Островитяне

У Мейсона вспыхнули глаза.

— Да. Будем их сторожить по очереди.

— Но, Джейк, черепашки обычно вылупляются ночью, — возразила Лоуви. — Поздней ночью. Мы в это время будем дома, в постели.

— Придется не спать всю ночь, — сказал я, чувствуя себя куда храбрее, чем обычно.

Друзья посмотрели на меня как на ненормального.

— В смысле — каждую ночь?

— Может, и не каждую. Но все равно можно укрепить гнездо, а потом устраивать дежурства. Мы же знаем приблизительно, когда они должны вылупиться? Вот тогда и будем дежурить. Дома нас наверняка отпустят. Нам же все время твердят, что мы должны проводить побольше времени на свежем воздухе, верно?

— Ну не знаю… — начал было Мейсон.

— Будет очень интересно! — убеждал его я. — Ты ж не боишься какого-то там койота?

— Чего их бояться, — сказал Мейсон и махнул рукой.

— А я боюсь. Немножко, — призналась Лоуви.

— Я слышал, койоты сами боятся людей, — сообщил Мейсон.

— В общем, я согласен! — объявил я. И посмотрел на Лоуви. — Да ладно тебе. Ты ж не трусиха.

Лоуви скрестила руки на груди, прищурилась.

— Ну, можно спать в беседке. Так хоть стены есть, и можно закрыть дверь.

— Отличная мысль, — одобрил я. — Прямо как в крепости. Так, нужно составить список вещей, которые нам понадобятся на дежурстве.

— Вы это серьезно? Спать на улице рядом с койотами? — уточнила Лоуви.

— Да, именно это мы и собираемся делать, — подтвердил Мейсон, доставая из рюкзака карандаш и свой журнал. Он вырвал из него лист. — Во-первых, нам нужны шумелки, чтобы отпугивать койотов. — Он постучал карандашом по листу. — У меня дома есть музыкальный инструмент, называется казу, у него очень громкий звук. Могу его принести.

Я кивнул:

— Подходит. А я возьму у Хани жестяные формы для выпечки, ими можно стучать друг о друга. И еще кастрюлю. По ней можно колотить ложкой.

Лоуви захихикала.

— У вас тут просто детский музыкальный ансамбль, а не серьезная затея.

— А ты можешь предложить что-то получше? — спросил Мейсон. Потом добавил: — Нужно, чтобы что-то издавало звуки, даже когда мы спим. Чтобы отпугивать.

— Знаю что! — выкрикнула Лоуви. — Вертушки. У нас их целая куча, чтобы праздновать День Независимости. Они не очень сильно шумят, но шуршат на ветру. Тетя Сисси их ставит на клумбы, чтобы отпугивать оленей.

— Подходит, — сказал я и улыбнулся Лоуви — хорошо, что она все-таки оценила нашу идею. — А еще у Хани есть флажки на деревянных палочках. Они тоже будут хлопать на ветру.

— Да уж, гнездо у нас будет очень патриотическое! — высказался Мейсон.

Мы покатились от хохота.

— У меня есть водяные пистолеты, — добавил Мейсон.

— Класс! Принеси мне хоть штучку! — воскликнул я.

— А я могу взять у тети рацию, — добавила Лоуви. — У нее большой радиус действия — может пригодиться.

К этому мы добавили спальные мешки, воду, еду. Список получился длинный.

— Похоже, это все. — Мейсон поднял список повыше.

— Стой! Спрей от насекомых, — добавила Лоуви. — И вообще, ребята, одевайтесь потеплее. Брюки, длинные рукава. Комары ночью свирепые. А мошкара и того свирепее. Они совсем крошечные, но тетя называет их летучими зубами.

— Так, ладно, — сказал я, глядя в глаза друзьям. — Все готово. Я за вами заеду в восемь на электромобиле. Все готовы к операции «Койот»?

Я вытянул вперед руку, ладонью вниз. Мейсон и Лоуви положили свои руки сверху и хором ответили:

— Все готовы!

В сумерках — по-военному время было 2000 — началась операция «Койот». Я заехал за друзьями и отвез всех в беседку — ее мы называли своим лагерем. Нам всем разрешили провести вечер на пляже.

Правда, про койотов мы родным говорить не стали.

Из нашей крепости — беседки — открывался прекрасный вид на деревянный помост, безлюдный пляж, темный лес. Мы все по очереди похвастались, какие принесли припасы. У Мейсона мешок был набит до отказа. Она начал его разгружать.

— Водяные пистолеты. — Мейсон пошевелил бровями. — Уже заправлены смесью воды и уксуса. Еще я принес коровий колокольчик. — Он тряхнул его — звук получился громкий. — И еще шесть баночек спрея-серпантина. — Он продолжал вытаскивать из мешка припасы. — Теперь еда. Шоколадное печенье. Джелли-бинс. Чипсы. Газировка. А, еще пачка сушеного мяса. Очень его люблю. — Он с наслаждением понюхал мясо и засунул в карман шорт. — В полночь перекушу, — добавил он, хлопая себя по ноге.

Лоуви фыркнула.

— Я думала, у нас тут дежурство, а не пирушка.

Мейсон выпятил нижнюю губу.

— Да ладно! Мы же без еды не выживем. А ты что принесла?

— Спросил — и на том спасибо, — запальчиво сказала Лоуви, сбрасывая на землю рюкзак и расстегивая молнию. — Спрей от насекомых. Можешь пользоваться, — предложила она, перебрасывая его Мейсону. — Рацию, походный фонарь, жестянку из-под кофе, в которой лежат монетки. — Она тряхнула жестянкой — действительно громко. — А пожевать — арахисовое масло и яблоки.

Мы с Мейсоном застонали.

— Зато это здоровая пища, — заявила Лоуви. — И смотрите, что еще мне дала тетя Сисси. Светящиеся палочки!

Она вытащила из коробки тонкую трубочку, согнула. Трубочка тут же засветилась зеленым неоновым светом. Лоуви обернула ее вокруг запястья. Достала вторую, согнула, обернула вокруг запястья Мейсона. Эта засветилась желтым. Третью Лоуви надела мне. Голубую.

— Так мы будет видеть друг друга в темноте, — пояснила она.

— Классно, — одобрил я. — А вот что я принес. — Я расстегнул рюкзак, вытащил длинный фонарик, пустой тюбик, две металлические формы для выпекания, деревянные ложки. Взял форму в руку, постучал по ней ложкой — звук получился громкий.

— Неплохо, — с ухмылкой оценил Мейсон.

— А это я нашел у папы в комнате. По-моему, прикольно. — Я достал серебряный свисток. Пошевелил бровями, прямо как Мейсон, потом вытащил главную свою добычу.

— Праща! — воскликнул Мейсон. — Вот здорово!

Мейсон стал испытывать пращу, а я достал свои запасы еды.

— У меня коробки с соком, овсяное печенье, большущий пакет чипсов.

— Недурно, — заметил Мейсон, оглядывая все, что мы принесли.

— Давайте разложим спальники и сходим на пляж, — предложила Лоуви. — Нам еще многое нужно сделать до темноты.

Мы раскатали спальники — и тут услышали тявканье. Мы все замерли. У меня мурашки побежали по коже: раздался короткий вой, вслед за ним снова тявканье.

— Койоты, — сказал Мейсон.

— И что теперь? — прошептал я. Страсть к приключениям почему-то разом превратилась в страх.

— Вооружайтесь, — скомандовал Мейсон. Засунул в один карман баночку спрея, в другой — казу. Взял водяной пистолет. — Я готов.

Я схватил пращу и свисток.

— Готов.

Лоуви надела налобный фонарик, взяла жестянку с монетами.

— Готова.

Мы выстроились рядом с беседкой, разглядывая пляж и боясь даже дышать, чтобы не пропустить ни звука. Тишина. Только иногда вскрикнет птица или залает собака. Казалось, прошла целая вечность, и вот наконец Лоуви нарушила молчание.

— Кажется, ушли, — прошептала она.

— Похоже, — согласился Мейсон. — И я проголодался.

— Потом поедим, — остановил его я. — Уже почти стемнело. Сперва нужно укрепить гнездо.

— Чего ждем? — поинтересовалась Лоуви.

— Ладно, вперед, — скомандовал я.

Мы подхватили свои вещи и гуськом зашагали к берегу.

Странно было оказаться на пляже вечером. Тут было совсем не так, как днем. При свете дня приходилось бежать бегом по горячему сухому песку, чтобы не обжечь ноги. Ночью песок был мягким и прохладным — ты будто бы шел по рассыпанной муке.

Внезапно сверху раздался пронзительный писк. Мы резко остановились, вытянули шеи в сторону звука. Над головами, похоже, летали какие-то птицы, но очень странно, зигзагами.

— Птицы? — спросил я.

— Нет, летучие мыши! — взвизгнула Лоуви. — Я их терпеть не могу.

Она закрыла голову руками и бегом бросилась к гнезду.