Российские этюды

А Марина тянула жуткую ношу. Дети, муж, как еще один ребенок, безденежье до слез, до отчаяния. Возвращение на родину с пониманием, что там ничего хорошего не будет. Абсолютное отсутствие звездности. Она была готова работать посудомойкой, чтобы прокормить семью. Перед Мариной надо преклонить голову.

Обычно в музеях сидят зловредины, которые тщательно контролируют все твои движения. В этом музее я входил в комнаты, и смотрительницы оттуда исчезали, чтобы мне не мешать. За рабочим столом Марины две женщины собрались попить чайку. Я хотел щелкнуть эту идиллию, но они мгновенно исчезли, как тени в ночи.

Мне удалось поймать одну из них и спросить, где находилась спальня Марины и Сергея. Смотрительница оглянулась, зачем-то внимательно посмотрела в зеркало и прошептала мне в ухо.

– Вы знаете, что раньше муж и жена спали в разных комнатах?

Я с умным видом кивнул и приготовился узнать страшную тайну.

– Так вот, – продолжила смотрительница. – Они спали каждый в своем кабинете! И иногда…

Тут она еще раз оглянулась и опять скосила глаза на зеркало.

– … и иногда они ходили друг к другу в гости!

Тайна появления маленькой Иришки была открыта.

Стихи Марины

Я не фанат стихов Марины Цветаевой. Мне нравятся только некоторые: «Август – астры», «Вот опять окно», «Мне нравится, что вы больны не мной»…

Но есть у нее одно стихотворение, которое направляло мою жизнь довольно долгое время.

Вчера еще в глаза глядел

А нынче – всё косится в сторону!

Вчера еще до птиц сидел, —

Всё жаворонки нынче – вороны!

Память у меня ужасная, что-то помню, но всегда с ошибками. А это стихотворение врезалось. Я прочитал его два раза и понял, что выучил его наизусть. Целый день ходил и бормотал строчки «Спрошу я стул, спрошу кровать…». И решил, что никогда не буду расставаться с женщинами. Встречаться буду, а расставаться – нет. Пусть сами уходят.

Тайна этого стихотворения мне не дает покоя. Оно написано в 1920 году, когда Сергей был на фронте. В 1920 году Марина встретила 63-летнего князя Сергея Волконского. Она его обожала, но вряд ли это стихотворение было про него.

Впрочем, какая разница. Чудесные строки, режущие душу. Пусть они будут просто строчками, которые заставляют думать.

Капитан

Не хватает времени ни на что.

И с Капитаном надо было встретиться не на ходу, а посидеть на берегу моря, смотря на закат и не спеша перебрасываясь фразами.

Сейчас нет времени, потом не будет сил, потом не будет нас.

В мире нет совершенства. И не предвидится. Поэтому надо радоваться, что удалось побыть с другом хотя бы полдня.

С Капитаном у нас всегда есть культурная программа. На этот раз было посещение музея под «Рабочим и Колхозницей». Много лет назад постамент был маленький, сзади была дверь, ведущая в пустое помещение. Там жили первые московские бомжи. Теперь тут музей в три этажа. На первом этаже история скульптуры «Рабочего и Колхозницы» и история «Дома Советов». И еще кафе «Париж».

На других этажах выставки. В этот день были выставки елочных игрушек.

Это не для нас. У Капитана в глазах тоска по морским просторам, а у меня красные круги после прогулок по Питеру и бессонной ночи в поезде, когда мы с попутчиком говорили о любви и Всемирном Разуме.

Я говорю об этом Капитану. К любви Капитан относится философски. Он говорит, что такое состояние надо использовать для блага человечества. Влюбился – выдавай «на гора» продукцию. Хоть стихи, хоть прозу, хоть дров наруби.

К другим жизненным проблемам Капитан относится тоже философски. Его принцип: «Вперед и быстрее!» Это стратегия. Он шел с ней по жизни как с компасом. Я знаю одно дополнение к его стратегии, но он о ней не говорит. Это принцип «Не делай зла и помогай, если можешь».

Вот с тактикой у него сложнее. Он прямолинеен, это мешает ему жить. Но иногда помогает. Если ему не нравится цена за билет в музей, то он об этом говорит. И его слушают. В Одессе слушали Беню Крика, в Москве слушают Капитана. И нам продают билеты для студентов. Мы очень похожи на студентов. Так решают все сотрудники музея. Они сразу влюбляются в Капитана. Я не против студенческих билетов. Я вечный студент – учу и забываю, учу и забываю… Капитан тут впереди меня. Он забывает не уча!

Куда бы ни пришел Капитан, вокруг вырастает облако обожания. Мы вошли в музей, и нам включили кино про Мухину. Все смотрительницы чего-то ждали от нас. Может мыслей каких о прошлом и настоящем. Может надеялись на внимание капитана. Но нам с Капитаном было не до кино. Капитан показывал, какой он красивый после диеты. Он встал в фас и в профиль одновременно. Под свитером у него перекатывались мускулы, а в глазах горело желание как следует подкрепиться.

– Диета у меня простая, – говорил Капитан, вращая баранку и ставя свою «ауди» на два колеса, чтобы протиснуться между грузовиками. – Каждый день я ем что-то одно. Например, только фрукты, только овощи, только мясо. Но зато ем неограниченно. Результат ты видел. Я строен и могуч одновременно.

Я кивал, с ужасом наблюдая, как мы лавируем в пробке Третьего кольца.

– Ты не бойся! – продолжил Капитан. – Я могу вести машину с закрытыми глазами и даже во сне. У меня за рулем работает спинной мозг и иногда костный. Но это уже если совсем труба. Вот недавно у меня провалилась педаль тормоза – порвался шланг. Но я даже не проснулся. Руки сами включили первую передачу, дернули ручник и начали крутить баранку. Я снес зеркала двум ханурикам, когда протискивался между ними. Потом встал и спокойно им объяснил, что могло быть хуже. Они ко мне претензий не имели.

– Ты им мускулы показывал? – спросил я.

– Так я из спортзала ехал, в футболке защитного цвета, мускулы наружу, штанцы соответственно… Ребята только кивали, когда я им объяснял, как им повезло.

В ресторане нам дали толстую книгу на украинском и русском языках под названием «Меню». Капитан отодвинул книгу и позвал официантку.

– Значит так, – начал он, – у меня диета, но не такая, как у язвенников и гламурных девиц. У меня все не по-детски. Сегодня у меня овощной день. Ты мне борщ принеси, с салом и галушками, это считаться не будет. А вот после этого только диета! Мне нужно нажарить тазик овощей. Начнем с кабачков, баклажанов, брокколи, цветной капусты и дальше по алфавиту. Запивать все я буду клюквенным морсом, объявив клюкву овощем.

Испуганная официантка, забыв про меня, убежала на кухню. Потом вспомнила, вернулась и, немного заикаясь, спросила какой тазик буду заказывать я. Я скромно показал на две страницы книги-меню, сказав, что у меня сегодня аппетит подкачал.

С капитаном хорошо обсуждать мировые проблемы. С ним говоришь и кажется, что еще небольшое усилие и проблемы будут решены. ПРЯМЩАС!

– Я вот так думаю… – Капитан смотрит в окно, где вот-вот заплещутся изумрудные морские волны и ветер начнет срывать с них пену. – Нам надо все бросить и уйти в плавание. Желательно в кругосветку. Например, по Ладоге. Мы с тобой будем сидеть на палубе, смотреть на луну и говорить о вечном.

– А что мы будем есть? – осторожно спрашиваю я.

– Вечером будет салат по-гречески и жареное мясо. Будешь хорошо себя вести, то налью сто грамм из стратегических капитанских запасов. Морса, конечно!

– Но ведь ты меня знаешь, я обязательно какую-нибудь бабу притащу. Чтобы облагораживала.

– Тащи, это я могу вытерпеть.

– Но для этого мне надо работу бросить.

– Это уж ты сам решай, что тебе интересней: жить или работать.

…Капитан уехал. С визгом шин. Нет, не своих. Визжали шины у тех, кто уступал ему дорогу. Ведь у капитана девиз: «Вперед и быстрее!»