Страница 26 из 87
Во первых, мы идём против течения. Во-вторых, река делает повороты, и довольно часто, а ветер — нет. И если просто перекладывать руль, то габара начинает беспорядочно рыскать и опасно крениться. А мы на судоходной реке! У нас и встречные и попутные кораблики плывут! Поэтому-то каждый день к вечеру команда выматывается до предела. Из-за этого, из-за того, что нужно постоянно парусами управлять. Ну, и в-третьих, сегодня начало декабря. Световой день, считайте, самый короткий. Мы и так выплыли до рассвета, очень долго плыли в густющем тумане, а в темноте разве наберёшь полную скорость? Как раз во встречный корабль воткнёшься! Или в берег, а берега здесь каменистые, тоже не подарок. И так же, в полной темноте причалили в порту города под названием Шалон-сюр-Сон, что означает «Шалон на Соне», где и пришлось ночевать. Катерина рассказывала про него, что это столица графства Шалонского и ещё что-то, но я, признаться, не слушал и ничего не запомнил.
Зато на следующий день, отправившись в путь спозаранку, до Дижона добрались, когда солнце едва-едва перевалило за полдень!
— Дижон! — словно полководец, простёрла руку вперёд Катерина, — Столица Бургундии!
— И горчицы! — тонко улыбнулся Шарль.
— О, да! — просияла и Катерина, — Дижонская горчица — символ города!
— Её здесь выращивают или едят? — скучно поинтересовался я, только для того, чтобы не молчать.
— И выращивают, и изготавливают, и, конечно, едят! — отчеканила девушка, — Лучшая горчица мира! С мёдом, с тмином, с куркумой, с вином, с уксусом… белая, чёрная, серая, коричневая, английская… семенами, молотая, в виде пасты… всего не перечислить!
— Лет двадцать назад королевским указом попытались ввести запрет на приготовление любой другой горчицы, кроме горчичных зёрен с уксусом, — хихикнул Шарль, — Ага! Конечно! Здесь, в Дижоне, вы найдёте сотни видов горчицы! Сотни!
— И это едят? — усомнился я, — Все сто видов?
— Едят, ещё как едят! — уверила меня Катерина, — Мне известно, что на одном только званом ужине герцога Бургундского было съедено гостями триста двадцать литров горчицы! Литров! Так что, можешь быть уверен — едят.
— Это же… восемь сорокалитровых бочек! — ахнул я, — Горчицы⁈ За одним ужином⁈
— А я про что? — задрала нос Катерина, — Любят здесь горчицу! Понимаешь? Любят.
— Вот и порт… — скромно заметил Шарль и повернулся к матросам, — Ребята! Причаливаем!
— Я слышу, стучат молотки, — заметила девушка, — Дижон строится?..
— Дижон расцветает! — жарко заверил Шарль, — Особенно после возвращения в Дижон его светлости, Жана Бесстрашного. Он всё делает для процветания Бургундии!
— Бесстрашного? — опять отвлёкся я от своих мыслей, — И где же это он с таким прозвищем… э-э-э…
Я опять сморозил глупость! Как я забыл⁈ Это же рыцарь! Разве может рыцарь получить такое прозвище незаслуженно⁈
И Шарль и Катерина одновременно нахохлились.
— Не знаю, как в ваших краях, сударь, — холодно отчеканил Шарль, — Потому что, хоть вы и говорите на французском, как на родном, но чувствуется, что вы не француз… Так вот, не знаю, как в ваших краях, а во Франции такие прозвища дают за дела! Его светлость Жан Второй из рода Валуа оказывал помощь венгерскому королю Сигизмунду против турок во главе французских крестоносцев! Где и заслужил прозвище «Бесстрашный»! Почти пятнадцать лет назад. Французские рыцари от боя не бегают… сударь!
— Вы не так поняли, любезный Шарль! — отмерла Катерина, улыбнулась, и даже взяла Шарля за руку, — Мой спутник, Андреас — крестоносец. И он тоже участвовал в битвах. В частности, в обороне Мариенбурга против польско-литовских войск. Поверьте, он тоже знает цену такому прозвищу. А вопрос он задал о другом! Он хотел спросить, откуда же вернулся наш герцог Бургундии? Ведь вы только что сказали, что он вернулся?..
— Ах, это… — проворчал Шарль, тоже начиная оттаивать, — Простите, сударь, не понял вопроса… А вернулся его светлость из Парижа, откуда бы ещё? Он там организовал покушение на Людовика Орлеанского. Да-да, он так сам и признался, мол, избавил мир от тирана. Это три года назад было. Но, король, конечно, был недоволен, да… Ещё бы, если это его родной брат! Ну и королева Изабелла тоже… Да ещё наследники Людовика, и его сподвижники, стали всякие пакости строить, особенно граф д’Арманьяк. Он, не будь дурак, а обвенчал свою дочку с наследником Людовика, с Шарлем Орлеанским. Ну вот, собрали они свою коалицию, набрали войска, да и пошли войной на Париж. Этих разбойников так и прозвали: арманьяки! Понятно, что честные люди примкнули к нашему герцогу! А поскольку он герцог Бургундский, то их стали называть бургиньонами. В общем, три года они то воевали, то мирились. А Парижа этим арманьякам так взять и не удалось! Ну, вот, замирились; говорят, не обошлось без влияния короля и папы. А как замирились, то его светлость, господин герцог Жан Бесстрашный вернулся в Дижон. Чего ему по Парижам крутиться? И город заблестел, ваше сиятельство! Сами увидите!
— Ну, что ж, — опять мило улыбнулась ему Катерина, — Спасибо, любезный Шарль! Андреас! Мы должны юноше… сколько?.. шестнадцать? Выдай ему… двадцать флоринов! Он заслужил!
— И запомни! — сердито прошептала она, в очередной раз увлекая меня в сторонку, пока с габары разгружали лошадей и карету, — Мы, графы де Мино, между прочим, приносили клятву верности именно этому самому герцогу, Жану Бесстрашному! Понятно⁈
— Понятно… — поник я головой, — А теперь куда?
— Сейчас определимся… — завертела головой Катерина.
[1]… трабули… Любознательному читателю: чтобы представить трабули, представьте себе обычную русскую подворотню. Представили? Но наша подворотня ведёт во внутренний дворик (потому и называется подворотня, от слова «двор»). А теперь представьте, что подворотня ведёт не во двор, а на соседнюю улицу. Это уже трабуль! Но теперь представьте, что этот трабуль тянется не только поперёк домов, но и вдоль! Что трабули пересекаются, разветвляются, имеют лестницы вверх и вниз… Вот это уже лионские трабули! В некоторые трабули выходят двери жилых квартир. Само слово «трабуль» — это чисто лионское слово! Хотя трабули, впрочем, под другими названиями, есть не только в Лионе, но и в других городах, но таких, как в Лионе, нет нигде! Это визитная карточка города! Сейчас около 500 трабулей связывают 230 улиц города! Недаром, когда в Лионе построили фуникулёр (город частично расположен на холме Фурвьер, частично на холме Круа-Росс), то жители предпочитали подниматься вверх фуникулёром, а спускаться — трабулями, считая, что это удобнее и быстрее.
Глава 10
Мино
С азартом жить на свете так опасно,
Любые так рискованны пути,
Что понял я однажды очень ясно:
Живым из этой жизни — не уйти.
Игорь Губерман.
— Ну, что ж… — приняла решение Катерина, — До Мино километров шестьдесят… Часа за два доедем!
— За полтора! — попытался уверить я, и встретил скептический взгляд.
— Кто здесь все дороги знает? — покосилась на меня девушка, — Кто твёрдо уверен что наш путь лежит по предгорьям и виляет как собака хвостом? Два часа! Но это значит, что у нас есть ещё время для других дел…
— Перекусить? — с надеждой уточнил я.
— Обжора! — проворчала Катерина, — О душе бы подумал, а не о брюхе!
— И что я должен думать о душе?
— А то! — оживилась девушка, — Что здесь есть собор святого Венигна, покровителя Дижона. Я хочу помолиться именно там!
— Я думаю, Бог тебя везде услышит… — зевнул я, — Даже, если ты будешь молиться молча.
— Ну, ты балда! Как ты не понимаешь, что если ты молишься в соборе имени святого, то этот святой присоединяется к твоим молитвам⁈ А значит, Господь твою молитву яснее слышит и более снисходителен к грехам твоим. А святой Венигн — уважаемый святой! Пошли!
— Пошли… — вздохнул я, — Но после пообедаем. Обещаешь?