Страница 33 из 66
Похоже, тяжелые крылья свободы наконец перестали давить на плечи и начали поднимать его над землей!
С таким настроем Сун даже не заметил, как оказался неподалеку от гостеприимно распахнутых дверей кабака. Под вечер туда уже набилось изрядное количество народу, и, глядя на безостановочно носившихся официанток, Сун даже несколько застеснялся заходить и отвлекать внимание на себя. Смущенно бурча себе под нос ходил из стороны в сторону, пока его не окликнул грубоватый женский голос:
— Малец, наливают-то не здесь, а внутри! — крикнула Ирма из какого-то сарайчика, топнула по полу, и одна из досок резко поднялась. — Здесь, конечно, тоже, но это только для своих, — усмехнулась она, доставая из тайника покрытую пылью бутылку.
Набравшись смелости, Сун улыбнулся в ответ и весело спросил:
— А где тут в «свои» записаться можно?
Женщина одобрительно засмеялась и поманила его к себе.
— Дай-ка посмотрю на тебя! — она внимательно оглядела его с головы до ног, и во взгляде ее появилось узнавание. — Дак ты же тот бедолажный с рынка…
Сун немного удивился, но промолчал.
— Ты когда-нибудь работал на кухне? — строго спросила Ирма.
Не ожидавший вопросов Сун стыдливо отвел взгляд, уже морально готовясь к отказу.
— Меня только к чистке овощей подпускали да дрова таскать…
— Сойдет, — Ирма кивнула. — Того балбеса научили и тебя научим, — не веря своим ушам, Сун заметно оживился и с надеждой посмотрел на нее. — У нас помощничек все равно в Златославу уехал, как бы не с концами, а работать кому-то нужно, — она отвернулась, вставляя доску на место. — Скажу сразу, Нэна платит не очень-то много, но комнату тебе найдет, — на этих словах глаза Суна, уже забывшего, кого это — спать в тепле, загорелись, — да и о еде беспокоиться не придется. Наверное, я должна сказать, что работа не такая уж простая, как кажется, но тебе ли об этом говорить? Видела я, как ты всему городу носишься с подработками… В общем, — она разогнулась, — если работать готов…
— Я готов! — чуть ли не подпрыгнув на месте, ответил Сун.
Женщина лишь довольно кивнула и жестом позвала его за собой.
Голос. Часть 1
«Ты знаешь сказку о том, как смертный обманул бога? Наверняка, ты слышал немало подобных историй, ведь люди любят мнить себя хитрее и умнее всех на свете, но эта история мне особенно близка.
Однажды воля судьбы привела в услужение к древнему божеству человека, что должен был стать его голосом в мире смертных. Человек был слаб телом и, к тому же, совершенно слеп. Божество сначала подумало, что это глупая шутка, насмешка, за которую бы стоило покарать, но оно не хотело нарушать старинный уговор. Тогда оно решило дать человеку шанс проявить себя и, как ему казалось, не прогадало.
Смертный верно следовал всем постулатам, покорно исполнял божественную волю, своему народу он желал лишь блага и процветания и был готов пойти ради этого на многое. Тот смертный был умен и благороден, при этом упрям и весьма своенравен. В то время, как его предшественники становились лишь инструментом чужой воли, его можно было смело называть соратником. Удивительный человек, и это подкупало, подкупало так сильно, что божество забылось и позволило себе счесть его другом.
Вместе они обошли множество мест, раскрыли несчетное количество тайн и загадок, помогли сотням людей. Они общались на равных, будто знали друг друга всю жизнь, плакались, советовались, шутили.
Тогда божество, посчитав своего человека особенным, совершило ту самую роковую ошибку.
Доверившись человеку, оно решило открыть ему свой самый страшный секрет. Но смертному не нужны такие секреты, смертные боятся, когда рушится то, во что они верят, а когда боги рушат это собственными руками… Нет, смертным не нужно доверие, им нужна лишь длань, защищающая от невзгод и дарующая блага. А потому, обретя это знание, смертный обозлился и решил, что не хочет более служить божеству. Но просто уходить он не стал. То ли из жадности, то ли в отместку он пожелал забрать у бога и жизнь, и его величайшее сокровище. Когда божество узнало об этом, было уже слишком поздно, и все, что оно могло сделать, это забрать жизнь смертного в ответ.
Какова мораль этой сказки? А нет ее. Есть лишь горечь разочарования.
Хм…
Слышишь?
Кажется, тебя зовут. Давай, поднимайся. Пора начинать новый день…»
Йозэль резко сел на жесткой кровати, шумно втянув носом воздух. Сердце колотилось, как после бега, а челюсти были сжаты с такой силой, что оставалось загадкой, как только не раскрошились зубы. Отдышавшись, Йозэль рухнул на спину, прикрыв лицо руками. Этот голос. Во снах он вновь и вновь слышал его. Уже третий месяц, с тех пор, как оказался в храме Элиос. Сначала это был лишь вкрадчивый шепот, краткий, вливавшийся в его собственные мысли, да так складно, что едва ли можно отличить. В какой-то момент Йозэль даже счел себя невероятно умным, ведь этот шепот, который он считал своим, давал подсказки и дельные советы. Однако вскоре Йозэль начал подозревать, что все не так просто, и с этой секунды голос, что так ловко выдавал себя за часть его мыслей, стал ощущаться совершенно чужим. Казалось, Йозэль начал сходить с ума. Но голос, будто поняв, что его задумку раскусили, перестал скрываться, совершенно свободно вступая с ним в диалог и болтая, болтая, болтая. Будто в голову подсадили старого деда, которому много лет не давали выговориться. Спустя всего несколько дней Йозэль начал невольно отвечать ему, чудом не озвучивая реплики, но голосу, похоже, больше нравилось общаться в пустоту, и диалог он поддерживал неохотно, то и дело замолкая или говоря нечто совершенно непонятное и отталкивающее.
Впрочем, очень скоро парень понял, что эти странные разговоры в голове его раздражали не так уж сильно. Они хотя бы происходили днем и довольно редко беспокоили его. Куда хуже стало, когда этот «внутренний голос» решил, что в ночи ему точно никто не помешает размышлять вслух. И он стал заводить свои монологи. Он был похож на комара, кружившего над ухом, которого никак не выходило прихлопнуть. С течением времени положение только ухудшалось: Йозэль начал понимать, что свои монологи голос рассказывал не «в воздух» и не от скуки. Он обращался именно к нему и чего-то хотел, однако напрямую, по каким-то одному ему известным причинам, не объяснял. Йозэль пытался игнорировать его, надеясь, что голосу надоест и он либо отстанет, либо прямо скажет, что ему нужно. Но голос был удивительно упрям и настойчив. Он общался с парнем, как с маленьким ребенком, которому нужно объяснять очевидные вещи по сто раз, и в то же время требовал от него понимания вещей, которые даны не многим взрослым.
В конечном итоге Йозэль просто смирился. Он все еще пытался понять, каково желание голоса, но без какого-либо энтузиазма.
В коридоре, рядом с кельей, куда поселили Йозэля, послышались грузные шаги, заставив парня вздрогнуть. Вчера весь вечер его караулил Тице, местный блаженный, что узрел в Йозэле великое зло. Конечно, чудаковатый мужичок и раньше так делал, но вчера он впервые подобрался к самой келье. Обычно он держался на некотором расстоянии, мог плюнуть в спину или прошептать изгонявшую зло молитву, однако близко не подходил. Услышав историю их встречи, сама мать Кассия запретила блаженному приближаться к Йозэлю, и последнего это полностью устраивало, хотя игнорировать постоянную слежку, сопровождаемую бормотанием, было весьма непросто.
Однако опасениям Йозэля не суждено было осуществиться. Дверь его кельи шаркнула по неровному полу, а следом раздался тяжелый вздох Раэля. Йозэль тут же успокоился.
Мужчина с теплотой относился к нему, и хотя причиной этому стала схожесть Йозэля с совсем другим человеком, парень был ему благодарен. Именно Раэль замолвил за него словечко, и в храме Элиос парню позволили остаться в качестве послушника без всякого сана на том условии, что от него будет польза. Священники и, в особенности, мать-настоятельница Кассия, охотно находили ему занятие. Во всю используя обаяние и нежданную от двадцатидвухлетнего мальчишки мудрость, они обычно отправляли его утешать прихожан или помогать с сиротам в храмовой школе. Так случилось и в этот раз.