Страница 54 из 61
— Я думал, ты никогда не предложишь, — усмехается он. — Нет, меня ждет машина. — Он обращает свое внимание на Виктора. — Ты идешь или остаешься?
— Остаюсь. Я хочу быть здесь, когда этот ублюдок проснется. Немного подпорчу его.
— Самолет вылетает в шесть утра. С тобой или без тебя, — предупреждает Лука.
Я пожимаю руку Луке.
— Спасибо тебе за сегодняшний вечер.
— Нет проблем. Для этого и существует Священство.
Наши взгляды на мгновение встречаются. После сегодняшней ночи я брошу все, чтобы помочь им.
Когда Лука направляется по коридору, я поворачиваюсь к Виктору.
— Не убивай Мазура и не своди с ума моего кузена.
Он заглядывает в морозилку.
— Эмре любит меня.
Качая головой, я ухожу.
— Ты хочешь, чтобы я тоже принес тебе еду?
— Да. Много. Из-за всех этих волнений я проголодался.
Я показываю жестом, что услышал его, прежде чем зайти в офис Элиф.
— Мирак, мы направляемся домой.
Он целует свою жену, бормоча.
— Иди домой. Я буду там ... — Он смотрит на меня, и я поднимаю два пальца. — Я буду дома через два часа.
Когда мы выходим из здания, и я забираюсь на заднее сиденье внедорожника, я беспокоюсь о том, что Ларе и ее матери предстоит нелегкое время.
Мне придется обратиться за психологической помощью для Агнески.
Блять, я не уверен, что сексуальное рабство – это то, от чего ты можешь излечиться.
Просто дай женщине безопасное место, а остальное предоставь Богу.
Мирак останавливает внедорожник перед домом. Все выглядит тихо, но я знаю, что это не так. Вылезая, направляюсь внутрь. Я иду в свою спальню, мне нужно принять душ и переодеться, потому что женщины будут волноваться, если увидят, в каком я состоянии.
Я открываю дверь и включаю свет, затем замираю. Лара сидит на кровати, листая книгу. Она вскидывает голову и спрыгивает с кровати.
— О мой Бог! Что случилось?
— Почему ты не со своей матерью?
— Сначала ты ответь, — требует она, медленно отдирая ткань от засохшей крови на моей руке.
— Ничего страшного. Всего лишь пара царапин.
— Твоя рука кровоточит! — Она хмуро смотрит на меня. — Сядь на кровать.
— Да, Лара Ханым , — поддразниваю я ее. Садясь, повторяю вопрос. — Почему ты не со своей матерью?
— Она спит. После того, как Низа дала ей столько еды, что хватило бы накормить небольшую армию, она не может бодрствовать.
— Как она?
Взявшись за подол моей рубашки, Лара стягивает ее через голову, а затем осторожно спускает рукав с левой руки.
Качая головой, она отвечает:
— Я не знаю. Я сказала ей, что здесь она в безопасности, но не думаю, что она мне верит.
— Прошло десять лет, детка. Ей просто нужно время. Будь терпелива с ней.
— Я знаю. Принесу аптечку первой помощи.
Она выбегает из спальни, и я смотрю вниз на разорванную кожу. Это действительно не так уж плохо и должно быстро зажить.
Когда Лара возвращается, я позволяю ей суетиться вокруг меня, думая, что это успокоит ее. Мои глаза остаются прикованы к ней, и я ищу любые признаки того, что она не справляется после адского дня.
— Как ты? — Спрашиваю я, когда она обматывает бинтом мою руку.
— Я в порядке.
— Лара. — Я жду, когда она встретится со мной взглядом. — Не лги мне.
Она смотрит на меня мгновение, затем продолжает накладывать повязку. Как только она удовлетворена, начинает собирать использованные антисептические салфетки.
Я беру ее за руку и притягиваю ближе, пока она не оказывается у меня между ног.
— Как ты, детка?
Я смотрю, как она борется, чтобы сохранить контроль над своими эмоциями.
— Иди сюда, — бормочу я, сажая ее к себе на колени. Кладя руку ей за голову, я прижимаю ее лицо к изгибу своей шеи. — Поговори со мной.
Лара обнимает меня, прижимаясь ко мне так близко, как только может, затем шепчет:
— Я рада, что она вернулась.
— Но?
— Я беспокоюсь о ней.
— Я позову психиатра, чтобы он помог ей пройти через это.
— Что, если она уже никогда не будет прежней?
Я целую ее в волосы.
— Это то, к чему тебе нужно подготовиться. Прошли годы, Лара. Ты изменилась, и она тоже. Вам придется узнать друг друга заново.
— Я знаю. — Ее дыхание обдувает мою шею. — По крайней мере, она вернулась ко мне. — Лара поднимает голову, и ее глаза встречаются с моими. — Ты выяснил, почему Мазур сказал мне, что она мертва?
Я киваю.
— Но я чувствую, что это то, что твоя мать должна тебе сказать. Когда она будет готова. Не дави на нее, требуя ответов на вопросы о том, что с ней произошло за последние десять лет.
Беспокойство искажает черты ее лица.
— Все так плохо?
Я снова киваю.
— Ей понадобится много заботы и времени. Это все, что мы можем ей дать. — По ее щеке скатывается слеза, и я протягиваю руку, чтобы смахнуть ее. — Просто будь сильной ради своей матери, и я буду сильным ради тебя. Хорошо?
— Хорошо. — Она колеблется, затем спрашивает. — Ты убил Тимона?
— Пока нет.
— Почему?
Я качаю головой. Ей не нужно слышать, что я запланировал для него.
— Он скоро умрет. Не волнуйся.
Лара поднимает руку к моему лицу и гладит мою челюсть.
— Спасибо, что спас мою маму.
— Не за что, Ödülüm .
Глава 47
ГАБРИЭЛЬ
После того, как я дал Эмре и Виктору еду, и они заняты тем, что поглощают ее, я вхожу в морозильную камеру.
Мазур поднимает голову, его левый глаз налит кровью от удара, который он получил во время аварии.
— Наконец-то. Я думал, ты не проснешься.
— Пошел ты. — Он плюет на пол.
Я закатываю рукава своей рубашки до локтей, затем сажусь напротив Мазура. Встречаясь взглядом с мужчиной, улыбка приподнимает уголки моего рта.
— Тимон Мазур. Наконец-то связанный, как свинья, которой он и является. Готовый к забою.
Черты его лица напрягаются, и я вижу вспышку паники.
— Почему ты вмешался в мои дела? Почему ты напал?
Я смотрю на него долго и пристально, пока он не пытается поерзать на стуле. Я оцениваю его размеры, эти чертовски нелепые усы, абсолютную жестокость его черт.
Иисус, это человек, которому Лара должна была прислуживать всю свою жизнь.
Глубоко вдыхая, я медленно выпускаю воздух, затем говорю:
— Честно говоря, не думаю, что ты вспомнишь, но я призрак из прошлого.
Его глаза прищуриваются, когда он смотрит на меня.
— Я никогда не видел тебя раньше.
— Ты прав. Не видел.
Он начинает выглядеть расстроенным, и это заставляет меня улыбнуться шире.
— Перво-наперво. Ты, блять, пытал Лару. — Я наклоняюсь вперед, мои глаза встречаются с его, в то время как ярость закипает в моей груди. — Я собираюсь сделать с тобой то, что ты сделал с ней.
— Ответь мне! — кричит он, его лицо становится почти фиолетовым. — Что я тебе сделал?
Я встаю и трачу время на то, чтобы отодвинуть стул с дороги. Поворачиваясь обратно к Мазуру, я говорю:
— Моя мать была пекарем. Ей это очень нравилось.
Смятение заполняет его лицо.
— Мой отец открыл для нее пекарню. Они зарабатывали на скромную жизнь. Раньше я помогал после школы, и однажды, когда я заставлял полки, пришли твои люди и хладнокровно убили их. Я видел, как умирали мои родители, и поклялся отомстить за их смерть.
Входят Виктор и Эмре, и Мазур бросает взгляд на Виктора. Его глаза мгновенно темнеют от страха.
— Похоже, ты знаешь Виктора? — Спрашиваю я.
— Все знают главу Братвы, — бормочет Мазур, его паника растет.
— О, мы собираемся узнать друг друга лично по-настоящему, — посмеивается Виктор.
— Мазур, — рявкаю я, снова привлекая его внимание ко мне. — На чем я остановился? — Я на мгновение задумываюсь. — Верно. Я бы, наверное, отвоевал пекарню, но из-за тебя я вкалывал, чтобы стать главой турецкой мафии, и все для того, чтобы отомстить. В этот момент. — Я делаю шаг ближе. — Это все твоя собственная заслуга.