Иллюзионист

Я вспоминаю вчерашний день. Возможно, я кидалась в Кастиана его же сапогами, когда речь снова зашла о его брате. О том, что мы снова потеряли след. И о том, что я снова не справилась.

— Уверяю вас… — я собиралась отрицать любые брачные игры, но Кастиан перебил меня с ослепительной улыбкой:

— Мы постараемся держать себя в руках.

— Давайте не будем создавать проблем. Так вы принесли? — спрашивает донья Саграда, хлопнув своими маленькими пухлыми ладошками.

Кастиан избегает моего взгляда, но даже магия иллюзионари не может скрыть красные пятна на его рубашке и щеках. Он протягивает кровавый мешок.

— Да, вот. Мне повезло поймать обоих. Один вам.

— Ох, сеньор Оцоа! — хозяйка светится от счастья, кладя ладонь на его мускулистое предплечье. — Да благословит вас Отец!

— Пожалуйста, я же уже говорил, называйте меня просто Уилл.

— Что это? — спрашиваю я.

Хозяйка хмыкает.

— Решили испортить сюрприз, Марсела? Когда Уилл сказал нам, что супруге хочется рагу из кролика, которое у нас закончилось, я ответила, что мясник заготавливает только говядину и свинину к Карнавалу, но если сам Уилл принесёт кролика, я согласна приготовить рагу.

Вчера, после того как мы вылили ушат оскорблений друг на друга, я была крайне уставшей и голодной. Мы ели отварной картофель с жареной свининой, и я между делом бросила фразу, что скучаю по рагу из кролика. Затем завернулась в одеяло и уснула на полу у камина.

Кастиан избегает моего взгляда, но я знаю, что он куда лучше меня умеет притворяться. Он осторожно забирает у меня корзину. Я даже не заметила, когда он успел подобрать буханку, которую я выронила на бегу.

Донья Саграда кивает.

— Я готовлю по рецепту моей прабабки. Она работала кухаркой в старом дворце, когда род Сол-Абене ещё был королевским. Сам герцог Сол-Абене захаживает сюда, когда возвращается из столицы. Раньше он всегда приезжал на Карнавал, но сейчас настали трудные времена…

Натянуто улыбаюсь.

— Да, вы об этом уже упоминали.

Раз так пятнадцать.

Кастиан, спохватившись, берёт хозяйку за руку и целует костяшки. Та смущается и бросает на меня взгляд, как бы намекающий, что я самая счастливая женщина во всём королевстве.

— Мы бескрайне вам благодарны, донья Саграда. Правда.

Мы. Я и Кастиан. Глаза на мгновение застилает пелена, и я не могу сказать наверняка почему: то ли магия снова ломает мой разум, то ли моя ненависть к нему берёт надо мной верх.

Заходя в таверну следом за хозяйкой, я краем глаза замечаю красную униформу. Двое молодых солдат, Чистильщики, сидят за столом, пьют из стеклянных кружек, смеются. Пока никто из них меня не заметил, я спешу отвернуться и вцепиться в Кастиана, будто жить не могу без своего мужа. Он и глазом не повёл, но я чувствую, как напряглись его мышцы.

— Мы будем у себя, донья Саграда, — говорит он, и хрипотца в его голосе подсказывает, что не только меня пугает присутствие людей короля.

Хозяйка прикладывает тыльную сторону ладони к моему лбу. У неё мозолистые, но тёплые руки. Перед глазами мелькает воспоминание, которое я много лет держала взаперти: как моя собственная мама проверяла мою температуру. Я увидела её лицо лишь на какую-то долю секунды, но этого оказалось достаточно, чтобы пошатнуться. Кастиан крепче обнимает меня за талию, и я не сопротивляюсь. В этот самый момент я рада, что не одна, даже если из всех людей со мной он.

— Ох, милая. Вы вся красная, сеньора Оцоа. Я скажу, чтобы вам принесли чистую воду и чай с ромашкой. Для меня это было настоящим спасением в первые месяцы беременности.

Кастиан так изумляется, что на мгновение его иллюзия меркнет, среди его тёмных волос даже мелькнули золотистые пряди.

— Спасибо за заботу! — отвечаю я пискляво-приторным голосом. — Пойдём, дорогой.

Я тяну Кастиана за руку к лестнице, оставляя добрую и непосредственную хозяйку стоять с кровавым мешком. Бросаю быстрый взгляд на солдат, которые встают, не заплатив, и возвращаются к патрулированию улиц.

Повозившись с ключом, Кастиан открывает нашу комнату. И стоит ему только захлопнуть дверь, как его иллюзия слетает, возвращая сине-зелёные глаза и золотые волосы до широких плеч. На прямом носу появляется горбинка, а густая тёмная борода преобразуется в светлую щетину.

— Нам нужно поговорить, — начинает он, глядя на носки своих сапог.

Я ставлю корзину на стол.

— Давай.

Но мы просто молча стоим на расстоянии друг от друга. Честное слово, словесные перепалки мне нравятся больше вот таких вот моментов.

Нам очень многое стоило бы обсудить.

Начать с того факта, что мы здесь уже неделю, а стражники в красном появились впервые. У меня так и остался глубокий шрам на шее, который мне подарил один из Чистильщиков — солдат, которых когда-то лично тренировал Кастиан, но теперь подчиняющихся королю и Правосудию.

Затем ещё есть Дез, брат Кастиана, который был для меня… всем. Я ведь не стала отказываться от травяного чая доньи Саграда и отрицать её слова, потому что меня страшит её возможная правота.

Дальше по списку незнание, будет ли от нашего путешествия какой-то толк или оно только ускорит разрушение королевства.

И в довершение ко всему наше запутанное прошлое. Ведь Кастиан — за много лет до того, как стал принцем-чудовищем, — был моим самым близким другом. Единственным другом.

Мы договорились действовать сообща, но как это сделать, если мы не доверяем друг другу? Он прав, я кое-что скрываю от него. Но стоит мне посмотреть на него, внимательно посмотреть, как сразу становится понятно, что дело в чём-то ещё.

— Что такое? — спрашиваю я.

Он достаёт из кармана скомканный обрывок пергамента. Даже когда я подхожу ближе, Кастиан продолжает избегать моего взгляда. Беру пергамент, не сводя глаз с его лица. Злость считывается по складке между бровей. Боль — по едва различимому дрожанию нижней губы. Отрицание — по тому, как глубоко он дышит, скрещивает руки на груди и вздыхает.

Я разворачиваю пергамент, готовясь увидеть новое объявление с наградой за мою голову. Но вместо этого в центре написана одна-единственная строчка.

«Хватит меня преследовать. Меня уже нет».

Дез.

Глава 2

Сколько бы раз я ни перечитывала слова, они продолжали казаться неправдой. Я стягиваю перчатки и пробегаю подушечками пальцев по знакомому почерку. Чего я ожидала? Что чернила среагируют, как реки шрамов на моих ладонях? Что я смогу извлечь из них какие-то воспоминания?

«Хватит преследовать меня. Меня уже нет».

Неделями я считала Деза мёртвым. И пускай его казнь в Андалусии оказалась всего лишь иллюзией Кастиана, но отчаяние и скорбь, пережитые мной, были настоящими.

— Дез знает, что мы ищем его, — произношу я.

Кастиан старается держаться от меня как можно дальше. Номер для новобрачных — самый большой на этом постоялом дворе. Здесь есть и личная ванная, и камин, и большая кровать, на которой поместилась бы небольшая леонесская семья, стол с двумя стульями, плюшевые ковры и шерстяные одеяла, которые за последние несколько дней я припасла для себя. И всё же никогда ещё комната не казалось такой маленькой и душной.

Я потираю обручальное кольцо с изумрудом, которое ношу с тех пор, как мы начали путешествовать вместе.

— Дез знает, что я знаю, что он жив.

Кастиан уже в курсе, но я должна сказать это вслух, иначе смогу себя убедить, что это какая-то жестокая уловка.

— Видимо, он следил за мной, — рассуждает он, раздвигая шторы. Лучи послеполуденного солнца отражаются в серебряном ручном зеркале. Кастиан закатывает рукава, переливает воду из кувшина в фарфоровую тарелочку и моет руки кусочком мыла. — Он прикрепил записку к дереву, у которого я оставил ловушку.

— Он не мог уйти далеко, — отмечаю я. — Из деревни ведёт только одна дорога. Он постарается избежать патруля. Поэтому пойдёт через лес.

— Ты говорила, что Андрес был лучшим охотником среди шепчущих. Сейчас он может быть где угодно.