Наследство

Дрожащими пальцами девушка потерла глаза, ущипнула себя несколько раз.

В углу что-то зашевелилось.

Екатерина вскочила с кровати и кинулась к окну, одним движением распахивая тяжелые портьеры.

Ничего. Никого.

— Показалось.

Звук собственного голоса не успокаивал, а раздражал. Тени в спальне вдруг стали казаться зловещими.

Мережская не выдержала: обула домашние туфли, накинула халат и почти бегом покинула комнату. Ей нужно было найти кого-то живого, чтобы окончательно не сойти с ума. Хоть кого-то из плоти и крови.

Люди нашлись на кухне. Аглая деловито раздавала указания заканчивающим ранний завтрак слугам.

— Ой, госпожа! — всплеснула она руками, завидев хозяйку. — Вы уже встали? Сейчас Ульяна принесет все для умывания! Через полчаса и завтрак будет подан!

— Не надо, — поспешно заявила Катя. — Завтрака не надо. Я… поем в столовой.

Экономка кивнула и хотела было уйти отдать распоряжения слугам, но Екатерина не позволила ей это сделать. Она вдруг поинтересовалась, что в сегодняшнем меню (хоть сама вчера его составляла), а затем стала расспрашивать, кого родила сестра Аглаи — мальчика или девочку, как назовут, посетовала на холодную погоду и возможный неурожай. Женщина смотрела на высокородную собеседницу удивленно. Не то, чтобы хозяйка никогда не интересовалась жизнью слуг, но таких долгих и странных разговоров она до сего дня ни с кем не вела. Заметив удивление и интерес в глазах собеседницы, Екатерина сконфузилась и замолчала. Аглая вежливо ждала. Мережская собралась с духом и, поблагодарив экономку за хорошую работу, отправилась к себе. Возвращаться в спальню не хотелось, но там уже ждала с горячей водой Ульяна: чужое присутствие успокоило инкнессу, и к завтраку она спустилась, хоть и с головной болью, но по крайней мере без дрожащих рук.

Николай встретил ее сердитым взглядом.

— Почему накрыто на троих? — спросил он. Мачеха посмотрела на экономку.

— Так юрист же… — виновато развела руками та.

Екатерина задумалась. Кажется, она не успела дать какие-либо распоряжения на этот счет…

Открылась дверь. Михаил вошел, чеканя шаг, и обозрел всех присутствующих.

— Доброе утро.

Сказано это было таким холодным тоном, что в доброте этой части дня приходилось серьезно усомниться.

Катя поздоровалась в ответ, Николай сверлил мужчину злым взглядом.

Аглая показала гостю его место.

— Я уже поел на кухне, — сообщил тот с намеком и обернулся к инкнессе:

— Где мне вас ждать?

— В кабинете, — выдавила она, одной рукой касаясь виска. Юрист вышел, Аглая поспешила следом — показать искомую комнату. Мачеха и пасынок остались наедине.

— Не успело тело отца остыть… — начал юноша, гневно сверкая глазами, но продолжить не успел — вошла Ульяна с подносом.

— Это мой новый юрист, — инкнесса невозмутимо занялась едой, не смотря на собеседника. Спокойствие это давалось ей нелегко: голова после кошмара болела все сильнее, и чувствовала она себя как натянутая до предела струна. Чуть тронешь — и порвется.

— Именно поэтому он поселен на хозяйском этаже, а не на служебном?

Куда именно поселить позднего посетителя, Екатерина ночью никаких распоряжений не оставила и, видимо, экономка, услышав заветное слово «гость» определила его не во флигель для слуг, а на жилой этаж дома, сочтя, что именно это и подразумевалось под приличными комнатами. Надо бы быть повнимательнее… Впрочем, Климские дворянский род, пусть и всего лишь благородия, так что Михаил вполне имеет право на гостевую комнату, нарушения этикета здесь нет. К тому же она сама назвала его «другом семьи», а друзей в служебные каморки не селят.

— Если это имеет значение, я не давала подобных указаний на его счет, — поделилась мачеха своими размышлениями с юным офицером. — Видимо, Аглая сочла его гостем, потому и отвела ему гостевую комнату.

— Через две от твоей? — ехидно уточнил пасынок.

Катерина посмотрела ему прямо в глаза.

— И от твоей. Неужели офицер не сможет защитить честь дамы в собственном доме?

Юноша покраснел и отвел взгляд. Честь мундира для него значила очень много. Не потому что ему нравилось служить — потому что это было престижно.

«В этом он весь в отца, — подумалось Кате. — Все должно приносить выгоду». Но отец его лежал в сырой земле, иначе юноша так развязно себя с ней не вел. Ах, Евстафий! Зачем тебе был нужен этот брак? У тебя же сын совсем заброшен…

Вилка со звоном легла в тарелку. Юноша встал.

— Приятных танцев на костях моего отца, — он насмешливо отвесил ей глубокий поклон и строевым шагом покинул столовую. Вдова почувствовала небывалое облегчение — можно было поставить локти на стол и обхватить гудящую голову холодными ладонями.

— Госпожа, все в порядке?

Ульяна же здесь!

— Да. Спасибо. Можешь убирать.

Екатерина выпрямилась и встала. На мгновение в глазах потемнело, и ей пришлось схватиться за стол. Три бессонные ночи давали о себе знать. Надо выспаться. Срочно. Но сначала — пережить этот день. Вдова направилась в противоположное крыло.

Кабинет пах мылом, словно его убирали как раз перед ее приходом. Мережская поморщилась и села на стул мужа. Михаил отложил газету и впился в нее суровым взглядом.

— Что именно вы от меня хотели?

Инкнесса глубоко вдохнула.

— Мне надо привести в порядок дела мужа, его бумаги. Пока завещание не оглашено и новый хозяин не вступил в права мне следует, как сказал господин Римский, "сделать процесс наследования как можно более прозрачным". Как жене — разобрать его бумаги, как возможной наследнице — сделать это так, чтобы ко мне не было претензий.

— А они могут возникнуть?

Вопрос был с намеком. Оскорбительным в подобной ситуации. Но у Кати не было ни сил, ни желания спорить с очередным человеком, думающим о ней гадости.

— Надеюсь, вы достаточно компетентны, чтобы этого не случилось.

Климский побагровел от ответной шпильки.

— Вы…

— Теперь перейдем к вопросу о зарплате. За каждый день работы вы будете получать как среднестатистический юрист столицы. Вот, ознакомьтесь с договором.

Мужчине протянули стопку листов. Он взял ее и углубился в чтение. Составлен документ был немного коряво, но старательно, что юриста несколько озадачило.

— И кто это сочинил?

Екатерина заволновалась.

— Я. Очень плохо?

Он удивился. Женщина с деньгами стала утруждать себя написанием серьезной бумаги? Странно это. К тому же, договор составлен средненько, а не ужасно — а это значит, она пыталась разобраться в вопросе. Хоть и не особо преуспела в этом.

Пока Михаил размышлял, Мережская с ужасом ждала его приговора.

— Сойдет, — наконец вымолвил он, и расписался на каждом листе. Инкнесса облегченно выдохнула и взяла договор из его рук. Пальцы у нее были холодные.

— Как желаете получать оплату: еженедельно или по окончании дела?

— Это непринципиально. Давайте лучше уточним объем работы.

Екатерина огляделась. На диванчике в углу, на столе, стуле, полках лежали бумаги.

— Да…вот объем…

Михаил тоже осмотрелся и вздохнул.

— Где я могу расположиться?

— Наверно, лучше всего здесь… — неуверенно протянула Катя.

— А вы?

— Я.…мне в общем-то не особо нужен кабинет… Это место мужа…

В дверь постучали.

— Да.

Ульяна просунула в дверь голову.

— Там эти пришли… — туманно выразилась она. Однако Мережская в е пончла и встала.

— Если понадобятся разъяснения, слуги меня найдут.

Климский кивнул и, проводив хозяйку дома задумчивым взглядом, принялся за работу.

* * *

Евстафий верил, что сила в деньгах. Катя — что в дружбе. Может, потому что единственное, что у нее было — эта долгая переписка с курносой девочкой Лизой, с которой они когда-то учились в одном пансионе. На любовь и понимание со стороны родителей ей не приходилось рассчитывать, с братом и сестрой она никогда не была близка, а брак женского счастья ей не принес. Но сейчас Катерине было мало этой дружбы. Она чувствовала себя слишком одинокой, слишком беспомощной, а Лиза была так далеко! И никого рядом, кто может подставить плечо…