Страница 391 из 462
О лете, весне,
Когда в вышине
Птицы поют…
Дам тебе я приют;
Так лежи, недвижим,
Чтоб отрадам земным
Не скрыться с глаз
В предрассветный час.
Жизнь долга моя,
Много видела я:
Радость, беду,
Прибыль, нужду.
Умолчу обо всем —
О благом, о дурном, —
Скажу лишь одно:
Скоро будет темно,
А в доле любой
Отраден покой.
Перевод В. Рогова
Вблизи Авалона
В ладье, что мчится над волной,
Шесть дев плывут, нежны,
В златых коронах; у одной —
Одежды зелены.
Парят на зелени знамён
Изображенья дивных жён;
Средь них портрет Джиневры; он
На всех ветрилах повторён.
Шесть смелых рыцарей стоят
На судне у руля —
Забрало заслоняет взгляд,
Им не видна земля.
Рвёт с копий ветер, обозлён,
Лохмотья пламенных знамён.
И каждый рыцарь удручён,
И прядь таит златую он.
Перевод С. Шоргина
Эхо в храме любви
Любовь дары несёт в расцвете жизни всем:
«Любовь назад берёт дары свои затем».
Любовь подарит речь молчавшему дотоль:
«Любовь отнимет речь, коль вместо счастья — боль».
Любовь откроет взор всем, до того слепым:
«Любовь туманит взор всем, но не нам двоим».
Любовь — прекрасный свет, коль радость впереди:
«Любовь — источник бед, когда тоска в груди».
Любовь! Меняешь всё — меня не измени!
«Любовь! Меняешь всё — о, радость мне верни!»
Любовь, сжигая мир, взлетает в высоту:
«Любовь, сжигая мир, оставит пустоту».
Остались мы вдвоем, и нас труды не ждут:
«Остался я один; кто мой оценит труд?»
Любовь, тебя молю о радости в судьбе!
«Я грешен — но люблю… Прислушайся к мольбе!».
Перевод С. Шоргина
Страда любви
Дрожащих рук не отводи:
Шумят — ветра, стучат — дожди,
И стыд не ждёт нас впереди,
Хоть листья облетают.
Твердишь, что скоро холода…
Но пусть и жизнь, и смерть — беда:
Живым — не ведать нам вреда,
Умрём — пускай болтают.
Вновь будет зелено вокруг,
Не зря мы сеяли, мой друг;
Был корень — рай, росток — недуг,
А колос — их сплетенье.
Но корень навсегда зачах,
И стебель сохнет на глазах,
А колос спрятан в закромах
До светопреставленья.
Перевод С. Шоргина
Гром в саду
Ветви сада прогнулись, дрожа под дождем,
Вновь послышалось пенье дрозда;
Я припомнил, услышав раскатистый гром,
День, когда отступила беда.
Был у мрачного дня лучезарный финал,
Озарённый сияньем небес;
В свете молний я счастье своё вспоминал,
День нежданных, безумных чудес.
Был роскошный июнь. Вслед грозе — тишина,
Вслед дождю — пополуденный зной…
Всё тогда для меня изменила она,
Улыбнувшись улыбкой иной.
Сколько было в той новой улыбке огня!
Помню рук нетерпенье и жар;
Ее пальцы с моими сплетались, пьяня,
И дарили неведомый дар.
Снова ливень — и грома вернувшийся звук;
Прочих звуков не слышно опять;
И слияние губ, и касание рук
Только чудом могу я назвать.
Ее губы коснулись лица моего,
Как мечталось мне тысячу раз;
И сияло в слезах ее то волшебство,
Что весь мир изменяет подчас.
Было время дневное, но царствовал мрак;
Нас желанье как гром потрясло.
Позже свет возвратился, и ливень иссяк,
И запомнили руки тепло.
И, как прежде, она улыбнулась тогда;
Поднялись мы, покинули дом,
Вышли в сад — и услышали пенье дрозда