставил меня опустить взгляд вниз и придержать свободной рукой пушистый добротный цветочный венок на голове.

— Это хлопотно, — вздохнула я, — Зима куда ближе, чем кажется, а на мне все-таки, как на баронессе, лежит ответственность за эти земли и людей. А если не справлюсь?

— Справишься, — уверено заявил он, — Я в тебя верю, — улыбнулся он, и я почувствовала, как с меня словно схлынула какая-то тяжесть, которую я даже не замечала до этого. Вот что значит поддержка.

— К тому же у тебя выбора нет, — заметила, плетущаяся рядом травница.

— Ну да, чуть что, сразу на вилы…

Хлипкие, одно название что ворота были распахнуты настежь, так что, невольно бросив взгляд во двор, я замерла, разглядывая незнакомого мужчину в военном обмундировании, разговаривающего с сотником. Высокий, темный мужик с небольшой аккуратно подстриженной бородой, в кольчуге, весь такой грозный. На боку его висел большой меч, даже на вид казавшийся тяжелым. Он что-то гневно выговаривал, взмахивая рукой. Сотник при этом стоял, упрямо сжав губы. Любомир был бледен, но не испуган, а скорее растерян, когда же незнакомый мужчина, понизив голос, чуть наклонился вперед, явно уговаривая Любомира на что-то, тот отрицательно покачал головой. Это разозлило незнакомца. Мужчина отступил на полшага и… залепил ему пощечину, заставив пошатнуться. Я невольно вздрогнула.

Больше я не могла оставаться безучастной. Ринувшись вперед, я чуть не сбила воина, бросившегося мне наперерез.

— Это воевода Мирослав, — успел сказать мне один из воинов сотника, прежде чем я его отстранила одним лишь движением руки.

— А мне плевать, — процедила я и мне понадобилось несколько секунд, чтобы оказаться рядом с сотником и воеводой, — Бить сотника при нижестоящих воинах — не самое умное решение. Вы роняете его авторитет в их глазах, а это непозволительная глупость.

— Что? — воевода развернулся ко мне всем корпусом, гневно сверкая глазами, — Девица, почему ты лезешь не в свое дело?

— Я, может, и девица, но я еще и баронесса Нижних Бесовок, так что все, происходящее на моей земле — это мое дело, — даже я от себя не ожидала, что могу быть такой наглой, а оно и понятно, а оно и не удивительно, вы когда-нибудь проталкивались в маршрутку в час пик? А-а-а, этот ваш воевода по сравнению с бабульками, спешащими на рынок — тьфу и растереть.

— А-а, так это ты раздарила наши земли нелюдям? — воевода сжал кулаки и начал наступать на меня, только и я не лаптем деланная.

Поднимаю подбородок, гляжу прямо в глаза этому… Воеводе, бросая ему немой вызов, и делаю шаг навстречу, максимально сокращая расстояние между нами. Когда враг почти касается тебя, трудно атаковать, позиция невыгодная. Ни размахнуться как следует, ни силу в удар вложить. Разве что на манер петухов грудью толкаться, но это очень уж несолидно, не думаю, что этот “доблестный муж” пойдет на подобное. Как и любой юрист — я проходила курс психологии, так вот, иногда пассивная агрессия куда результативней активной.

— Раздарила? — процедила я, — Если вы потрудитесь оглянуться, поумерив пыл, то поймете, что поселение оборотней стоит на их земле — отсюда его даже не видно, эльфы с другой стороны от деревни, а мы сейчас находимся на самой границе с волчьими землями. Я ничего и никому не дарила, тем более не продавала, а укрепила отношения с соседями, оборотнями и эльфами, так что с их стороны нет, и не может быть поползновений на человеческие земли. Я заручилась их поддержкой, как в военной, так и в экономической отрасли, если Вы вообще в состоянии понять, что это такое и какие выгоды это сулит людям.

— Да я тебя… — лицо воеводы становится пунцово-красным, он делает шаг назад, открывая рот для продолжения разговора, но закончить фразу ему не дает тихое рычание, раздавшееся за моей спиной.

— Все хорошо, — я, не глядя, ткнул назад локтем, и рычание сменилось тяжелым вздохом, за которым наступила тишина, — Царь доверил Вам пост воеводы, значит, он не сомневался в вашей мудрости и прозорливости, однако нынешнее Ваше поведение говорит о невыдержанности, хотя я бы назвала это твердолобостью.

Ну, вот, я высказалась, и воевода, отступив, хватает ртом воздух, странно булькая, однако он не только не может найти слов, чтобы ответить мне, он еще и меч свой из ножен тянет. Вот интересно, если я залезу на частокол, достанет или нет? За спиной чувствуется напряжение, оборотень явно готов броситься на мужика, но мне никак нельзя допустить столкновения между ними, но и бросить все и капитулировать тоже не могу:

— Как Вы думаете, понравится царю, если Вы меня зарубите? И согласятся ли эльфы и оборотни на продолжение мирного сосуществования, если договор между нами будет расторгнут в связи с моей гибелью?

Мирослав явно дураком не был. Он замер. Побледнел. Покраснел. Бросил взгляд на замершего рядом Любомира:

— Если ты на ней женишься, то забудь о нашем родстве!

С этими словами воевода почти бегом бросился к воротам, у которых стояли пять незнакомых всадников, незамеченных мной ранее. Сходу запрыгнув в седло, он рванул с места с такой скоростью, что сопровождающим воинам пришлось его догонять. Я же обернулся к Любомиру, чтобы уточнить один момент:

— Он тебе кто?

— Дядя, — сотник хмуро глядел вслед воинам, а по левой щеке его расползалось красное пятно.

— Хорош дядя, приложил так… по-родственному, — я оглянулась на Данияра, он понял все без слов. Оборотень кивнул, так что я взяла Любомира под локоть и тихо заговорила, чтобы чужие уши нас не подслушали:

— Он ведь может повредить твоей карьере, я правильно понимаю? Думаю, Дария вполне поймет, если вы завтра не поженитесь. Она тебя любит, так что обождете годик-другой, а когда жизнь наладится…

Не дослушав меня, Любомир вскинулся:

— Об этом не может быть и речи! Никакая военная карьера не может сравниться с ней. Дария, она… Она… — при этом он перехватил мою руку и так ей затряс…Мама…Сейчас оторвет же.

— Я поняла, — улыбнувшись сотнику, я примирительно подняла вверх ладонь и аккуратно вытянула из железной хватки вторую, все-таки, хороший он парень, — Я рада за Дарию, ей достался очень честный и благородный человек.

Любомир смутился и покраснел, тут же переведя взгляд за мою спину. Оглянувшись, я увидела спешащую к нам девушку, так что теперь можно было спокойно уходить. Сотник в надежных руках. Уж Дария-то его и пожалеет, и подлечит.

— Пап, что случилось? — запыхавшись, спросила она.