Страница 23 из 87
Затем Франк обсудил фильм с участием старого друга — Живой Легенды — фильм старый, но очень хороший. Друг его был — гений, просто гений. Удивительный — и как актер, и как человек. С ним всегда интересно. Спал со столькими женщинами, ни разу не женился. Все эти годы…
— Время-то бежит, а? — сказал Франк, подливая себе вина.
— Бежит, Франк.
Жена сняла с блузки нитку, задумчиво ее изучила, а затем сказала:
— Э… Франк?
— Да?
— Не возражаешь, если я съезжу на пару дней во Флориду? Тетя Алиссия заболела.
— Не теперь.
— Почему?
— Потому что я не хочу, чтобы ты теперь куда-то ехала.
— Тетя Алиссия — член семьи.
— Не моей семьи.
И снова молчание. Франк ждал. Он знал, что через минуту жена его снова заговорит, и именно об этом, и попытается его упросить. Флорида и прочее [непеч.]. Голос его жены слегка действовал ему на нервы. Что ж. Выслушаем, пусть говорит.
Вместо этого другой голос, низкий, мужской, молодой сказал тихо и очень отчетливо за его спиной:
— Бон апети.
Несмотря на то, что его застали врасплох, Франк повернулся медленно, сохраняя спокойствие.
Руки в боки, незнакомец с черными вьющимися волосами стоял посередине [непеч. ] столовой, смотрел на Франка и улыбался широко.
— А, [непеч. ]… — пробормотал Франк.
— Добрый вечер, Франк, — сказал незнакомец, поглядел на жену Франка и выключил улыбку. — Я подумал, что нам следует поболтать немного о том, о сем. А до тебя нынче не добраться. Нужно место в очереди резервировать за три месяца. Ты прямо как государственное лицо, мужик.
— Как поживаешь, Ави? — спросил Франк.
— Ох не знаю. Наверное, плохо я поживаю. Копы за мной увязались, и штатовые солдатики тоже. Твои тупые горлохваты тоже завтра за мной увяжутся. Жизнь стала противной, что и говорить. Но тебе-то еще хуже, Франк, так что не жалей меня зазря. И, уж к слову пришлось, не делай, типа, резких движений. И руки держи на столе. Вот, правильно, молодец.
— Как ты проник в дом?
— Меня твои телохранители пустили. Они тебя ненавидят. Не замечал?
— Тебе не положено ли находиться в тюрьме?
Ави обиделся.
— Ты что, в храбрость решил поиграть, Франк? — спросил он сердито. — Да? — Успокоившись, он заложил руки за спину с очень наглым видом. — Я не всегда делаю то, что мне положено, — объяснил он. — Это у меня хобби такое, типа. Ну, не важно. Я бы хотел кое-что сказать тебе, снять тяжесть с волосатой груди моей, до того, как с тобой будет покончено. Так что слушай внимательно.
Франку пришло в голову — этот маленький подонок — а есть ли у него вообще с собой оружие? Ишь ты, сбежал из тюрьмы. Из строгого режима, ни больше, ни меньше. Как? Кто-то ему помог. А где ему, в бегах, взять пистолет? Друзья какие-то? Может, он просто блефует? Как можно проникнуть в особняк с тремя гардами внизу, одним наверху, двумя злобными собаками, и камерами ночного видения повсюду?
— Федералы наверное на тебя всерьез в этот раз надавили, — сказал Ави. — Тебе нужно было им кого-то выдать, после того инцидента… И ты составил список. Враги твои вверху списка, все пятеро. Ты перебрал их всех в уме, Франк, одного за другим, и решил, что выдача любого из них связана с большим риском. Затем ты посмотрел дальше по списку, и, бац, бедный маленький еврейский мальчик, идет под номером шесть. Так? Ты посчитал, а [непеч. ], он всего лишь два раза нам помог, он должен быть счастлив, что ему дали шанс погулять. И ты меня сдал, Франк.
— Это неправда, — сказал Франк.
— Не надо, пожалуйста, — сказал Ави. — Не желаю слушать никакие дурацкие возражения. Ну так вот. Получаю я, стало быть, от двадцати до пожизненного, друг мой, и на поруки меня не отпустят следующие двенадцать лет. Уверяю тебя, и через двенадцать лет не отпустили бы. Но даже двенадцать лет — это очень долго, мужик. Двенадцать лет в тюрьме, Франк — ты можешь себе представить такое? Я не могу. Это был мой второй срок, мужик, и после двух недель я готов был выть на [непеч. ] луну, [непеч.]. Не выдерживал я. Мне двадцать шесть. Через двенадцать лет мне будет тридцать восемь — лучшие годы, Франк.
— Хорошо, хорошо, слушай, — сказал Франк так спокойно, как мог. — Что тебе нужно? Деньги? Паспорт? Все, что угодно. Только спроси, Ави. Все это можно организовать. Я это для тебя сделаю.
Ави ухмыльнулся и собрался было присоединиться к семейной паре за столом. Чувствуя что других шансов не будет, Франк выскочил из кресла с ловкостью, не соответствующей его степенному виду, и атаковал Ави с ножом для разрезания мяса в руке. Инерция прыжка оказалась слишком сильной, чтобы сразу остановиться. Ави изящно отступил назад, как балетный танцор. Дуло пистолета направлено было Франку между глаз.
— Сядь, — приказал Ави. — Сядь, [непеч.]. СЯДЬ!
Франк сел.
— Нож положи на стол, — сказал Ави. Приказ был выполнен. — Ну, стало быть, — продолжал он, — все это очень интересно, Франк. Деньги, паспорт — и бедный маленький Ави просто уходит, и счастлив как ласточка, да? Не надейся.
Некоторое время Ави думал о чем-то. Франк не делал никаких движений.
— Не надейся, Франк, — продолжал Ави. — Добротный у тебя дом, мне нравится. Ты хороший человек, семейный человек, Франк, и дом этот очень подходит семейному человеку. Жена, дети, и все такое. Хорошо живешь, Франк. Это — самая большая твоя проблема.
Ты заютился и закомфортился, и нанимаешь других, чтобы они выполняли грязную работу, хотел он сказать, но не сказал. Тебе есть, что терять. Не хочешь рисковать. И поэтому, когда этот твой стиль жизни вдруг оказывается под угрозой, ты сдаешь тех, кто делал за тебя грязную работу. Тебе все равно, что подумают остальные. Все о чем ты думаешь — это этот уютный дом, дурацкие твои роскошные автомобили, и личная безопасность. Дом похож на укрепленный форт…
— Твой дом похож на укрепленный форт, — сказал Ави. — Никто не входит и не выходит без разрешения. И даже с разрешением. И даже с ордером на обыск. Хочешь дать мне денег? Сколько? Я смогу на эти деньги построить укрепленный форт? Вряд ли. Деньги, на которые можно такое вот содержать — их не дают просто так, наличными, в руки кому-то. Чтобы такие деньги кому-то дать, нужно подписать много разных бумаг и сделать электронный трансфер. Ты думал, что сможешь выкупить себя теми наличными, которые у тебя по дому валяются?
Меня, конечно же, можно купить, хотел сказать Ави, но не сказал. Тебе это не по карману. Налей мне лучше вина, грязная свинья.
— Налей мне вина, — сказал он.
Франк медленно повернулся к жене.
— Нет, — сказал Ави, повышая голос. — Ты. Не дергай свою [непеч. ] жену по мелочам, что за глупости. Налей мне сам. Наливай, наливай.
Франк взял бутылку.
— Я буду пить из твоего стакана, я не брезглив, — заверил его Ави.
Красная струя полилась в рюмку. Рука Ави поднялась так плавно, что Франк ничего не заметил до самого последнего момента. Раздался хлопок, и, с бутылкой в руке, лучший друг и благодетель Живой Легенды соскользнул со стула и завалился на пол с пулей в голове, и больше не двигался. Ави взялся за наполненный стакан, посмотрел с сомнением на вино, встал, подошел к трупу, и вылил на него сверху содержимое стакана. Стакан он бросил на пол. Пистолет заткнул за ремень. И повернулся к жене Франка, которая сидела недвижно, уставясь на него.
Вложив руки в карманы, Ави оглядел столовую, будто в первый раз.
— Замечательно, — отметил он. — Не думаю, что у меня когда-нибудь такое будет. Я непоседливый очень. Где тут у вас спрятаны деньги? Мне нужны тысячи три, остальное оставь себе. Пойдем.
Она встала и направилась, шагая механически, в соседнюю комнату. Ави последовал за ней. Она открыла какой-то ящик и вытащила пачку купюр. Ави положил купюры в карман.
— Мне нужно еще какое-нибудь оружие. Нет, наверх мы не пойдем. Что у него здесь есть, то я и возьму. Тут в каждой комнате есть пушки, наверняка.
Она молча подвела его к письменному столу в углу. Ави открыл ящик, а затем второй. Во втором оказался автоматический пистолет-пулемет системы узи, с тремя запасными обоймами. Ави все это взял и велел вдове идти обратно в столовую.