Преданный

— Теперь можешь опустить меня. — Ее голос хриплый, как будто выкрикивание моего имени разрушило ее голосовые связки.

— Я не готов. — Оставляю поцелуй на ее киске, заставляя девушку подпрыгнуть от силы чувств. Я подхватываю ее на руки и несу к своей кровати. — И мы еще не закончили.

Ее довольная улыбка — это все, что мне нужно.

Стаскиваю с нее свитер, и она снимает лифчик, пока я стягиваю через голову рубашку и пытаюсь расстегнуть ширинку джинсов. Сжимаю в кулаке свой стояк и поглаживаю его. Я не отвожу взгляд от Лиллиан и наблюдаю, как ее глаза расширяются с каждым шагом, который я делаю ближе к кровати. Она пятится назад, ее грудь покачивается. Я мысленно делаю снимок, выжигаю образ в своей памяти, потому что ничто из того, что я видел раньше, не было таким чертовски сексуальным.

Беру презерватив с прикроватной тумбочки. Опираясь коленом на кровать, я подползаю к ней и кладу фольгированную упаковку ей между зубов. Она кусает, и я разрываю ее, затем киваю на латекс внутри.

— Надень его.

Дрожащими пальцами она вынимает презерватив из упаковки. Я располагаюсь над ее грудной клеткой, моя эрекция гордо торчит вперед между моих ног. Я стискиваю зубы и борюсь с желанием кончить, пока она сжимает верхушку и раскатывает латекс вниз по моему стволу. Я сжимаю основание и надеюсь, что смогу продержаться достаточно долго, чтобы войти в нее. Как только она заканчивает, я спускаюсь вниз по ее телу и встаю на колени между ее бедер.

— Я не хочу причинять тебе боль. — Скольжу руками по ее бедрам и провожу большими пальцами между ее ног, пока она не начинает стонать и тянуться ко мне. — Я постараюсь потихоньку…

— Не надо. — Она тянется к моим рукам, хватает мои пальцы и подносит их к своему центру. — Сделай меня своей.

Я ввожу два пальца внутрь и рычу от тугого, влажного тепла.

— Ты так готова для меня.

— Всегда. — Она использует свою хватку на моем запястье, чтобы подтолкнуть мою руку внутрь себя. И из нее.

Было ли что-нибудь когда-нибудь более сексуальным?

— Достаточно. — Я выдергиваю пальцы, заставляя ее ахнуть, затем подношу их к ее рту.

Она жадно открывает рот и принимает мои пальцы до костяшек.

— Не останавливайся. — Я располагаюсь между ее ног и одним сильным движением проникаю внутрь.

Лиллиан задыхается, теряя способность сосать мои пальцы.

Я хватаю ее за подбородок.

— Я сказал, не останавливайся.

— Я хочу твой рот.

— Такая требовательная. — Я мягко касаюсь губами ее губ, думая подразнить ее, пока двигаюсь медленными, обдуманными движениями между ее бедер.

Но мне следовало бы знать, что я играю с огнем, когда она подается вперед, захватывает мой рот и неистово целует меня.

Дальше медлить нельзя. Подаюсь бедрами вперед в безжалостном темпе. Ее вкус с моих пальцев наполняет мой рот. Я сосу и облизываю ее губы. Нуждаясь в ее руках, я переворачиваюсь на спину и тяну ее на себя. Все эти светлые волосы спадают на ее лицо, касаются моей груди и вызывают мурашки на моей коже. Я тянусь к ее груди, выгибаюсь вперед и посасываю упругую плоть ее соска.

Единственный звук в комнате — это наше тяжелое дыхание, трение кожи о кожу, стоны и вздохи, и грязные слова поощрения. Лиллиан — абсолютное совершенство. Она дикая, дерзкая и не боится брать то, что хочет. Мы двигаемся, меняем позы, наши тела легко изгибаются по воле наших потребностей. Простыни сброшены с кровати, подушки тоже, наша кожа блестит от пота.

Лиллиан лежит на боку, а я — у нее за спиной. Держа руку между ее ног, я чувствую нашу связь. Напряжение в основании моего позвоночника скручивается сильнее. Девушка поворачивает голову, требует моего рта, и я взрываюсь.

Одним сильным толчком я погружаюсь глубоко, и волна за волной обрушивается на меня, бьется внутри меня и вырывается наружу. Я под водой, плыву, мир вокруг меня расплывается, пока я не слышу, как она выкрикивает мое имя. И резко приземляюсь, двигаюсь быстрее и добиваюсь ее освобождения, пока она не падает без сил.

Оставаясь на месте, я обхватываю ее руками, утыкаюсь носом в ее волосы и дышу.

Лиллиан моя.

Сжимаю ее крепче.

И я никогда ее не отпущу.

 ГЛАВА 18

Лиллиан

Я просыпаюсь в постели Хадсона, крепко обхватив его руками. Его нога лежит на моих бедрах, а его рука — на моей груди, и я удивляюсь тому, что не чувствую себя в ловушке. Его вес — это якорь, а не бремя. Его тепло — это комфорт, а не удушающий жар. Вместо того чтобы чувствовать себя беспокойно и некомфортно, чувствую себя отдохнувшей и спокойной. Как будто я могла бы оставаться здесь, вот так, до тех пор, пока он позволит мне.

Прошлой ночью, после того как разгромили кровать Хадсона, мы вместе пошли в душ. Идея была в том, чтобы помыться и вернуться в постель, но мы оставались там до тех пор, пока вода не остыла. У меня болят колени от неумолимо твердой плитки, и Хадсону наверняка будет больно, ведь он поддерживал меня, пока мы занимались сексом на скользкой поверхности.

Мои колени — не единственная нежная часть меня. Когда двигаюсь, я чувствую каждую часть, к которой прикасался Хадсон, и восхитительная боль служит приятным напоминанием.

Я не знаю, сколько сейчас времени, но свет, пробивающийся сквозь шторы, ярко-желтый. Мне нужно в туалет, и я пытаюсь незаметно выскользнуть из-под него. Двигаясь по сантиметру за раз, я задерживаю дыхание…

Он стонет и крепко сжимает меня.

— Прекрати красться.

Попалась. Я прижимаюсь к нему и целую его грудь.

— Я не крадусь.

Он запускает руку в мои волосы и обхватывает мой затылок, прижимая меня к себе.

— Конечно, кралась.

— Удивлена, что ты проснулся. Я довольно ловкая.

С закрытыми глазами он улыбается.

— Нет. Не ловкая.

— Да!

Он открывает один глаз.

— Седона.

— Что? Я пронесла бургеры незамеченными, помнишь?

— Незамеченными? Нет.

— Неважно. — Положив ладони ему на грудь, я чувствую, как его пульс бьется в ровном и сильном ритме.

Он стонет и скользит руками вниз по моей спине, чтобы схватить мою голую попку.

— Проведи этот день со мной.

Оседлываю его бедра и задыхаюсь от ощущения его мощной эрекции у себя между ног.

— И что будем делать?

Он лениво ухмыляется, откидывая мои волосы за плечи, чтобы обнажить мою грудь своему голодному взгляду.

— У меня есть несколько идей.

Я целую его шею, прокладываю дорожку к подбородку и нависаю над его губами.

Он пытается поцеловать меня, но я отступаю. Хадсон хмурится и догоняет меня.

Я отворачиваю голову, смеясь.

— Мне нужно почистить зубы.

Хадсон падает обратно на кровать и дуется.

— Ты играешь нечестно. — Удерживая меня руками за бедра, он дразнит меня своим стояком. Я застываю от восхитительного трения.

— Впусти меня, детка… Ох, черт, — стонет он, когда кончик проскальзывает внутрь. — В тебе так хорошо. Я хочу жить… — Он приподнимает свою задницу с кровати, чтобы протолкнуться внутрь, и мы оба задыхаемся от восхитительных ощущений. — В тебе. Навсегда. — Его взгляд становится затуманенным, пока я двигаюсь над ним. Положив руки на мои груди, он сжимает, дразнит, щиплет и дразнит соски, пока я волнообразно двигаю бедрами. — Великолепно, Лили. Ты такая чертовски красивая, детка.

Мой темп ускоряется. Он кладет одну руку мне на бедро и трахает меня снизу, пока я скачу на нем жестко и глубоко. Хадсон двигает бедрами, ударяя по всем точкам внутри и снаружи с карающим темпом. Ощущения нарастают.

Мышцы его шеи напрягаются. Губы размыкаются. Его пресс напрягается с каждым мощным толчком. Мы так близко. Воспаряем вместе. Достигаем. Нагоняем. Выходим на поверхность…

— Хадсон, ты где, блядь? — Голос Хейса прорезает сексуальный туман.

Хлопает входная дверь.

Я бросаюсь на кровать, хватаю простыню и, как ниндзя, скатываюсь с матраса на пол.