Страница 197 из 217
Для визуализации призрака древнего Хуана гламфеллен использовал сайферскую иллюзию, и Онеказа, влет ухватив идею, с готовностью открыла свое сознание. Зрение для самого призрака обеспечила иллюзия, наложенная уже на него — он попросту наблюдал картинку из глаз бледного эльфа, слегка сдвинутую ракурсом. Голос и слух Вингауро о Ватури пришлось воплотить взаправду — столько иллюзий даже тренированное сознание Кьелла не сумело бы поддержать. Влитая в определенные участки души древнего аумауа эссенция подарила ему возможность и слышать звуки мира живых, и самому говорить с его обитателями.
— Как слышно, ваше величество? — сосредоточенно спросил гламфеллен. — Проверка связи. Скажите-ка нам что-нибудь, — он все же удержался от ребячества наподобие завершения своей реплики словом «прием», или вопроса о помехах.
Древний дух, ненадолго ставший видимым, некоторое время стоял без движения, привыкая к вернувшимся к нему краскам и звукам. После долгой паузы он все же отозвался.
— Укайзо… — прошелестел его бесплотный голос. — Ты говорил, что путь к нему утерян, Кьелл. Вокруг нас — иллюзия?
— Иллюзия, — согласно кивнул эльф, — но отражающая реальность. Мы и вправду в Укайзо — многое изменилось со времени нашего знакомства. Извини, что так долго затягивал с обещанным разговором — дела не отпускали.
— Долго? — удивился древний дух. — Я думал, не прошло и дня. Время отступает во тьме и тишине посмертного существования, — «Я ему еще и сенсорную депривацию устроил,” с легким стыдом подумал гламфеллен. «Ладно, теперь он, хотя бы, переродиться сможет.»
— Отступает, и хорошо, — скомкал беседу на неудобную тему он. — Я обещал представить тебя правительнице Хуана. Познакомься — королева Дедфайра Онеказа II.
— Приветствую тебя, великий предшественник, — церемонно кивнула духу та.
— Не зови меня великим, наследница моей ноши, — сумрачно ответил древний правитель. — Я виновен в крахе всего того, что поколениями созидали мои предки. Я впустил в наш дом чужеземцев, поверив их лживым языкам, и позволил им низвергнуть мой народ в пучину ничтожества. Моя гордыня и беспечность заслуживают порицания и забвения… — плечи призрака поникли было, но он вновь оживился, остановившись взглядом на бледном эльфе. — Кьелл упомянул, что именно ты собрала из осколков давно утраченное. Говорил он и о твоих бедах, схожих с моими — коварных чужеземцах, жаждущих вновь разорвать наш народ на части. Поведай мне о делах Хуана, королева Онеказа II. Полнятся ли богатством дома твоих подданных? Сильны ли твои воины? Гремит ли твое имя на всю Эору?
— Племена Хуана все еще учатся жить вместе после веков разделения, — ответила королева. — Чужеземцы, что желали нам зла, посрамлены и изгнаны. Дедфайру как общности народа аумауа все еще предстоит заявить о себе. Но многое уже сделано, и продолжает делаться, для блага Хуана…
Двое властителей — былой и нынешняя, — беседовали долго, обсуждая дела прошлые и текущие. Кьелл поначалу следил за их беседой, но быстро был вынужден сосредоточиться на подпитке Вингауро о Ватури эссенцией, из-за чего разговор Онеказы с древним духом долетал до него урывками.
— …Касты? — недоуменно вопросил Вингауро о Ватури. — Матару, куару, и ропару — сословия! Матару невозможно родиться — ими становятся лишь достойнейшие из юношей и девушек, отличившиеся больше других на поприще постижения наук, необходимых в их служении! Что за глупость выдумали мои потомки?..
— …Наследование всегда идет по мужской линии? — в задумчивости спросила Онеказа. — Экера, это несправедливо, и прежде всего к подданным. Правь Дедфайром мой брат, и несмотря на всю его старательность, Хуана были бы далеки от процветания…
— …Каждое сословие, то есть каста, получает от племени свою долю благ, и неважно, чем заняты разумные, принадлежащие к касте? Это же наплодит завистников, лентяев, и бесполезных притворцев! — возмущенно фыркнул древний дух. — Подобного не было в моей империи — все получали по заслугам, от распорядителя моего двора до последнего бедняка!..
— …Семь жен? — отрешенно поглядела на Кьелла королева. — Любопытно… — тот поспешно протелепатировал ей: «Не слушай старичка, Римрганд стер ему последние мозги. Никаких семи жен, и тем более семи мужей, вот.»
Это псионическое усилие слегка рассеяло его концентрацию, и изображение Вингауро о Ватури пошло рябью. Видимо, именно поэтому правитель былой империи не заметил, как Онеказа неожиданно задорно хихикнула, подарив Кьеллу шутливую улыбку. Тот, хоть и видел веселость своей возлюбленной, был занят восстановлением связи древнего призрака с миром живых, и к тому времени, как последний смог возобновить свою беседу с королевой, та уже глядела с прежним доброжелательным спокойствием. От этой встряски Кьелл окончательно утратил нить их беседы, просто пытаясь удержать все нужные для общения с древним духом псионические конструкты. Через некоторое время, окончательно истощив резервы эссенции, он вынужденно прервал связь, тяжело дыша и безуспешно пытаясь обуздать кружащуюся и ноющую голову. Почти сразу на его виски легли прохладные пальцы Онеказы, и боль отступила вместе со слабостью, изгнанная вливающимся в Кьелла потоком эссенции, бодрящей и придающей сил.
— Прости, что я не поддержала тебя раньше, — виновато произнесла королева. — Ты подарил мне невероятное знакомство. Экера, я забыла о времени за этой беседой, — она смущенно улыбнулась.
— Угу, рад, что ты оценила, — весело глянул на нее Кьелл. — А теперь ответь мне на важнейший вопрос — что ты думаешь о традиции с многоженством правителей, или же, в твоем случае, с многомужеством? — он преувеличенно нахмурился, глядя в смеющиеся глаза своей женщины.
— Это очень интересная традиция, — попыталась сделать серьезную мину она, но безуспешно — хитрая улыбка прорывалась наружу. Сдавшись, она рассмеялась. — Не все древние обычаи достойны возрождения, ароха нуи. Этот — совершеннейшее безумие, — Онеказа, все еще стоящая над Кьеллом, наклонилась к нему, и нежно поцеловала. — Давай не будем вспоминать об этой нелепице из былых времен.
— Давай не будем, — с готовностью согласился эльф, вставая и обнимая ее. — Знаешь, в моих сегодняшних брожениях по Укайзо, я наткнулся на замечательную улицу, проходящую по берегу канала. На ее обочинах растут пальмы, а выходит она на очень симпатичный пляж. Хочешь прогуляться перед сном? Заодно расскажешь мне, чего еще тебе наговорил старик Вингауро о Ватури — я почти все пропустил. Или о чем другом побеседуем, — он вопросительно глянул на нее.
— Замечательная идея, Кьелл, — нежно улыбнулась женщина. — Пойдем.
Укайзо, королевский дворец, две недели спустя
Кьелл аккуратно прикрыл за собой дверь, и, оглядевшись, снял сапоги, отставляя их к стене. Обстановка этой просторной комнаты, минималистичная и чистая до стерильности, располагала к этому. Около четверти ее пола занимали мягко плещущиеся воды бассейна, у стен стояли низкие шкафчики, а ближе к центру — большой массажный стол, на котором на животе лежала Онеказа, принимающая сейчас косметические процедуры. Она была полностью обнажена, лишь чистое полотенце прикрывало ее бедра. Две молодые служанки в четыре руки старательно втирали в ее кожу желтоватые цветочные лепестки, огромная миска с которыми стояла здесь же.
Кьелл задумчиво улыбнулся, и, подойдя ближе, присел рядом со столом, так, что его лицо оказалось напротив сонно жмурящегося личика любимой.
— Это ты, Кьелл? — пробормотала она. — Что-то срочное случилось?
— Не, все хорошо, — непроизвольно улыбнулся этой донельзя милой картине гламфеллен, и поддавшись порыву, потянулся вперед и чмокнул ее в нос. Женщина фыркнула и возмущенно сморщилась, но недовольство не продержалось на ее лице надолго, сменившись нежной улыбкой.
— Подожди еще четверть часа, — сказала Онеказа тихо. — Я закончу совсем скоро.
— Я ненадолго, — ответил Кьелл, добавив мысленно: «Если я задержусь, то совершенно точно прогоню служанок, и испорчу тебе процедуру, да-да.» Женщина поглядела на него с крайней заинтересованностью, и эльф, не медля, продолжил, чувствуя, что если он не изложит свое дело сейчас, то неминуемо отвлечется на всякое: