Страница 28 из 52
Тишину в кабине разбавил дробный перестук макров, высыпавшихся из тканевого мешочка на столешницу кофейного столика. Макры были необычного багрового цвета и неизвестной структуры. Кирана разделила камни на три горсти, в каждой по пять штук.
Изучая краем глаза макры, Пётр Алексеевич внимательно рассматривал руки хозяйки поместья. Посмотреть было на что. Прежде всего кольца рода. Адамантовое с гроздью винограда — символ главы рода, и золотое с гравировкой комара, но оно болталось на браслете на запястье девушки. Сам факт наличия двух колец уже был нонсенсом. Но тут взгляд императора зацепился за два ярчайших макра, бликовавших на ещё одном кольце-артефакте. Кречет узнал камни и конструкцию кольца. Равновесие стихий. Император пристально всмотрелся в цвета татуировок на лице… Но его размышления прервали слова девушки:
— Здесь доказательства того, что род Комариных непричастен к гибели Михельса Исбьерна, князя Рюгена, — девушка сверкнула глазами, и императору показалось, что часть узора на лице заалела. — Я могу принести соответствующие клятвы на крови и призвать богов в свидетели. Но ситуация от этого не станет менее щекотливой.
— Гибели? — император выделил ключевое слово в фразе.
— Именно так, — подтвердила Вулканова. — По вашему поручению я обследовала место стычки датчан и обнаружила погибших. Стихия подтвердила, что князь Рюгена погиб не от человеческой руки.
— И что я, по-вашему, должен сообщить главе датской Тайной канцелярии? Что Михельс случайно шёл, споткнулся и свернул себе шею? — император мрачнел с каждым словом. Нахмуренные брови, колкий взгляд, сжатые в полоску губы — всё выдавало крайнюю степень раздражения монарха.
— Зачем же? — Кирана раскрыла папку и вынула оттуда два гербовых листа с эмблемами родов Комариных и Виноградовых. — Можете передать официальную претензию от двух родов с требованием виры по факту оскорбления княжеского и графского достоинства. Мы не разбойники какие-то, все бумаги оформлены с приложением доказательств для датской короны. Чтобы бумаги приобрели нужный вес, вам необходимо их завизировать. Поскольку преступление было совершено иностранным подданным, то и взаимодействие перейдёт в дипломатическое ведомство.
— А труп я куда дену? — окончательно разозлился император. — Тоже приложу в качестве доказательства?
— А здесь два варианта, — откликнулась Вулканова, — я могу заявить, что заклинание тайной тропы было создано с ошибкой и высосало своего создателя, либо вообще могу сообщить, что не в состоянии вскрыть чужое заклинание такого порядка. А если нет тела, то нет и подтверждения смерти.
— Да что у вас там произошло на самом деле, кто-нибудь может мне объяснить? И где вообще Михаил?
Кирана пальчиком пододвинула в сторону сюзерена макр из ближайшей к себе горсти.
— Сожмите в ладони и закройте глаза, так проще будет.
Император последовал инструкциям девушки и, словно наяву увидел нападение на Кирану, слышал оскорбления, вкусил эмоции сестры Михаила во время короткой стычки, а затем на себе ощутил блокираторы магии, всю беспомощность и отвращение от предвкушения Михельса перед насилием. Сучёныш лоскут за лоскутом срезал одежду с девушки, наслаждаясь её страхом, обещая превратить княгиню в инкубатор для собственных экспериментов, а когда князя Рюгена от души приложило взрывом, император даже вскрикнул от удовлетворения.
Ещё большее удовольствие Пётр Алексеевич испытал от методичного объяснения Кираной неправильности избранной стратегии поведения в отношении благородной дамы равной ему по положению. Затем появился Михаил с обсидианово-чёрными глазами и вывел сестру из подземелья, оставив Исбьерна явно живым, хоть и не очень целым. Датско-русскую ругань на фоне сложно было не заметить.
Пётр Алексеевич открыл глаза, не спеша делиться впечатлениями от увиденного. Ему сейчас каким-то неимоверным образом показали воспоминания человека без участия менталов и ментаторов. Абсолютно новая технология или родовой секрет? И где носит Комарина, когда вокруг такое творится? И кто вообще даст гарантию, что они позже не вернулись и не добили рюгенца? Если у самого Кречета руки чесались это сделать, то что уж говорить про Комариных?
— Отвечая с некоторым опозданием на ваш вопрос, брат лежит под наблюдением невесты в лечебнице с подозрением на очередное магическое выгорание. Для того, чтобы ко мне пробиться через заклинание князя Рюгена, он воспользовался помощью богов. Но разница уровней была весьма значительна… — девушка опустила взгляд в пол, выражая искреннюю печаль. — Поэтому с вами беседую я от лица двух родов, хоть фактически являюсь главой лишь одного.
Ненавязчиво Кирана продемонстрировала перстень с виноградной гроздью, подтверждая свои слова и божественный выбор.
— Где гарантия, что вы не вернулись и не добили Михельса Исбьерна?
Кирана проколола себе палец и, выдавив каплю крови, произнесла клятву:
— Призываю тотемы в свидетели и клянусь, что род Комариных и род Виноградовых не причастен к смерти Михельса Исбьерна.
Над ладонью девушки засияла гроздь винограда и маленький комарик, подтверждая истинность клятвы. Императору пришлось проглотить все возражения. Клятвы такого рода не обмануть и не нарушить.
— Почему послание вскрыли лишь спустя двое суток? — хмурился император, пытаясь выстроить собственную линию поведения в предстоящем международном дипломатическом конфликте. В том, что он последует, не приходилось сомневаться. Но одно дело предъявить претензию датской короне по поводу недопустимого поведения её подданного, и другое — отвечать за убийство одного из столпов военной мощи страны. Правильно заметила Вулканова, нет тела — нет доказательств.
— Брат был при смерти, договаривались с тотемом-покровителем о выделении временного перстня для вскрытия вашего послания.
Хм, а вот об этом Пётр Алексеевич как-то не подумал, адресуя письмо главе рода Комариных.
— Почему не уничтожили тело князя Рюгена? — император задавал вопросы, желая прояснить для себя некоторые моменты. Он бездумно перекатывал между пальцев ещё один багровый макр, словно монетку.
— Михаил прекрасно осознавал, какие проблемы повлекла бы за собой смерть Исбьерна. Предполагаю, что он специально оставил князя живым. Любая ментальная проверка доказала бы, что мы не убивали этого урода, хоть и были в своём праве. — Татуировка девушки вновь полыхнула пламенем, уже более явно. — Чуть придя в себя, он смог бы выбраться оттуда и вряд ли поднял бы скандал, ведь ментальная проверка была бы всецело на моей стороне. О смерти Исбьерна я вообще узнала от Лавинии. Не скажу, что я не испытала морального удовлетворения, но и разом представила, насколько усложнится наша позиция, если не будет вашей поддержки. А тут ещё и ваше письмо пришло. Пришлось покровителей подключать для помощи.
Пётр Алексеевич с удивлением понял, что он несколько завидует тому, с какой лёгкостью эта семья общается с богами. Сначала Михаил, теперь Кирана. С Кречетами покровитель не общался уже долгие годы. А здесь… Мысль заполучить к себе в семью кого-то из любимчиков богов всё более крепла в сознании императора. Вот только в случае с Михаилом они уже проворонили момент, а в случае с Кираной им на руку могли сыграть её наивность и незнание реалий этого мира. Видимо, что-то отразилось у него на лице, ведь все три девушки разом нахмурились.
«Ох, Кречет всемогущий, да он же думает, в точности как его дед!» — эта мысль несколько отрезвила императора, ведь перед ним сидело живое доказательство, что далеко не всегда императорская семья может получить всё, что пожелает.
«А ведь они — действующие главы родов! Они обязаны выполнять волю своих покровителей. А там на первом месте стоит „плодитесь и размножайтесь“, а не растворяйтесь в роду императора и рожайте наследников чужой крови. Но ведь всегда можно заключить брачный контракт и поделить отпрысков… или обручить их нерождённых детей с моими внуками…»
Ум императора искал выход из сложившейся ситуации без применения силы и шантажа. Опыт подсказывал, что вариант существует, нужно лишь хорошенько подумать. А пока первым шагом для установления будущих родственных связей станет отстаивание интересов Кираны в вопросе с князем Рюгена. Его вассалам нанесено кровное оскорбление, кому как не ему выступать посредником в решении щекотливой ситуации? Давненько он не был в заграничных поездках. Да и как гласит военная мудрость: «Лучшая защита — это нападение!»