Страница 363 из 462
Ни гнет бесчувственный судьбы невзрачной
Не совлекут с души одежды брачной
И тела на позор не предадут:
Ведь на губах моих звучит прелюд
Любимых губ — той музыкой прозрачной,
С какой Орфей спускался в Тартар мрачный,
Чтоб милую спасти от смертных пут.
Я был дитя в ее руках, — мужчиной,
Когда бессильно голову склоняя,
Она с мольбой глядела на меня;
Я богом был, когда смела лавиной
Обоих страсть — и слились воедино
Два друг от друга вспыхнувших огня.
Перевод Г. Кружкова
XIX. Безмолвный полдень
Рука твоя лежит в траве как гроздь,
И каждый кончик пальца — как цветок.
Покой в глазах. Пестреют луг и лог,
А облака то встречь летят, то врозь.
Везде, куда ни глянешь, разлилось
Калужниц золото — каймою сныть,
Боярышник решившая прикрыть.
Тут зрима тишь, как часовая ось.
Вот стрекоза, сквозной пронзив осот,
Повисла синим волокном с высот —
Крылатый этот час нам свыше дан.
Прижмем к сердцам, бессмертный дар взыскуя,
Прильнувшую к нам тишину дневную —
Ведь наш покой был страстью осиян.
Перевод А. Парина
XXI. Сладость любви
Распущенных волос ее волна,
Объятья нежных рук, улыбки трепет,
И вздохи томные, и тихий лепет,
И взор любви, и счастья тишина:
Лобзать уста ее, глаза и шею
И снова свежих уст дыханье пить —
Что может душу чистую пленить
Еще неотразимей и сильнее?
Доверие сердец, где всякий страх
Исчез, и крыльев духа быстрый взмах,
И кроткое успокоенье их,
Когда, стремясь в заоблачную высь,
Они почуют, как в любви сплелись
С полетом крыльев дружеских моих.
Перевод С. Шиль
XXV. Крылатые часы
Час каждый перед тем, как встречусь с ней,
Как птица дальняя ко мне летит
Сквозь чащу, что в душе моей шумит, —
Все ближе трель, и дрожь листвы слышней!
Крылатый встречи час, он всех звучней, —
Как слово, каждый звук тогда звенит
На языке любви. Ту песнь глушит
Лишь поцелуй наш песнею своей.
Но час настал; и птиц умолкло пенье,
Опали жизни листья, и кругом
Лежит в пыли кровавой оперенье;
Один, вдали, я думаю о том,
Что и она глядит сквозь мертвый лес
На синевую бескрылую небес.
Перевод Р. Рабинерсона
Прочие сонеты
Томас Чаттертон
Мальчишка сердцем, зрелый муж — умом,
Скорбь Гамлета занявший у Шекспира,
У Мильтона — гордыню Князя Мира,
Сквозь двери Смерти он шагнул в проем.
Английского искусства новый дом,
Священный храм нетленного кумира,
В груди своей, платя бессмертью виру,
Разрушил он, к погибели влеком.
Душой ты помнишь, славный Чаттертон,
Витой подъем до Редклиффского шпиля
За ангелами следом; и не ты ли
Вел с миром бой? — им дух наш вдохновлен,
Пусть облик твой в веках не сохранен,
И нет плиты надгробной на могиле.
Перевод С. Лихачевой
Джон Китс
О Лондон гибельный! По улице твоей,
Где слышен плач детей и дерзкий смех разврата,
Он шел мечтательный, и в сумраке ночей
Он видел блеск веков, которым нет возврата.
Он жаждал пить струю языческих ключей.
По выжженным пескам он шел, людьми забытый,
И чуждый ласк любви, болезнями убитый,
Он умер далеко от родины своей.
Разбудит звон и голос твой певучий,
Поэт отверженный, сияние луны.
Цветы восславят блеск трепещущих созвучий,
И память о тебе дрожит в зыбях волны.
И к морю вечности ее уносят реки,
Как отзвук дум твоих, она жива навеки!
Перевод Д. Святополк-Мирского
Царь Александр II. (13-ое марта 1881 года)
Закрепощенным сорока мильонам,
Которым лишь шесть футов для могил
Досталось бы, в наследство он вручил
Простор полей. Днесь, в гневе исступленном
Взывая об отмщеньи непреклонном,
Народ, рыдая, к Небу возопил,
Убийц Отца подвергнуть попросил
Ужасным пыткам, им же запрещенным.
Кровавый клык он вырвал у кнута —
Теперь убийц-предателей порода
Умрет непоротой. Он, жертва сброда,