Доверься мне

— Почему ты не позвонил мне?

— Тебя не было в городе. Послушай, Картер, я знаю, что ты беспокоишься, но я в порядке. Я встал, привел себя в порядок. Дублин был рядом, — он взъерошивает уши Дублина. — Правда, Дубс? Да. Ты мой хороший мальчик.

— Хэнк, ты всегда можешь звать меня, хорошо? — я нежно сжимаю его руку. — Нам не обязательно Картер рядом, чтобы проводить время вместе.

— Ох-хо-хо, — сумасшедше улыбается он. — Слышишь, Картер? Я переезжаю к твоей девушке, — он трясет своим планшетом. — В общем, как я уже говорил, Олли, я выбрал нашу следующую книгу. Целую серию, вообще-то. «Owned, Claimed, Ruined». Судя по отзывам, чертовски сочное чтиво.

Глаза Картера расширяются, и когда он закрывает лицо руками, я едва слышу, как он выдыхает.

— Да блять.

— Ты уверена, что хочешь надеть это? Твои ноги могут замерзнуть.

— Конечно уверена, — Дженни вертится, поставив руки на бедра, пытаясь рассмотреть свою задницу в кожаной фиолетовой мини-юбке, — моя задница в этом выглядит просто фантастически.

Лицо Картера искажается, он прищуривается.

— Ты чертовски сексуально, — Кара похлопывает ее по заднице. — Все мальчишки будут…

— Нет, — Картер качает головой, откупоривает банку пива и осушая половину. — Нет.

— Я думаю, ты выглядишь миленько, — говорит Гарретт. Интересно, понимает ли он, что почти кричит? Думаю, да, ведь его уши, и он быстро уходит, усаживаясь на диван.

— Я забронировал нам отдельный столик со спецобслуживанием, — говорит Картер. — Мы можем остаться там. Нет необходимости выходить на танцпол.

Эмметт одними губами извиняется перед Дженни, которая закатывает глаза.

— Какого черта мы идем в танцевальный клуб, если вы не позволите нам танцевать? — Кара дает Картеру щелбан. — Вы, ребята, только что выиграли первую игру в плей-офф, надо отпраздновать! И если Дженни хочет праздновать, тряся задницей и потираясь о что-то твердое, то так тому и быть. Она уже взрослая.

— Я не откажусь от танцев, — говорит Адам с улыбкой, полной надежды. — Может быть, я кого-нибудь встречу, — Он хмурится. — Нет, подождите. Может, я еще не готов, — он мотает головой и подносит пиво к губам. — Нет, я не готов. Я останусь за столиком.

Я сжимаю его руку.

— Ты встретишь кого-то, когда будешь готов, и она будет идеальной.

— Да, — говорит Гарретт. — Если Картер смог найти кого-то, для тебя это будет проще простого, приятель, — он колеблется. — Черт. Теперь я хочу пирог.

— Ты холост! — кричит Картер.

— Да, по собственному желанию.

Картер сбивает шапку с головы Гарретта.

— Нет, потому что ты надоедливый!

— Это ты надоедливый! — Гарретт цепляет ногой за колено Картера, и когда тот падает на пол гостиной, он увлекает Гарретта за собой.

— Дети, — бормочет Эммет, пока они борются. — Мне стыдно за них.

Адам мотает головой.

— Ирония в том, что я младше всех.

— Но определенно самый взрослый, — отвечает Эммет, потягивая пиво.

— О, определенно.

Я бы хотела сказать, что вот это поведение парней, когда они препираются, переругиваются, оно не типично, но это так. Самое неловкое в том, что я нахожу это… фу, даже не хочу говорить — милым. Не спрашивайте почему, я понятия не имею. Я лишь знаю, что эти мужчины любят друг друга так сильно. Видеть их такими дурачащимися, это замечать разительный контраст с их пугающим поведением на льду.

— Твой парень придурок, — бормочет Гарретт, когда я сажусь рядом с ним на диван. Он пытается поправить волосы, но это бесполезно, поэтому он нахлобучивает шапку обратно на голову. — Ты должна бежать, пока еще можешь.

Дженни садится между нами, закидывая одну ногу на другую, и бирюзовые глаза Гарретта расширяются, он смотрит на ее черный каблук рядом с его коленом.

— Эй. Привет, — он проводит ладонями по бедрам. — Тебе достаточно… ты хочешь еще… Позволь, дам тебе немного пространства, — он поднимается на ноги, сбивая с головы шапку, когда проводит пальцами по волосам. — Кто-нибудь хочет еще пива?

Я хмыкаю и фыркаю, подталкивая Дженни.

— Гарретт, возможно, боится тебя.

— Как и должно быть. Я могу надрать ему задницу, если он хоть раз не так на меня посмотрит.

Я в этом нисколько не сомневаюсь. С середины марта мы с Дженни вместе брали уроки верховой езды благодаря тому, что она шантажировала своего брата. Я не только узнала, что она почти женская копия Картера, такая же уверенная в себе и не фильтрует, что говорит, но и то, что она еще и чертовски суровая. Каждую среду после работы я катаюсь на лошади, но что еще важнее, провожу время с невероятным другом в лице Дженни.

До приезда трансфера у нас еще целый час, поэтому парни погружаются в пивной пинг-понг, в который не разрешают мне играть, потому что Картер считает, что я жульничаю, но он просто обиженный неудачник. Когда он в третий раз отбивает мяч для пинг-понга головой, я понимаю, что что-то не так. Он поднимается по лестнице, бормоча что-то о проверке водопровода, и через две минуты следую за ним. Я обнаружила его на балконе, он облокотился на перила. С тех пор как мы вернулись от Хэнка, он весь день в своих мыслях, и, кажется, я знаю почему.

Я облокачиваюсь на перила рядом с ним, и толкаю его плечо.

— Эй, ты.

Он целует меня в лоб.

— Привет, принцесса.

Я следую за его взглядом, смотря на море вечнозеленых деревьев, на шапки гор, которые отсюда кажутся почти голубыми. Хотя на самом деле Картер не смотрит. Я понимаю это по его взгляду, который ни на секунду не расслабляется, по небольшой складке между его бровей.

Я поглаживаю его руку.

— Ты беспокоишься о Хэнке.

Его плечи со вздохом опускаются.

— Он стареет. Он уже не может передвигаться самостоятельно, как раньше. И этот синяк… Что, если бы он не смог встать? И почему он не позвонил никому из нас? Порой он такой упрямый.

— Ему нравится его независимость, Картер. Он боролся за нее.

Он снова вздыхает, проводит рукой по лицу.

— Я беспокоюсь, что однажды я ему понадоблюсь, а он не сможет дотянуться до телефона. Может быть, мне стоит нанять сиделку, чтобы она приходила и помогала ему с делами несколько раз в неделю. Это хорошая идея?

— Это отличная идея, но это нужно обсудить с Хэнком.

— Он делает все, что ему вздумается. И он упрямый.

— М-м-м. Как кого-то напоминает.

Картер посмеивается.

— Ты поговоришь с ним? Он слушает тебя охотнее, чем меня.

— Конечно, поговорю, — я смахиваю прядь волос с его лба. — Ты готов вернуться вниз?

— Мы можем остаться здесь еще на пару минут? Мне нравится, когда есть только я и ты.

Когда я киваю, Картер притягивает меня к себе, моя спина прижимается к его груди, он обнимает меня и кладет подбородок мне на плечо. Воздух позднего апреля такой теплый, особенно после нашей адской зимы, но он не сравнится с теплом Картера, когда он обнимает меня.

— Я буду скучать по тебе.

— Знаю, тыковка. Я тоже. Но самое приятное в плей-офф — это то, что мы никогда не проводим больше двух ночей вдали от дома.

— Думаю, я уже начала привыкать к этому, к одиночеству время от времени, — я жалею об этих словах, как только они покидают мой рот. Я не хочу, чтобы он думал, что я одинока или несчастна, ведь это совсем не так. Я научилась ценить то время, что мы проводим вместе, ночи, когда я засыпаю в его объятиях, и мы научились извлекать максимум из этих мимолетных моментов. Но их команда разгромила Аризону в четырех матчах, а это значит, что ребята провели здесь, в Ванкувере, несколько дополнительных дней перед следующим раундом. — Сон с тобой столько ночей подряд избаловал меня, вот и все.

Его мягкие губы касаются моей щеки.

— Я ненавижу оставлять тебя, Олли. Я никогда так не ждал межсезонья. Ни хоккея, ни школы, только я и ты. Я тебе так надоем в сентябре.

Я прижимаюсь к нему еще крепче.