Страница 399 из 462
Our exile is accomplish’d. Once again
We look on Europe, mistress as of yore
Of the fair earth and of the hearts of men.
Ay, this is the famed rock which Hercules
And Goth and Moor bequeath’d us. At this door
England stands sentry. God! to hear the shrill
Sweet treble of her fifes upon the breeze,
And at the summons of the rock gun’s roar
To see her red coats marching from the hill!
St. Valentine’s Day
To-day, all day, I rode upon the down,
With hounds and horsemen, a brave company
On this side in its glory lay the sea,
On that the Sussex weald, a sea of brown.
The wind was light, and brightly the sun shone,
And still we gallop’d on from gorse to gorse:
And once, when check’d, a thrush sang, and my horse
Prick’d his quick ears as to a sound unknown.
I knew the Spring was come. I knew it even
Better than all by this, that through my chase
In bush and stone and hill and sea and heaven
I seem’d to see and follow still your face.
Your face my quarry was. For it I rode,
My horse a thing of wings, myself a god.
Уилфрид Скоуэн Блант (1840–1922)
Насмешка жизни
Бог! Эта жизнь — насмешка над людьми!
В крови и муках чревао матерей
Покинув, голые, немые, мы
Льем ливмя слезы, в немощи своей,
Как самый символ слабости, и жить
Для нас одно страдание. Едва
Окрепшие, должны мы захватить
Себе на свете место и права
Дышать, трудиться, жить. Наперебой
Мы лезем, бьем, толкаемся, и вот
Смелеем мы, нам прежний страх далек,
И рвемся мы, напрягши спины, в бой.
И если к нам любовь тогда сойдет,
Мы счастливы бываем и, на срок
Забывши слезы, побеждаем рок.
А там судьба разит нас. Прочтена
Мгновенно повесть юношеских лет.
Мы все бедней, бедней день ото дня.
Любовь остыла, дружбы больше нет,
И тщетно сердце новых ищет уз, —
От смены к смене радость все слабей.
Не веря больше мудрости своей,
Ни силе, потеряв к богатству вкус,
Как в чаще одиноки мы. И вот
На сделку с роком мудрые идут,
Остаток дней за мир продав иной.
И счастлив тот, кто так глаза сомкнет.
Но тем, кого молитвы не спасут,
Что остается, данное судьбой?
Немного мужества и сук с петлей.
И что еще, какой еще подвох
Нам уготован смертью? Подлый страх
Охватит нас в борьбе за каждый вздох,
Мы до мольбы унизимся в слезах,
И будет воля наша сражена
Отчаяньем, затмившим ум, и в час
Последний, о, хотя бы мысль одна
О милой жизни, гаснущей для нас,
Об исходящих кровию сердцах,
О горести собравшихся детей,
Сестер и жен, о славе в небесах, —
Нет, мыслей всех безумных будет суть
Одна — укрыться как-то от болей
Физических, исчезнуть как-нибудь
Из мира прочь и, может быть, заснуть.
Перевод В. Давиденковой
* * *
Да, и в тюрьме есть радости свои:
В час завтрака немало дней подряд,
Чтобы отведать крошек, воробьи
К решеткам камеры моей летят,
Паук плетет узорных кружев ряд,
Мышонок смелый слушает со мной
Шаги, тревожащие каземат…
С друзьями легок плен унылый мой.
А в сумерки в окне напротив тень,
Когда зажгутся лампы, мне видна —
То надзирателя проходит дочь,
И кажется: мила, добра она, Прекрасна…
Но прошел и этот день,
Мерцают звезды, опустилась ночь.
Перевод В. Рогова
* * *
Творить добро, пока еще я жив,
Быть отзвуком возвышенных идей,
Бороться, в мысль благую превратив
Безумные мечтанья юных дней,
Дать миру исцеленье от скорбей,
С лиц изможденных слезы отирать,
И облегчать страдания людей,
И сделать легкой тягостную кладь,
Став гражданином в братстве мировом,
Готовиться к лишеиьям вместе с ним,
Любовь даря, платя за гнев добром,
Победу одержать над злом земным,—
Свершив все это, умереть готов
Враг богачей, союзник бедняков.
Перевод В. Рогова
Гибралтар