Шепот небес

– Каролина сказала, что все еще любит меня, – грустно улыбнулся Лукас. – И что всегда будет любить. А потом добавила, что я, по ее мнению, никогда по-настоящему не любил ее, потому что если бы действительно любил – любил больше чести, больше жизни, – то не преступил бы закон и не обрек бы себя на лишения.

– Она несправедливо поступила с вами.

– Вы так считаете? – Лукас внимательно взглянул на Джесси. – А мне кажется, она говорила правду. Я любил ее, конечно, но любил недостаточно для того, чтобы отказаться от своих намерений и не делать того, что я сделал.

Джесси поняла, что совершенное Лукасом преступление слишком серьезно и брату не удастся добиться помилования. На совести Лукаса что-то пострашнее участия в деятельности нелегального общества или покушения на убийство надсмотрщика. Однако Джесси страшилась услышать рассказ о его главном преступлении.

– Человек, за которого Каролина вышла замуж, имел исполинский рост. И зачатый им ребенок вышел очень крупным. Сама же Каролина была изящной женщиной. Она чем-то походила на вас, вот только цвет волос у нее другой, каштановый, а не золотистый.

Лукас не отрывал взгляда от локонов Джесси, и на мгновение ей показалось, что он сейчас дотронется до них. Одна из прядей выбилась у нее из прически и щекотала шею. Но Лукас, конечно же, никогда бы не осмелился прикоснуться к ее волосам, как бы ей самой того ни хотелось.

– Вы ни в чем не виноваты, – мягко произнесла она, видя, что он терзается угрызениями совести.

Лукас закрыл глаза и судорожно вздохнул.

– Вы так думаете? Если бы я не совершил преступление и не попал на каторгу, ребенок мог быть моим и Каролина не умерла бы.

– Человек не может предугадать будущее.

Он посмотрел на нее с такой болью, что у Джесси сжалось сердце.

– Вы действительно считаете, что я не виноват в смерти Каролины?

Джесси больше не могла сдерживаться. Ей страстно хотелось дотронуться до него, утешить, успокоить его совесть. Протянув руку, она погладила Лукаса по щеке кончиками пальцев. Но от первого же прикосновения в ее крови зажегся огонь, и у Джесси перехватило дыхание. Его щеки и подбородок покрывала щетина, от кожи исходило тепло. Лукас оцепенел, пораженный тем, что она сделала.

– Мисс Корбетт… – хриплым голосом пробормотал он.

– Нет, не называй меня так… – Джесси коснулась его теплых губ. – Ничего не говори. Молчи… и не останавливай меня.

Глядя ему в глаза, Джесси обвила его шею руками. Она знала, что он никогда не осмелится поцеловать ее, и поэтому решила сделать это сама.

Глава 17

Робкий поцелуй Джесси выражался в нежном прикосновении ее губ к губам Лукаса, тепло которых, мягкость и податливость она сразу почувствовала. Из груди Лукаса вырвался тихий стон, и он обнял Джесси. Губы Лукаса разомкнулись, и поцелуй стал более страстным и жарким.

Джесси никогда не испытывала ничего подобного. Она и не думала, что мужчина может возбудить в ней столько чувств. Она понятия не имела, что во время поцелуя язык мужчины может проникать в рот женщины и творить там чудеса. Смелые ласки Лукаса стали для нее откровением. Ей нравились новые острые ощущения, но она понимала, что нарушает правила приличия. Впрочем, сейчас Джесси забыла о них. Поцелуй привел ее в сильное возбуждение. Она стонала и извивалась в объятиях Лукаса, новые незнакомые желания овладели ею.

Она обняла его за плечи и, чувствуя, как напряглись его мышцы, прижалась к нему всем телом. Рядом ревел водопад, обдавая их холодными брызгами, но они не замечали ничего вокруг. Наконец Лукас прервал поцелуй и заглянул в глаза Джесси, которые туманила страсть.

– Не смей говорить, что мы совершили ошибку, – Джесси перевела дыхание и всмотрелась в помрачневшее лицо Лукаса, – что мы не должны были делать этого…

Джесси с трудом произносила слова, у нее кружилась голова от страсти. Лукас невесело усмехнулся.

– Хорошо. Но хочу заметить, что сегодня вы очень щедры и великодушны, мисс Корбетт…

– Не называй меня так. Зови меня Джесси, пожалуйста…

Лукас удивленно посмотрел на нее, осторожно убрав со лба Джесси упавшую прядку волос шершавой, загрубевшей от физической работы рукой.

– Наверное, то, что я сейчас делаю, – неслыханная дерзость…

– Вовсе нет, после того как твой язык побывал у меня во рту.

Лукас рассмеялся. Его голос звучал хрипловато и будил желание. В изумрудно-зеленых глазах горел огонь страсти. Он учащенно дышал, охваченный возбуждением. Джесси показалось, что он сейчас снова припадет к ее губам в жарком поцелуе. Однако Лукас сдержался. Отвернувшись, он стал разглядывать пенистый водопад.

– Я знаю, что вам неприятны будут мои слова, но я должен сказать все начистоту. Я считаю ошибкой произошедшее между нами сегодня. – Лукас не смотрел на Джесси.

Девушка хотела возразить ему, но промолчала, потому что понимала, что он прав. Какая она наивная! Почему она решила, что одного поцелуя достаточно, чтобы утолить мучительную страсть, проснувшуюся у нее в душе? Но поцелуй лишь больше воспламенил ее, заставив почувствовать неистовую жажду любви.

– Если ваш брат и мистер Харрисон Тейт, ваш жених и местный судья, узнают, что я дотронулся до вас, то мне не жить, – глухо выговорил Лукас.

– Но они ни о чем не узнают.

Лукас резко обернулся и посмотрел ей в глаза. Его лицо дышало мрачной решимостью.

– Не обманывайте себя! Рано или поздно им станет все известно!

Джесси охватило отчаяние. Угрозу, нависшую над Лукасом, она вдруг ощутила реально.

– А если вы ошибаетесь и ходатайство моего брата о вашем помиловании будет удовлетворено?

– Возможно, вы правы, – кивнул Лукас, хотя не сомневался, что власти откажутся помиловать его, – но в таком случае, мисс Корбетт, лучше нам поменьше встречаться. Вы должны отказаться от частых прогулок верхом.

Они помолчали. Джесси слышала шум ветра в кронах деревьев, по ее лицу пробегали солнечные блики. «Да, я должна отказаться от встреч с Лукасом, – подумала она, – хотя бы на несколько дней».

Джесси, натянув поводья, остановила лошадь у дверей конюшни. И тут до ее слуха донесся рев осла. Обернувшись, она увидела брата.

– Уоррик! – изумленно воскликнула Джесси и спешилась. – Откуда у тебя осел?!

Джесси засмеялась – Уоррик въехал на хозяйственный двор на своей лошади, за которой трусил ослик. Но тут Джесси заметила, что через спину осла перекинут труп чернокожего каторжника, и смех замер у нее на губах.

Джесси бросила взгляд на Галлахера, но он не изменил выражения своего лица. Его хладнокровие, выработанное с годами, всегда поражало Джесси. Жизнь, полная невзгод и лишений, приучила его владеть собой.

– Не смотри на него, Джесс. – Уоррик бросил поводья Галлахеру и спешился.

Джесси не сразу поняла, что брат имеет в виду труп негра.

– Ты его убил? – спросила она, с опаской посматривая в сторону осла, на котором лежал труп.

Мертвый чернокожий каторжник – один из тех разбойников, которые напали на Джесси и хотели изнасиловать ее. Но чернокожий Паркер останавливал их и не причинил ей никакого вреда. Джесси не могла без боли смотреть на труп человека, которого она еще недавно видела живым.

– Нет, я не убивал его, я обнаружил труп на побережье, – ответил Уоррик и, повернувшись к Лукасу, отдал распоряжение: – Отнеси тело в часовню. Я найду кого-нибудь, кто сможет завтра утром выкопать ему могилу и похоронить.

– Я сам похороню его, – вызвался Лукас.

Джесси старательно избегала смотреть на него, боясь выдать свои чувства.

– Хорошо, – согласился Уоррик и направился к дому. Джесси не сомневалась, что он сразу же выбросил мысли о мертвом из головы. Прежде чем последовать за братом, она посмотрела на Галлахера. Их глаза встретились, однако его взгляд оставался пустым.

Джесси поспешно бросилась вслед за братом, подхватив длинную юбку своей амазонки.