Связанные

Я тяжело сглатываю.

— Я думаю, что у Тая Уайлдера хорошие шансы на победу в чемпионате.

Кэм улыбается, предполагая, что я прошла негласный тест. Он хлопает себя по столу и быстро выпрямляется.

— Думаю, мне нужно выпить кофеина. А тебе?

Думаю, мне нужно что-нибудь покрепче, например, рюмку водки или, может быть, крэк-кокаин.

— Конечно, кофе звучит неплохо. — Я иду за ним к двери, теребя подол дизайнерской рубашки Иззи (слишком узкой, как обычно).

Кэм склоняет голову к моей одежде.

— Ты же знаешь, что у нас здесь нет дресс-кода, верно? Тебе не обязательно быть застегнутой на все пуговицы. Мы творческая группа.

Я вздохнула с облегчением.

— Слава богу, потому что я чувствую себя бухгалтером в этом наряде.

Кэм улыбается.

— О, и у нас есть классные вещи, такие как пицца Friday и бильярдный стол, PlayStation и Xbox в общей комнате. У нас даже есть Wii. И, конечно же, потрясающая звуковая система.

— Я могу работать с этим. — Я уклончиво дергаю одно плечо. Кэмерон смеется, и мы входим в солнечный полдень. Он тут же закуривает сигарету, и меня пронзает приступ сожаления. Я бы с удовольствием сегодня пришла домой и выкурила косяк, сняла остроту, но знаю, что не буду. Травка больше не является частью моей жизни, с Таем или без него. Мы доходим до местной кофейни и берем кофе, затем Кэм просит меня следовать за ним в офис. Мы идем по коридору, но продолжаем разговаривать. Приятно знать, что он не может рассмотреть мое лицо, пока я отвечаю на его вопросы. Это как-то менее интимно.

— Так когда ты сможешь начать? — спрашивает Кэм, открывая дверь своего кабинета. Я сжимаю пальцами горячий бумажный стаканчик, думая о Неде. Я не хочу уходить оттуда. Но я знаю, что было бы глупо отказаться от этой возможности.

— Мне нужно связаться с моим нынешним работодателем, но я думаю, что им будет достаточно уведомления за месяц. — Мое сердце стучит в ушах.

— А что ты думаешь о том, что бы мы наняли тебя? — Он поворачивается ко мне лицом, прежде чем мы входим в его кабинет. Его глаза блестят за хипстерскими очками.

— Я думаю, ты поступаешь правильно. Я приятно удивлена своими журналистскими способностями. — Я чувствую, как улыбка расползается по моему лицу. Я обнаружила, что за последние несколько месяцев у меня что-то хорошо получается, и мне не терпится показать это миру.

Кэмерон усмехается и жестом предлагает мне сесть перед ним. Мы вернулись к исходной точке. Он смотрит на меня. Я пялюсь в ответ. Детка, я получала уроки пристального взгляда от бойца. Я буду смотреть на тебя до тех пор, пока мои глаза не нальются кровью.

— Мы с тобой прекрасно поладим. И ты встретишь здесь много замечательных людей. Моя подруга, Эмилия, редактор отдела культуры, и я уверен, что это именно то, что тебе нужно. Ты также можешь внести свой вклад в культурный раздел. Твое портфолио быстро пополнится. — Кажется, ему не по себе от нашего постоянного зрительного контакта.

— Вау, мне бы очень этого хотелось. — Я не знаю, насколько весело будет работать над спортивными вещами, но если я когда-нибудь соприкоснусь с культурой и музыкой, я просто знаю, что буду процветать.

— Что ж, Блэр, скажи своему работодателю, что ты закончила подавать напитки. Добро пожаловать в семью Diablo Hill. — Кэмерон подмигивает. И впервые после Вегаса я улыбаюсь не просто из вежливости, а по-настоящему.

Кэм не теряет времени и бросает меня в глубокую воду. Он игнорирует тот факт, что мне все еще нужно отработать месяц, и рассказывает мне о статье, которую он хочет опубликовать в этом месяце - редакционной статье о новом препарате, повышающем работоспособность, под названием Экзо. Он говорит мне, что Экзо стимулирует производство красных кровяных телец и очень популярен среди спортсменов, хотя доказано, что этот препарат, изначально изобретенный для лечения раковых больных после химиотерапии, повышает риск смерти. На самом деле, Экзо стимулирует рост определенных опухолей, поэтому, используя Экзо, многие спортсмены ежедневно рискуют жизнью, просто чтобы стать лучше, сильнее и быстрее в том, что они делают.

— Эта статья не о самом Экзо. Экзо — это всего лишь отправная точка. Статья о психологической разнице между соревнующимися спортсменами и остальным населением. Мы берем интервью у группы антропологов и спортивных психологов об этом явлении. Это интересно, как спортсмены будут полностью пренебрегать своим здоровьем ради спорта. Так сказать, продать душу дьяволу.

Можете повторить это еще раз. Я подавляю ворчание. Я предполагаю, что Кэм был бы на седьмом небе от счастья, узнав, что Джесси Клемент из XWL употреблял стероиды, а Тай Уайлдер из той же лиги ММА навязывал свое тело, чтобы получить бои. Но боюсь, что моя преданность прочно лежит на стороне этих двух бойцов. Я даже не знаю почему, но необходимость защищать их секреты гораздо сильнее, чем потребность произвести впечатление на моего нового босса

— И я предполагаю, что есть много примеров, — говорю я.

Кэм взволнованно кивает. Его голубые глаза блестят.

— Препараты, повышающие работоспособность, — это лишь верхушка айсберга. Люди пойдут на многое, чтобы добраться до вершины, и я имею в виду взяточничество, шантаж и массу вещей, которые еще не решены. Спортсмены — это другая порода. Они не думают, как мы, они не действуют, как мы. Они приносят большие жертвы. Просто так оно и есть.

— Да, список можно продолжать бесконечно. — Я прижимаюсь губами к краю чашки. Кэм сейчас нажимает слишком много чувствительных кнопок.

— Так в чем же суть статьи?

— Что, может быть, пришло время дать спортсменам поблажку, потому что, ну, давайте признаем, они, похоже, устроены совсем по-другому. Смотри, это твой мозг. — Он открывает крышку своей кофейной чашки. — А это мозг спортсмена. — Он берет мою чашку и тоже открывает ее. Обе чашки почти пусты. Затем он начинает швыряться обертками от шоколадных батончиков и куском старой салфетки, которую засунул в карман.

— Видишь мозг спортсмена? Он загроможден такой дополнительной нагрузкой. Элитные спортсмены всегда высоко оценивают такие качества, как одержимость, аскетизм, способность фокусироваться на долгосрочных целях. Вместо этого они способны преодолевать боль, голод и даже общественное осуждение, чтобы достичь своей цели.

— Я не уверена, что согласна с тем, что спортсменам должно сойти с рук дерьмо только потому, что они ничего не могут с собой поделать.

Кэм спешит исправить мой вывод.

— Я не говорю, что они могут делать все, что захотят. Я просто говорю, что им труднее сопротивляться обману. Независимо от того, насколько они хороши и насколько велик риск, они чувствуют себя обязанными побеждать. Просто посмотри на Лэнса Армстронга…

— Значит, если кто-то сделал что-то не так, очень неправильно, скажем, для продвижения своей карьеры… — я задумчиво кусаю губу. — Но потом остановился, потому что счел это аморальным…

— Тогда я бы сказал, что они проявляют душевную силу, чтобы пойти на такой шаг. Они заслуживают второго шанса.

Я моргаю от удивления.

— Конечно, в своем виде спорта, — уточняет он.

Верно. Конечно.

Мы продолжаем этот разговор еще несколько минут, и хотя я изо всех сил пытаюсь сосредоточиться на реальном разговоре, у меня возникает очень странное чувство, что Кэм... ну, я бы не назвала это флиртом, ничего особенного, неуместного, но скажем так, он кажется слишком заинтересованным в том, чтобы узнать обо мне больше.

И что мне нравится.

И что я делаю.

И как я провожу свободное время.

К тому времени, когда мы возвращаемся в приемную и Кэм провожает меня к столу Вайолет, чтобы она могла проводить меня в отдел кадров, я уверена в двух вещах. Во-первых, если бы Кэмерон мог (чего, я думаю, он не мог, учитывая, что он будет моим боссом), он бы пригласил меня на свидание. Он тщательно осмотрел меня, когда мы прощались. Во-вторых, если бы Кэмерон пригласил меня на свидание, я бы отказалась, потому что, честно говоря, он может быть идеальным для меня. Черт, Шейн может быть идеальным для меня. Но парень, которого я хочу, совершенно несовершенен, и меня это полностью устраивает.