Связанные

Кэм проталкивается сквозь массы, направляясь к пресс-зоне, которая буквально всего в пятнадцати футах от ринга. Я едва слышу собственные мысли, и это здорово, потому что в данный момент мышление не является моей сильной стороной.

На арене слишком жарко, поэтому я снимаю куртку, как только мы находим свои места. На мне классное синее винтажное платье, одно из немногих, что у меня есть, и мои джинсовые кеды. От утренней татуировки до сих пор остались отголоски боли, и Нэш пообещала, что она будет чертовски чесаться, как только начнет заживать, но меня это совершенно не беспокоит.

— Я принесу нам чего-нибудь попить, — кричит Кэм мне в ухо. Затем он делает шаг назад и смотрит. Моя новая татуировка не ускользнула от него. Он слегка хмурится, но ничего не говорит, просто поворачивается в другую сторону и уходит.

Я плюхаюсь на свое место и осматриваю все вокруг. Я почти уверена, что видела, как Доусон ходил за пределами ринга, и я определенно видела Джесси, сидящего напротив ринга, с несколькими другими бойцами XWL, которые пришли посмотреть шоу. Есть диктор, который время от времени развлекает публику, но я не стала слушать, что он говорит.

Репортер справа от меня случайно толкнул меня локтем в ребра.

— Ой, извини.

Я киваю.

— Эй, я тебя знаю? — Он оборачивается.

— Скорее всего, нет. — Я качаю головой. — Журнал «Диабло Хилл»? — Я попробую.

Он хмурится.

— Я из MMA Madness. Крис, — представился он, и мы пожали друг другу руки. Он все еще хмурится, все еще смотрит на меня, и когда осколки складываются воедино, я краснею и отворачиваюсь от него, отчаянно пытаясь избежать его следующего вопроса. Но я действительно слышу, как Крис улыбается позади меня, когда он говорит. — Эй, ты давняя подружка Уайлдера. Я видел тебя на TMZ, когда проводил исследование.

Ну, разве это не просто грандиозно. Я поворачиваюсь к нему. Я надеюсь выразить раздражение, но я слишком взволнована, чтобы контролировать выражение лица.

— Прости, Крис. Кажется, я не слышу тебя из-за всего этого фонового шума. Наслаждайся боем.

Я чувствую облегчение, когда Кэм садится справа от меня. Он принес бутылки с водой, и я отпиваю из своей, прижимая холодную бутылку ко лбу.

Васкес первым выходит из туннеля. Вероятно, он такого же роста, как Тай, и сложен как гладиатор. Тай занимается этим уже четыре года профессионально, но Васкес старше, ему тридцать два года, и он более опытен. Он уже выиграл три чемпионских пояса и считается мастером бразильского джиу-джитсу. Бразильская толпа громко приветствует его, а некоторые американцы освистывают его. Однако Васкес, кажется, не возражает. Он провел достаточно боев, чтобы не обращать внимания на освистывание.

Вот этого я и боюсь.

Когда диктор представляет Тая и наступает его очередь выходить из туннеля, мое сердце бьется в предвкушении. У меня мурашки по всему телу, когда толпа сходит с ума, скандируя его имя и бросая в воздух чашки. Он выходит под свою обычную злобную мелодию в стиле гранж и хладнокровно подмигивает одной из следующих за ним видеокамер, сверкая черной капой. Когда он добирается до края ринга, он поднимает руки в стороны и позволяет одному из судей похлопать себя по всему телу.

— Я так и не поняла, почему они это делают, — говорю я Кэму.

Но это Крис отвечает с другой стороны.

— Когда тебя трогает другой мужчина, у тебя портится настроение, и бой становится более захватывающим.

Я поворачиваю голову, склонив ее набок и прищурившись, смотрю на него.

— Я шучу, — говорит Крис. — Это нужно для того, чтобы бойцы не намазались жиром до смерти, чтобы их противники не схватили их.

Судья сжимает плечо Тая, как бы говоря, что ты готов идти.

Думаю, мне плохо. Мысль о том, что Тай попадет туда, что ему будет больно (и давайте посмотрим правде в глаза, есть стопроцентный шанс, что он пострадает) сводит меня с ума.

Доусон прибывает к Таю вместе с еще двумя его тренерами и наносит на его лицо слой вазелина, чтобы предотвратить порезы. Доусон постоянно что-то говорит, а Тай смотрит в приподнятую клетку и кивает, как будто его мысли далеко от всего и всех здесь.

Затем он поднимается по ступенькам, останавливается у ворот клетки и снова делает то же самое, касаясь татуировки с моим именем и глядя в небо.

Я тоже люблю тебя, детка, — я хочу кричать.

Щелкает замок, Тай и Васкес бьют кулаками в перчатках, и драка начинается.

Мое сердце вот-вот выпрыгнет из груди еще до того, как они коснутся друг друга. На самом деле, первые несколько секунд они прыгают кругами. Я решаю отвернуться, не желая видеть, как это закончится. Я все еще думаю, что XWL — это человеческие петушиные бои. Я чувствую, как Кэм ерзает рядом со мной, и слышу громкое «Аааааа» из толпы. Это эхом разносится по арене, и мне хочется упасть в обморок и проснуться, когда все закончится.

— Ты должна это увидеть, — говорит мне Кэм. — Открой свои глаза.

Я медленно открываю глаза и смотрю, как Тай сидит на Васкесе и лупит по нему, кажется, уже как минимум две минуты подряд. Везде кровь. Я борюсь с криком, который застревает у меня в горле, потому что кровь вызывает у меня рвоту. У меня кружится голова перед анализами крови, так что это определенно не моя сцена. В довершение всего, за считанные секунды Васкесу удается перевернуть Тая, и теперь он на нем.

Через проволку Доусон кричит Таю:

— Зафиксируй ногу! Толкай бедро! Тай! Тай! Я говорю с тобой! — Он в бешенстве, кричит достаточно громко, чтобы его можно было услышать даже во всем хаосе и шуме вокруг нас. Вот когда первый раунд закончен, и я делаю глубокий вдох.

Еще четыре раунда впереди.

Я даже не открываю глаза в течение следующих двадцати минут боя. Я не отвечаю ни на какие охи. Я не открываю глаза в периоды отдыха между раундами. Я терпеливо жду, даже когда зал взорвется аплодисментами, а люди будут кричать о своих оценках в конце пятого раунда. Именно тогда я слышу, как диктор официально объявляет Тая Уайлдера чемпионом XWL в полусреднем весе. Он победил решением.

Я открываю глаза и вижу, как президент XWL входит прямо в клетку и вручает Таю свой новый пояс. Пояс, над которым он так много работал. Ремень, который в некотором роде разлучил нас.

— Это твой сигнал, чтобы попытаться спросить его, не хочет ли он поговорить с нами, прежде чем его увезут на официальные теле-интервью.

Сначала кажется, что я не могу двигаться, но когда Кэм буквально сталкивает меня со стула, я бегу к клетке и цепляюсь пальцами за сетку.

Я бы не смогла подобраться так близко к рингу, если бы не мое супер-отличное место, но поскольку у меня есть журналистский тег, мне многое сойдет с рук.

Тай выглядит измученным, чертовски вспотевшим, на нем свежие синяки и кровь. Кроме того, он дышит как сумасшедший, адреналин зашкаливает. Он замечает меня через несколько секунд и поворачивается лицом ко мне.

Сердце перестает биться. Мозг отключается. Гормоны бушуют.

Он подходит. Присев на корточки, он не улыбается, только как бы морщит лоб, словно пытаясь понять, воображает он это или нет. С ним я снова чувствую себя как дома. Я скучала по этому. Я скучала по нему.

— Ты заслужил это, — говорю я, наклоняя голову в сторону гигантского золотого и серебряного пояса. — Чемпион.

Он наклоняется в сетку, и я теряю из виду все вокруг, но я почти уверена, что люди задаются вопросом, кто я, черт возьми, и почему он обращает на меня внимание, вместо того, чтобы праздновать свою победу.

— Тьььии хомтш иинтв? — он спрашивает.

— Что?

Он выплевывает мундштук себе в руку, на этот раз четко спрашивая.

— Ты хочешь интервью, да?

Я качаю головой.

— Я бы хотела этого, но мне нужно больше.

Его глаза сразу смягчаются.

— Ты можешь начать с того, что дашь мне свой номер. Ты не делала этого... ну, никогда. — Он немного коверкает слова, но я уверена, что все будет в порядке. Он поворачивается ко мне спиной, и не успеваю я опомниться, как Джесси появляется рядом со мной с телефоном Тая и протягивает его мне. Он открыл новый контакт. Я ввожу номер с ухмылкой.