Страница 29 из 87
— Я дома! — на глазах девушки выступили слезинки, — Господи! Я дома!!!
[1] Перед вами — старый Дижон, а также его центр — кафедральный собор святого Венигна. Обратите внимание на мозаичные крыши. Это тоже визитная карточка Дижона. Не случайно, даже погружённый в глубокие раздумья, наш герой обратил внимание на эти удивительные крыши!
Глава 11
Крах
Тех не бывает, кто решит твои проблемы,
Избавит от сомнений, глупых страхов,
Не стану спорить — чудеса еще бывают,
Но ждать все время их — вот путь ведущий к краху.
Дмитрий Пучков (Гоблин).
Увидев слезинки на глазах девушки, я деликатно отвернулся, но…
— Жером! Немедля закрыть ворота! С этой секунды никого не впускать без моего личного разрешения! С батюшкой я договорюсь, он подтвердит!
— С батю…
— Да! С батюшкой! Передать это распоряжение всем постам! Ни днём, ни ночью, никого не пускать, пока я лично — повторяю, лично!!! — не разрешу!
— Да, но…
— Никаких «но», Жером! Никаких «но»! И распорядись, чтобы карету с лошадьми поместили в нашу конюшню. Моего кучера — накормить! Выделить ему лучшее место в гостевой для слуг! После того, как он присмотрит за конями, само собой… Меня провожать не надо! Слава Богу, дорогу знаю… Эльке! За мной! Андреас! Ты что застыл, как истукан⁈
И я увидел, как шуршащий юбками вихрь заструился по внутреннему дворику замка. Замок, кстати, не из самых больших. За те дни, пока я нахожусь в этом времени, мне уже не раз доводилось видеть замки покрепче и побольше. Хотя, конечно, вполне боеспособный замок, это я уж отмечаю теперь профессионально! В общем, крепкий, но уютный, небольшой замок, вполне способный укрыть в случае опасности… ну-у… с полтысячи человек, гарантированно! Подозреваю, что в ближайших окрестностях больше и не наберётся. Пока мы скакали, я ничего, кроме зарослей виноградников не видел. И виноградарей на тех виноградниках было не густо.
Я торопился за Катериной, и слышал её радостные восклицания:
— Во имя Христа! Рада видеть тебя, Арман! Ну-ка, сбегай в погреб и принеси моему спутнику лучшего вина! Я обещала удивить его божественным вкусом! Ванесса! Когда я уезжала, ты ждала ребёнка! Как малыш? Девочка? Благослови её Бог! Огюст! Жив ещё, старина? Я рада этому! Как поживает твоя Кларисс? Я помню, что она была моей кормилицей! Пусть будет над вашим семейством милость Божья! Даниэль! Да ты смотри, как поздоровел! Был неуклюжим подростком, а теперь заматерел, заматерел… Ты ещё помогаешь на кузне хромому Мишелю? Отлично! Скажи ему, пусть будет готов. Мне кажется, у одного из наших коней надо перековать подкову. Да, желательно сегодня. Пусть сходит на конюшню и поговорит с моим кучером. Его зовут Трогот. И, да… кучер немец и может плохо понимать по-французски, но думаю, они смогут договориться и жестами! Беги Даниэль, и передай всё в точности!
И я видел, как вспыхивают ответные улыбки, как озаряются радостью лица, как весело и охотно бросаются окружающие выполнять те мелкие поручения, которые раздаёт им девушка. Как благословляют они её в ответ. Даже издали, точно зная, что она их не видит. А значит, искренне, от всего сердца.
— Катерина⁈ — удивлённо и радостно послышалось от крыльца.
На высоком крыльце стояла шикарно одетая девушка, словно зеркальная копия Катерины, только рыжеволосая.
— Александра⁈ — не менее удивлённо и так же радостно воскликнула Катерина, — Какими судьбами⁈ А-а-а! Приехала навестить батюшку! Отлично! Поболтаем! У меня столько новостей!!!
— Что значит «навестить батюшку»? — улыбка начала сползать с лица неведомой Александры, — Ты разве не знаешь…
— Чего? — насторожилась Катерина.
— Твой батюшка… примерно через полгода после твоего отъезда… он поехал на охоту… и там погиб…
— Как⁈ — Катерина словно о каменную стену ударилась. Она застыла, лицо её исказилось, губы задрожали.
— Ну… я как раз приезжала в гости… твой отец устроил по случаю окончания осенних работ охоту. Выехали с окрестными дворянами… и вот… ужасно! Его пропорол рогами дикий лось. Разве ты не знаешь? Я писала тебе об этом!
— Как писала… когда? — непослушными губами еле выговорила Катерина.
— Сразу, как только это случилось! Как раз Фелиппе… ты помнишь Фелиппе? Ну, вот, молодой Фелиппе уезжал в Орден крестоносцев. И поклялся мне, что перед этим разыщет ваш женский бенедиктинский монастырь и отдаст тебе моё письмо. Разве он не отдал?
— Нет… — Катерина побелела, и почти шептала. Я даже шагнул поближе, на всякий случай, вдруг потеряет сознание и надо будет успеть подхватить, — Я не видела Фелиппе… И не слышала о нём… А я была в самом Мариенбурге! Если бы он стал крестоносцем, я бы знала! Я знала о каждом рыцаре из наших мест!
— То-то я слышала, что он него писем тоже нету… — опечалилась Александра, — Неужели достойный юноша погиб в пути?.. Жаль… Но ещё более жаль твоего отца! Да смилуется Господь над его светлой душой! И ведь, совсем не старый ещё человек… был…
— А-а-а… — наконец-то разразилась слезами Катерина и буквально повисла на плече Александры, — А-а-а-а…
— И, слава Богу! — подумал я. Я убедился, что для девушек лучше выплакаться, чем носить тяжесть в себе. А то, что Катерине было невообразимо тяжело, видно было невооружённым глазом. Так что, пусть поплачет…
— Мужайся! — шепнула ей в ухо рыжеволосая, — Если Господь призвал твоего отца, значит, посчитал так нужным… Пойдём, я провожу тебя в фамильную усыпальницу… Его рядом с твоей матушкой похоронили… прямо совсем рядышком. Пошли, кузина…
Кузина… Ну, я так и подумал, что близкая родственница! Очень, очень похожие девушки!
Александра бережно, под локоток, вела плачущую Катерину, вокруг суетилась Эльке, пытающаяся подать хозяйке носовой платочек, горестно вздыхали встречные слуги и служанки, а я шагал следом деревянными шагами. Неужели… крах⁈ Наверное, я должен был переживать и горевать вместе с Катериной. Но… не получалось. Я же в глаза не видел её отца и понятия не имею, что он за человек. Вот за девушку было горько и обидно! И за себя тоже. Кто же теперь даст мне рекомендательные письма к папе авиньонскому⁈
Вы, наверное, скажете, что я толстокожий и бесчувственный… Нет! Мне жаль девушку и больно за неё. Я готов разделить с ней скорбь и отчаяние утраты. Но почему при этом я должен забыть свою цель? Ту, ради которой меня отправили в этот мир, напрочь лишив даже остатков магии мир тот, древний? А цель теперь отодвигалась на неопределённый срок. И это ужасно! Это ужасно не только для меня или Катерины, это ужасно для всех людей Земли.
Усыпальница графов де Мино оказалась неподалёку. То есть, не просто неподалёку, а этакая пристройка к замку, но с отдельным входом. Девушки вошли внутрь и видно было, как они спускаются по ступенькам, а я затоптался снаружи. Спускаться? Меня вроде не приглашали. Это своя, фамильная усыпальница. Ну, постою снаружи, подожду их здесь. Я встал у входа, слегка расставив ноги и скрестив руки на груди. Наверное, вид мой был достаточно грозным, чтобы проходящие слуги шарахались в стороны…
Девушек не было с час. Потом они вышли, притихшие, скорбящие. Катерина уже не ревела в голос, но слёзы всё ещё катились у неё по щекам, и она вытирала их кружевным платочком. Получалось плохо. Платочек был уже насквозь мокрый и слёзы попросту размазывались по щекам, а не впитывались в ткань. Бедная девушка!
— Ой! — чуть не наткнулась на меня кузина Александра, — Катерина, а твой спутник… э-э-э…