Наследство

Екатерина подскочила в кровати от собственного крика. Оглядела в панике спальню, но первые лучи солнца, заглядывающие в открытое окно, ничего страшного не осветили. Инкнесса дрожащей рукой налила себе воды и выпила ее залпом.

— Что ты делаешь? Разве так себя ведут наследники великокняжеской крови?

Стакан полетел на пол. Вдова обернулась к двери, ожидая увидеть мать… но там никого не было.

— Разыгралось воображение, — прошептала девушка, пытаясь себя успокоить. — После вчерашнего вечера неудивительно.

— Госпожа? — в комнату вошла Аглая с подносом. — Вы уже встали?

Катя посмотрела на часы.

— Да. Пора. Помоги одеться. И убери это, я буду завтракать в столовой.

Экономка прошла к двери в гардеробную.

— Юный господин ночевал сегодня дома, — заметила она.

Инкнесса замерла. Оглядела еще раз комнату… и вдруг поняла, что Николай пугает ее гораздо меньше внезапно приснившегося кошмара. Такого реалистичного кошмара, что Катя боялась подходить к тому углу, в котором ей привиделся силуэто в балахоне и послушный ему страшный монстр.

— Тогда сразу ступай, предупреди, чтоб накрывали на двоих.

— Как скажете.

Аглая расстелила на кровати простое домашнее платье и удалилась. Екатерина почувствовала на себе чужой взгляд, едва за экономкой закрылась дверь. Вдова оглядела комнату, заглянула в гардеробную, распахнула окно. Никого. Даже собаки на улице нет. И вороны не каркают…

Тишина.

Сад показался вдруг зловеще темным, и Катя поспешно закрыло окно. Накатил страх. Стараясь не выпускать из виду злополучный угол, девушка как можно быстрее оделась сама, не дожидаясь горничную, и, сколов волосы шпильками, вышла из комнаты быстрым нервным шагом.

Спальня Николая находилась напротив. Дверь была приоткрыта, и Екатерина услышала голос пасынка.

— Налей еще. Голова раскалывается.

Никогда инкнесса так не радовалась звукам человеческой речи. Катя прижалась спиной к стене, и положила руку на грудь, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Все хорошо. Просто она не выспалась. Все хорошо. Надо немножко потерпеть. Завещание скоро огласят, и после этого ее наконец оставят в покое. Все. Все закончится.

И кошмары?

— О, нет. Это только начало.

Катя вздрогнула. Конечно же пасынок не мог читать ее мысли, но тем не менее его слова пугали. Катерина глубоко вдохнула. Это просто ничего не значащая фраза. И она вообще предназначалась Аглае.

— Надо еще.

За приоткрытой дверью лязгнул стакан. Понятно. Опять пил.

— Победа будет за нами! Я теперь все могу!

Запахло рассолом. Этот в высшей степени прозаический запах успокоил Катерину. Вдова отошла наконец от стены и более размеренным шагом направилась к лестнице. Пора было спуститься к завтраку. Вслед ей из комнаты пасынка донеслось:

— Месть сладка.

Катя помимо воли ускорила шаг. Когда она почти спустилась, по второму этажу застучали каблуки военных сапог. Пасынок шел следом за ней. В этот раз его присутствие и пугало, и радовало Катю одновременно.

Завтрак прошел относительно спокойно. Николай сверлил мачеху красными глазами, но, видимо, головная боль после вчерашней попойки с друзьями его тяготила достаточно сильно, чтобы он не пытался заговаривать. Через полчаса молчаливых страданий над тарелкой, юноша оседлал коня и покинул дом.

Екатерина зашла в кабинет, чтобы разобрать утреннюю почту. Деловые письма она сразу вернула на поднос — их Ульяна отнесет после обеда юристу мужа. На два приглашения следовало написать вежливый отказ, некролог, присланный одной из столичных газет — одобрить, счета — оплатить. Экономический журнал был отложен в сторону. Маленькая записка на плотной бумаге без герба отправилась в камин.

В ней было всего два слова «Ты заплатишь».

* * *

Из отдела гражданского следствия заявились под вечер. Екатерина, пытавшаяся законспектировать статьи из экономического журнала, восприняла сию новость почти с радостью. Отложила карандаш, помяла заболевшие пальцы.

— Проводите в большую гостиную.

Аглая кивнула и вышла. Катя поправила прическу и спустилась следом за ней.

Юрий Талькин чувствовал себя неудобно в пышно обставленной комнате. Катерина ощутила укол совести. Когда ей сообщили, что пришли по делу о смерти ее бывшего мужа, юной вдове показалось, что в богатой гостиной она будет чувствовать себя спокойнее и выше их, а они — неувереннее. Однако рассчитано подобное было на незаметного человека и следователя, а отнюдь не на молодого секретаря, ничем пока перед ней не провинившегося. Катерина присела, приветствуя гостя.

— Итак, господин Талькин…

— Юрий, — неуверенно перебил молодой человек, с повышенным интересом наблюдая за каждым ее движением. — Какой я вам господин, что вы. Так, мальчик на побегушках.

— И зачем вас послали ко мне?

— Понимаете… У следствия нет полной картины преступления. И при этом они довольно однобоко смотрят на ситуацию.

— Например?

Юноша смял кепку, которую держал в руках. Катерина почувствовала, что этот жест ей импонирует. Мать бы приказала оставить головной убор в прихожей. И прочитала бы наглецу целую тираду о правилах приличия. А Кате сейчас очень нравилось все, что шло вразрез с понятиями ее родных о долге, положении в обществе, нормах приличий и прочей чуши.

Юноша посмотрел на нее тоскливо. Словно ждал, что его вот-вот выкинут за порог, как бездомную шавку.

— Понимаете…

— Чай хотите?

Юрий очаровательно улыбнулся и благодарно кивнул. Ульяна вышла из комнаты, чтобы передать распоряжение на кухню.

— Итак, — попыталась Катя подбодрить гостя. — Зачем вы к нам пожаловали?

Паренек опустил глаза.

— Капитан… Он подозревает… Понимаете…

— Меня? — Инкнесса насмешливо приподняла бровь. — Не бойтесь, говорите, как есть. Это вряд ли является государственной тайной для вашей организации или болезненной неожиданностью для меня.

Талькин покраснел.

— Не только вас. Семью, — попытался сгладить ситуацию гость неловким враньем. — Но он совершенно не рассматривает возможность убийства из экономических соображений! В наше время конкуренция — вещь гораздо более страшная, чем наследование!

Пылкое высказывание позабавило Екатерину. Юноша пытается докопаться до истины? Это не всегда хорошо заканчивается.

— Вы мне не верите? — почти обиженно спросил Юрий.

— Нет, что вы. Ваше рвение заслуживает похвалы. Но, боюсь, я ничем не могу вам помочь.

— Можете! Вы можете обладать важными сведениями, даже не подозревая об их значимости! Если только вы расскажете…хоть немного! Если конечно, я вас не отвлекаю…

Ульяна принесла поднос с чаем и пирожными.

— Я согласна ответить на все ваши вопросы, — Екатерина ободряюще улыбнулась секретарю. Талькин расцвел и тут же достал карандаш и бумагу.

— Во-первых…

* * *

Пока секретарь беседовал с молодой вдовой, что обеим сторонам доставило некоторое удовольствие, капитан Станислав Гастин посетил Николая Мережского в казармах Великокняжеского корпуса. К его удивлению, молодой человек встретил его радостно и заверил, что готов помочь следствию всем, что только в его силах. Станислава проводили в письменную комнату и усадили в удобное кресло.

— Где вы были в вечер смерти вашего отца? — уточнил капитан первым делом.

— Здесь, — юноша, сидящий напротив следователя, взмахнул руками, пытаясь охватить все помещение. — Это могут подтвердить, как минимум десять человек.

— А ночью?

Наследник замялся. Потом гордо вскинул подбородок.

— Это мое личное дело!

Капитан кивнул. Настаивать на ответе он не собирался. У него достаточно псов, чтобы узнать эту информацию.

Юный офицер почему-то усмотрел в этом кивке благосклонное отношение к своей персоне. Может, просто привык к ахам-охам и сочувствию по поводу смерти отца, которые сопровождали его в последнее время. Отчасти ему, не знавшему материнской ласки, даже нравилось сочувственно-покровительственное отношение дам, узнавших о трагедии. Впрочем, в последнее время разговоры об этом начали Николая в большей степени раздражать, чем радовать. Приевшиеся слова соболезнований казались ему теперь пустыми и бездушными, а сочувственные вздохи и дружеские похлопывания по плечу — слишком наигранными.