Доверься мне

ГЛАВА 44

ОНА ТАКАЯ… БЕЛАЯ

Мне не нравится как здесь пахнет. Стерильно, как после отбеливателя. Оттенок апельсина приятный, немного освежает. Но здесь просто слишком… чисто. В целом все нормально, но в последнее время я слишком часто понимаю, что мне трудно угодить. Здесь холодно и душно, а не тепло и уютно, как в квартире Хэнка.

— Ты уверен, что хочешь жить здесь? Здесь все ужасно… — я окидываю взглядом палату. Голые стены, на них лишь цитаты о том, что жизнь стоит проживать на полную катушку, а старость только в твоем поведении. — Белое.

— Цвет стен меня не беспокоит, Картер. Если ты не заметил, я слеп, как чертова летучая мышь.

Я смеюсь, глядя на своего друга. Он наслаждается теплой погодой и тем, что вышел из больницы. Он также наслаждается рукой моей девушки в своей руке, и я сдерживаю стон в ужасе от его одежды: пастельная клетчатая рубашка с короткими рукавами заправлена в бежевые шорты-карго, задранные почти до грудной клетки, и кепка с надписью «Фанат Картера Беккета № 1». Носки, почти натянутые до колен, — это вишенка на торте, но Хэнк настаивает, что должен выглядеть шикарно, а Оливия говорит, что это главное.

— Ты можешь пожить у нас еще некоторое время, пока мы не найдем что-нибудь получше, — предлагаю я, заслужив укоризненный взгляд Шерри администратора «Sunset Living» из-за экрана ее компьютера.

Я имею в виду, «Sunset Living»24? Что это за название? Звучит так, будто все они уже на полпути к смерти. Он неудачно упал, из-за чего неделю провел в постельном режиме и под наблюдением в больнице, а еще дарит мне свои лукавые улыбки из-за Оливии, которая заботится о нем с тех пор, как мы перевезли его к себе. Этот мужик переживет нас всех.

Хэнк с громогласным вздохом упирается подбородком в грудь, от чего Дублин в беспокойстве подпрыгивает.

— Картер, я люблю тебя, но ты самый придирчивый человек на свете.

У Оливии не особо выходит скрыть хихиканье, и я ворчу себе под нос.

— Я не придираюсь. Я хочу для тебя лучшего, — я машу рукой в сторону Оливии. — И моя придирчивость окупилась. У меня самая сексуальная девушка в мире, которая спит в моей кровати каждую ночь.

— Я думал, выбирать особо не приходилось.

— Могу вас заверить, мистер Беккет, — начинает Шерри, — о Хэнке здесь очень хорошо позаботятся. «Sunset Living» — это лучший дом престарелых в Ванкувере. Хэнк отлично поладил с персоналом в свой визит на прошлой неделе, уже даже успел подружиться с некоторыми жильцами. Ваша мать была под большим впечатлением от нашего учреждения.

Да, да. Я уже все это слышал. Мне не разрешили приехать, потому что я не дал закончить экскурсию по первым трем заведениям. Видимо, у меня есть лишь девять минут, после которых я говорю «нет» и вывожу всех из здания. Мама сказала, что возьмет поиски на себя, и все, кроме меня, с этим согласились. Естественно, они выбрали следующее место в списке. Я думаю, Хэнк просто устал от поисков. Он считает себя обузой, что мешает мне и Оливии.

Это не так, но как остановить подобные мысли у человека, если он так считает? В большую часть времени о нем заботится Оливия, потому что я часто то приезжаю, то уезжаю на финальные игры конференции.

Которую мы, кстати, выиграли. В овертайме. В седьмой игре. Первая игра финала Кубка Стэнли состоится завтра. Я намереваюсь принести этот кубок домой и заставить Оливию позировать с ним голой, пока я буду делать хренову тучу фотографий.

— Хорошо, мистер Беккет, — Шерри протягивает мне стопку бумаг и указывает ручкой на список дат. — Это наш график платежей. Оплата производится первого числа каждого месяца. Нам нужны чеки с задним числом или предварительная авторизация для снятия денег в банке. Что вы предпочитаете?

Я замечаю, как слегка дрожат руки Хэнка и как он начинает тереть ладонями свои шорты. Ему неловко, что я плачу за него. Но, черт возьми, мужик получает каждый месяц лишь семьсот баксов пенсии, и думаю, что дома престарелых в его ценовом диапазоне, заразили мой макбук вирусом, когда я просматривал их сайты. Решение было однозначным. Он — моя семья, и он заслуживает всего мира. Самое меньшее, что я могу сделать, это убедиться, что за ним будут присматривать в хорошем месте.

Думаю, «Sunset Living» именно такое место.

— Чек, пожалуйста, — я беру чековую книжку и ручку, которую Оливия протягивает мне из своей сумочки. — Могу я выписать один чек на весь год и заплатить вперед?

У Шерри отвисает челюсть, и она моргает примерно двадцать пять раз.

— Так еще… никто не делал. Как правило, наша стандартная оплата — по месяцам, потому что мы никогда не можем гарантировать… — она прерывается, взгляд переходит на Хэнка, и он усмехается.

— Я могу умереть еще до того, как закончится оплаченный период — вот что пытается сказать эта милая леди, Картер.

— Черт… — я наклоняюсь и ударяюсь о стойку администратора. — Ты невыносим, старик.

Когда я заканчиваю подписывать все бумаги и передаю шесть чеков с проставленными датами до конца года, потому что никто, кроме меня, не верит, что Хэнк бессмертен, Шерри проводит нас в личную комнату Хэнка. Она большая, просторная и… белая.

— Мы можем ее разрисовать?

Оливия пихает меня локтем. Я подозреваю, что она целилась в грудную клетку, но так высоко она не достает.

Я похлопываю по стене.

— Что? Я представляю себе стену в стиле «Ванкуверских гадюк», вся в синих и зеленых тонах, может быть, с моим изображением с кубком над головой.

— Для этого тебе сначала нужно выиграть кубок, — Оливия одаривает меня улыбкой, которую я так люблю.

— О, я выиграю этот гребаный кубок, — я провожу губами по ее скуле. — Знаешь, некоторые едят в нем хлопья? Я собираюсь съесть твою…

— Картер! — она шлепает рукой по моему рту.

Не уверен, Шерри дискомфортно или ей смешно. Хэнку смешно, ему всегда смешно.

— Вы вполне можете это сделать, — медленно начинает Шерри, вероятно, испугавшись того, что я собираюсь нарисовать. — Но мы потребуем, чтобы вы либо перекрасили стену обратно в белый цвет, либо заплатили нам за это в конце пребывания.

— Вот что я тебе скажу, сынок, — Хэнк хлопает меня по спине и смотрит на стену, словно видит то же, что и я. — Ты выиграешь этот кубок, и я разрешу тебе нарисовать на моей стене все, что захочешь. Ты можешь нарисовать поле маргариток, и я не почувствую разницы.

Я открываю дверь его балкона и выхожу наружу. Там стоит маленький столик для завтраков и пара стульев.

— Посмотри на это, Хэнк. Окна выходят на запад. Ты можешь сидеть здесь и любоваться закатом.

Усмехаясь, он похлопывает меня по плечу.

— Отличный вид, не так ли?

Оливия закатывает глаза и уходит, бормоча что-то о том, что мы незрелые парни, которые никогда не повзрослеют.

Когда мы заканчиваем, Шерри провожает нас вниз, потирая руку Хэнка.

— Хэнк, мы очень рады, что ты присоединишься к нам на следующей неделе. У тебя замечательный характер и прекрасная семья. Мы думаем, что ты отлично сюда впишешься.

Ладно, может, она не так уж плоха.

Она распушила уши Дублина.

— И ты, красавчик. Будем ждать, когда ты навестишь нас снова!

Хэнк на мгновение застывает, прежде чем потянуть Дублина за поводок и Оливию за руку, пытаясь оттащить их обоих.

— Хорошо, Шерри, спасибо — пока!

— Навестишь? — я бегу за ними, оглядываясь на Шерри. — Что она имеет в виду под навестишь? Хэнк? Хэнк!

Ради всего святого, для слепого человека с травмированным коленом, этот парень слишком быстро двигается.

— Хэнк, — положив руку на руку, я не даю ему сесть в машину. — О чем она говорит? Дублин будет жить с тобой, не так ли?

Оливия легонько пихает меня бедром, помогая Хэнку устроиться на заднем сидении. Он тихо благодарит ее, и она чмокает его в щеку, прежде чем попросить меня сесть. Я не хочу, но иду, потому что Оливия берет меня за руку и ведет к водительскому месту.