Никаких достоинств

Я тронула парня за локоть и показала на эльфийку:

— Возьми ее. Развлекись.

Гребец с легким удивлением поднял брови и покачал головой.

Пришлось показать жестами:

— Она красивая. Вкусная. Будет приятно. Возьми, я разрешаю.

Он опять покачал головой и засмеялся.

Вот это было обидно. Сжимая бич, я одним движением оказалась на ногах:

— Возьми ее! Или я забью красотку насмерть!

— За что меня-то⁈ — залепетала эльфийка. — Может, он просто любит мужчин, так бывает…

Гребец на нее даже не глянул. Он смотрел только на меня и улыбался чуть грустно.

— Что ты скалишься, упрямец? Тебя самого исполосовать? — прошептала я, чувствуя, как из моих глаз текут слезы.

Он протянул руку, взял меня за кисть с бичом, притянул и вдруг подхватил на руки. Я ойкнула от неожиданности, а гребец, обнимал меня за бедра и крутил вокруг себя и костра, как маленькую девочку. Учитывая, что эльфийки легки, но высоки ростом, и я была выше его на полголовы, танец был немного странным. Я не выдержала и засмеялась. И он тоже улыбался. А потом я оказалась прижата спиной к сосне. Губы гребца вновь оказались на моих губах, слезы у меня еще не высохли, но мне было так хорошо.

Наверное, мы целовались целую вечность, пока бедра моего гребца не начали вжиматься в мои. О нет, я не думала протестовать. Плотнее уперлась затылком в дружелюбную кору, обхватила ногами этого нежного негодяя и блаженно застонала. Никогда не думала, что сосны столь шелковисты и мягки, подобно лучшим постелям. Моим стонам страдальчески вторила наша бесправная пленная. Да, мы ее пытали, наглядно и жестоко. Так ей и надо, змее черной!

Мы ушли от костра еще до того, как звезды начали меркнуть. Я хотела, чтобы гребец и Марголлэта переправились на соседний остров еще при мне. Все-таки у меня имелись навыки вязания морских узлов и иные немаловажные квартирмейстерские способности.

Но переправа особой проблемы не вызвала: мы связали два выброшенных прибоем ствола, погрузили на них одежду и оружие. Плыть оказалось весьма прохладно, но выбравшись на берег, можно было обняться, попрыгать и согреться. Что и было сделано.

А негодяйка Алмиэль осталась у догорающего костра. Несомненно, она выживет и выберется с островов, но уж точно без моего парня и всяческих развлечений. Потому что мой гребец этого решительно не желает! Ну разве я-Марголлэта не счастливейшая из всех девушек-эльфиек?

Их ждал далекий путь, а меня пробуждение. Утром на море отлично виден восток, по-моряцки именуемый East, уж нам ли, квартирмейстерам, не знать? Горизонт уже озарился первым сиянием рассвета. Я в последний раз обняла шею гребца, осторожно, кончиком пальца, провела вдоль свежего рубца на его спине. Найденыш вздрогнул и улыбнулся, как только он умел улыбаться. Не знаю, как много в нем было от Юры-Домовенка, и какая часть меня присутствовала в прелестной эльфийке, но все же мы тоже пережили эту ночь и искренне желали двоим путешественникам добраться до неведомого, но несомненно, чудесного города Ролг’са.

Я проснулась. Впервые сон оказался таким законченным, чудесным, грустным и бескорыстным. Последние два обстоятельства, видимо, были как-то связаны.

А если по существу, конечно, бред. Что Домовенку делать в моих эльфийских снах? Такого попросту не могло быть.

Смартфон показывал время — 6:43. Можно еще поспать. В отблесках экрана телефона мой чудо-телевизор казался просто старым негодным сундуком на тонких ножках. Шиза. Везде шиза: в телевизоре, снах, моей голове… Только телефон со свежей сим-картой еще и держится в здравом уме.

Нет, конечно, мне показалось. Откуда Юре быть в таком сне? Надо мне с ним поменьше времени проводить, тогда всем лучше будет. Только деловые разговоры о нумизматике и никакой лирики!

Я еще раз потрогала распухшие губы. Ну не бред ли, с Юрой-сисадмином под сосной так упоенно целоваться? Не может такого быть, потому что не может. И закончим на этом!

Но сон без сна приходил как-то неуверенно, пришлось поворочаться.

Глава 17

Завтракали мы по традиции с Верой Павловной. В основном меню были бутерброды с селедочным маслом: яство сомнительной пищевой ценности, но хозяйка его делала собственноручно, да так, что буквально тянуло еще и еще один взять.

Время поджимало, но я все же не удержалась и спросила — смотрит ли Вера Павловна телевизор? Хозяйка удивилась:

— В мои-то годы и не смотреть? Естественно, смотрю. «Мир амазонских джунглей», «Прерия вольных сусликов», «Диалоги о подледном лове». Не поверишь, когда идешь по этим самым джунглям и прериям, попросту некогда остановиться, взглянуть на красоту природы. Все какая-то спешка, беготня, заполнение документации. Мне вот помирать скоро, а я ни разу в естественных условиях не видела, как суслики размножаются. А по телеку — вот они, на расстоянии вытянутой руки, глазки выкатят, пищат, экстаз, все как у людей.

Возможно, про сусликов был тонкий намек, но я решила пропустить его мимо ушей. Хозяйка вообще любила пошутить. Вот и о «помирать скоро» кокетничает, такую здоровую даму, в расцвете физических и физкультурных сил, еще поискать. С языка как-то само сорвалось:

— Но ведь друзья у вас есть? В смысле, бой-френды?

— Странный вопрос. Что ж я, совсем уже из ума выжила? Конечно, годы не те, мне теперь много не надо. Двое постоянных парнишек, очень хорошие люди. Ну, еще с одним отставным генералом по выходным встречаемся, но этого можно не считать. Но я ни с кем своих бой-френдов не знакомлю.

— Почему? Вы же женщина свободная, незамужняя, кого стесняться?

— Уведут — исчерпывающе пояснила Вера Павловна и спросила — подлить ли мне чая?

Чай мне пить было некогда, после пробуждения пришлось довольно долго просидеть в ванной. Выяснилось, что к спине прилипла сосновая смола, и отмыть ее оказалось не так-то просто. Больше никаких сувениров после эльфийского сна у меня не осталось. Кроме ярких воспоминаний и странной грусти. Если у меня когда-нибудь ночь без снов выдастся, наверное, похныкаю, вспоминая те сосны, вкус улиток и поцелуев. А пока следовало бежать на работу, ибо лирика лирикой, а дизайн и заказы ждут.

При преодолении заборной дыры выяснилось, что с меня спадают джинсы. Похудела, что ли? С этими разговорами о темпераментных сусликах и бой-френдах забыла у Веры Павловны весы попросить и взвеситься. Как бы такая жизнь со снами и рыбно-улиточными ужинами меня до дистрофии не довела.

Насчет дистрофии, несомненно, было преувеличение, физически чувствовала я себя прекрасно, а моральные и аморальные проблемы, вопросы и терзания следовало отложить до вечера. Я живо долетела до работы.

На ресепшене меня придержали и спросили, куда я хожу на шейпинг, уж очень очевидны изменения фигуры. Пришлось ответить, что дома занимаюсь, по филлипинскому видео-курсу, и пообещать сбросить ссылку.

На рабочем месте я проверила пояс джинсов. Действительно, талия уже не та. Это, конечно, хорошо, но в общественном транспорте каждые тридцать секунд подтягивать штаны не очень-то прилично. К счастью, в сумке нашлась лента, которой я иногда завязывала хвост волос. Пришлось ее применить для иных целей и стянуть пояс джинсов. Завязывая бант, я подумала, что буду воспринята неоднозначно: так вообще-то не носят, особенно в офисах. Ну и пошли они, кашалоты драные.

Сглазила. Меня немедленно вызвали к шефу.

На бант и мою талию он взглянул, скорее, с одобрительным интересом. Мы поговорили о продвижении ремонта в будущем психологическом кабинете, я слегка настучала на ленивого прораба.

— Поговорим, человек сделает выводы — заверил шеф, поглядывая на меня немного странно — казалось, он пытается сравнить мой фас и профиль. — Если возникнут проблемы, сразу зайдите ко мне.

— Да, шеф.

— У меня, между прочим, имя есть — кажется, слегка обиделся главный руководитель и владелец АО «Плинту-С-Глобал».