Похищенная грешником

— Я Габриэль Демир. — Я никогда раньше не слышала этого имени.  — Глава турецкой мафии.

Мурашки превращают меня в глыбу льда. Мои губы приоткрываются, затем мое сердце опускается в самые глубокие ямы ада.

Я не выберусь отсюда живой.

Медленно, и потрясенно я вдыхаю воздух, задыхаясь.

Его глаза снова сужаются, когда он замечает мою шокированную реакцию.

— Почему ты была в Aqua? Тебя послали шпионить за мной?

Моя голова начинает трястись, волосы разметались по плечам.

— Меня там не было… чтобы шпионить за вами. Я была в Aqua, чтобы принести ужин… для мистера Мазура. Вы видели еду… она разлетелась по всему тротуару. — Страх сковывает мой голос.

И снова Габриэль смотрит на меня, пока с моих губ не срывается прерывистое дыхание от ужаса.

Он мне не верит.

— Клянусь, — восклицаю я, — я была там только для того, чтобы заказать морепродукты для мистера Мазура.

Меня даже выпороли. Доказательство у меня на спине.

Что-то останавливает меня от того, чтобы показать отметины на моей коже этому человеку.

Ему было бы все равно.

Хищный взгляд его глаз и опасная аура вокруг него говорят мне об этом.

Как только этот человек убедится, что от меня нельзя получить никакой информации, он убьет меня.

Возможно, мое молчание – это все, что может сохранить мне жизнь. Не то чтобы у меня была какая-то информация, которой можно поделиться.

Мне просто нужно выиграть время, пока я не стану сильнее.

Габриэль медленно качает головой, и, как будто он может прочитать мои мысли, он предупреждает:

— Не пытайся лгать мне. Я знаю много креативных способов заставить кого-то говорить.

Пытки.

Боже.

И снова по мне пробегают мурашки, напоминая мне, что я все еще дрожу, как осиновый лист на ураганном ветру.

Мой взгляд падает на кандалы вокруг моей лодыжки.

Я так много пережила, но как мне избежать этого кошмара?

Медленно мой взгляд поднимается и встречается со взглядом Габриэля, затем он спрашивает:

— Как тебя зовут?

Я с трудом проглатываю свой страх, прежде чем ответить:

— Лара… Лара Новак.

— Как долго ты работаешь на Мазура?

— С тех пор, как мне исполнилось двенадцать.

Его голова слегка наклоняется, и я не уверена, верит ли он мне, потому что я не могу прочитать его. Все, что я могу сказать наверняка, это то, что он опасен, и у меня полно проблем.

С Тимоном я знала, чего ожидать. Я привыкла к наказаниям.

Но с Габриэлем я понятия не имею, на что он способен. С побоями я справлюсь. Раны и сломанные кости заживут.

Что, если…

О, Боже.

Мои щеки немеют, в горле образуется комок.

Я девственница. Тимон никогда не допускал отношений между персоналом, не то чтобы это имело значение, потому что я слишком невзрачна на вид. Это была моя единственная спасительная милость. Никто не проявлял ко мне никакого интереса.

Инстинктивно я забираюсь на кровать так далеко, как только могу.

— Пожалуйста, не делайте мне больно, — слабая мольба срывается с моих губ. — Я всего лишь горничная.

Тем не менее, Габриэль только смотрит на меня, вселяя в меня страх Божий.

— Куда бы Мазур пошел, чтобы спрятаться?

Накатывает волна головокружения, заставляющая точки танцевать перед моим взором. Я не привыкла ко всем эмоциям, проносящимся через меня.

С Тимоном все было рутиной. К которой я привыкла с рождения.

Находиться в руках врага, не имея возможности предвидеть его следующий ход, чертовски нервирует.

— У него дома по всему миру. — Я тяжело сглатываю, жалея, что не могу выпить немного воды. — Я понятия не имею, в какой из них он побежит, — признаю я, все еще не уверенная, было бы лучшим вариантом промолчать.

Бровь Габриэля приподнимается.

— Где находятся эти дома? Дай мне адреса.

Тот факт, что он думает, что простая горничная могла знать настоящие адреса, почти вызывает у меня циничный взрыв смеха.

— Я всего лишь горничная, — говорю я ему снова. — У меня не было доступа к такого рода информации.

Он снова смотрит на меня, прищурившись.

— И все же, ты знаешь, что у него много собственности? Ты противоречишь сама себе.

Дерьмо.

Габриэль встает, это движение вызывает во мне новую волну изнуряющего страха. Не в силах остановиться, мой подбородок начинает дрожать, слезы угрожают пролиться.

Не плачь.

Поднимая руку к подбородку, он проводит подушечкой большого пальца по нижней губе, его пристальный взгляд все еще прикован ко мне.

— У тебя есть три дня, чтобы решить, расскажешь ли ты мне все, что знаешь, или столкнешься с последствиями.

Какого рода последствиями?  

Габриэль глубоко вдыхает, как будто смакует запах моего страха.

— Небольшой совет. — Он начинает выходить из комнаты. — На твоем месте я бы заговорил.

Эти слова звучат зловеще, заставляя мой желудок гореть от страха и напряжения.

Дверь спальни закрывается за ним, и я остаюсь одна.

Что мне делать?

Как, ради всего святого, я выберусь отсюда живой?

Глава 7

ЛАРА

Последние сорок восемь часов я провела в панике, пытаясь освободиться от оков и то и дело проваливаясь в сон.

Единственное человеческое общение, которое у меня было, когда охранник приносил мне еду и давал перерывы на туалет, а доктор приходил осмотреть мои раны.

Я измотана, испытываю боль и напугана до безумия.

Когда дверь спальни открывается, я быстро сажусь, не обращая внимания на боль в животе. Входит доктор Байрам, за ним женщина, которой на вид чуть за пятьдесят.

Вчера я умоляла доктора помочь мне сбежать, но он просто осмотрел мои раны, наложил свежие повязки, а затем ушел, не сказав ни слова.

Может быть, эта женщина поможет мне?

Я смотрю, как она кладет стопку одежды на стул. Когда она подходит, чтобы встать рядом с доктором, я пытаюсь установить зрительный контакт, но она не смотрит на меня.

Как будто меня здесь нет, доктор Байрам показывает ей, как менять мои повязки и на что обращать внимание в случае заражения.

Либо эти люди боятся Габриэля, либо он хорошо им платит.

Дерьмо. Как я собираюсь сбежать?

— К вам вернулся аппетит? — спрашивает доктор, не потрудившись взглянуть на меня.

— Меня держат в плену. Вы действительно думаете, что я могу есть при таких обстоятельствах? — Я огрызаюсь на него.

Это странно. Я бы не осмелилась говорить с Тимоном в таком тоне, но с тех пор, как я проснулась в этой чужой постели, я как будто не могу остановиться.

Может быть, это потому, что мое шестое чувство подсказывает мне, что я не выберусь отсюда живой, так что я могу бороться всем, что у меня есть.

— Ешьте, или вы не восстановите свои силы, — бормочет доктор, затем он выходит из комнаты, а женщина следует прямо за ним.

Он показал ей, что делать. Возможно, это означает, что она будет проверять меня с завтрашнего дня. Если я смогу поговорить с ней наедине, я, возможно, смогу завоевать ее симпатию.

Как только мои мышцы начинают расслабляться, дверь снова открывается. На этот раз входит Габриэль, и это заставляет меня отодвинуться на край кровати. Я готова спрыгнуть с матраса, если он попытается что-то сделать.

Не то чтобы я далеко ушла с цепью, прикрученной к кровати.

Мои глаза прикованы к нему, каждое его движение заставляет меня чувствовать себя все более напряженной. Он подходит к окну и смотрит в него, пока тишина не начинает действовать мне на нервы.

Боже, как он напряжен.

Внезапно тишину нарушает его глубокий голос.

— Сколько тебе лет?

Я тяжело сглатываю из-за своих расшатанных нервов.

— Двадцать два.

— И ты работала на Мазура с двенадцати лет?