Страница 14 из 106
— Не заблудился? Нашел переправу?
— Да нет, все еще ищу!
Солдат хмыкнул.
— А Зина куда подевалась? — вдруг спохватился старшина.
— Не знаю, — сказал я. — Она только что была здесь!
— Рядом стояла! — продолжал удивляться Саенков. — Чисто мышонок!
— Это повариха, что ли? — спросил солдат.
— Ну!
— Она вон, в продсклад сиганула! — зенитчик показал на блиндаж позади нас.
Выходит, Зина повариха, и Саенков уже успел выведать у нее это. Что ж, такое знакомство имело свои немалые преимущества. Во всяком случае, если произойдет какая-нибудь новая петрушка с продаттестатом, с голоду не умрем. Еще с училищных времен я знал, что на солдатской кухне всегда можно разжиться котелком борща или каши. Не надо только строить из себя генерала. Все-таки это лучше, чем заглядывать в торбы санитаров. Так рассуждал я. Возможно, так рассуждал и Саенков. Я даже уверен, что так. Но его первоначальное бескорыстие не вызывало сомнений. Когда он увидел Зину и загорелся к ней интересом, он ровным счетом ничего не знал о ее профессии. Она могла быть кем угодно — и телефонисткой, и радисткой, и писарем, и зенитчицей…
Мы стояли у входа в продсклад, не решаясь войти туда. Надпись на дверях строго предупреждала: «Посторонним вход категорически воспрещен».
Изнутри доносились мужские голоса, то и дело прерываемые веселым Зининым повизгиванием.
Я незаметно поглядел на Саенкова. Вначале он делал вид, что все эти визги его мало волнуют. Но понемногу его лицо становилось растерянным и озабоченным. И под конец налилось кровью. Я почувствовал, что еще секунда-другая — и он взорвется!
Но в этот момент распахнулась дверь, и на пороге появилась Зина. Она что-то быстро дожевывала. Ее глаза подозрительно блестели.
— Так вот, мальчики, — сказала она, уводя взгляд в сторону. — Давайте решайте: хотите, можете получить сухим пайком, а хотите — мы вас поставим на котловое довольствие…
— Гоните сухим! — отрезал старшина.
— Сухим? — удивилась Зина. В ее голосе прозвучала нотка растерянности. — С чего это вдруг сухим?
— А с того… чтобы вас не утруждать.
— Ну чудак! — улыбнулась девушка. — Так мне же все равно, что для ста пяти, что для ста двадцати готовить!
— Ничего, мы сами, — продолжал упираться старшина.
— А я готовлю хорошо, — жалобно сказала она.
— Где тут получить? — шагнул вперед Саенков.
— Подождите, старшина! — остановил я его. Я уже давно не находил себе места от возмущения. Надо быть сущим остолопом, чтобы даже с обиды, даже из ревности отказаться от котлового питания! Для нас оно выгодно во всех отношениях. Иначе каждому придется часами варить себе суп и кашу. Кроме того, никто не давал ему права решать такие вопросы. Или он позабыл, кто командир взвода? Что ж, можно напомнить…
— Зиночка, что у вас сегодня на обед? — спросил я, мягко оттеснив плечом старшину.
— У нас? На первое — щи, на второе — пшенка! — радостно сообщила она.
— Вот и чудесно! Будем есть щи, будем есть пшенку! — решительно произнес я.
Я прибавил ходу. Что-то здорово изнутри подгоняло меня. Было ли это предчувствие беды или самое обыкновенное беспокойство, не знаю. Саенков же поначалу ни о каких санитарах не думал — все еще переживал Зинино непостоянство. Но когда мы вышли на опушку и не увидели у озерца ни единой души, он тоже забеспокоился:
— Неужто уже схоронили?
Не видно было санитаров и на тропинках, и на дороге, ведущих к реке.
— Быстро же управились! — с неуверенностью продолжал старшина.
Но особенно наша тревога возросла после того, как впереди показался бугорок с землянкой. Около нее никого не было, даже неизменной фигурки дежурного.
Обивая ноги тяжелыми термосами, которые нам на время дали зенитчики, мы припустили изо всех сил. Ни я, ни он уже не сомневались, что в наше отсутствие случилась какая-то беда.
И вот мы с грохотом влетели в землянку. Ни людей, ни вещей. Одни голые нары, кое-где прикрытые соломой. На полу валялись обрывки бумаги, пустые бутылки, рваные носки — следы недолгих и торопливых сборов.
Старшина присел на нары и растерянно проговорил:
— Вот так география!
Неужели разбежались? А почему бы и нет? Присягу они не принимали, добровольно пришли, добровольно и ушли. Но, подумав так, я тут же отбросил эту совершенно дикую мысль. Один, двое еще могли. Но чтобы все — и Орел, и Бут, и Дураченко… чушь собачья!
— Надо спросить у соседей! Может, кто-нибудь знает? — воскликнул я и бросился из землянки.
Первый же попавшийся мне на глаза боец — связист из соседнего блиндажа — сообщил, что моих санитаров, возвращавшихся с похорон, увидел, проезжая на «виллисе», какой-то генерал. Решив, что они слоняются без дела, он с ходу отправил их в распоряжение саперного начальника. Никаких объяснений он слушать не стал. Приказал, чтоб бегом выполняли его распоряжение!
Это была катастрофа. Еще бы, в считанные минуты лишиться целого отделения, поставить под угрозу срыва медицинское обслуживание всего левого берега! Можно представить, какая будет реакция начсанарма и капитана Борисова! А подполковник Балакин? Вот уж позлорадствует, старая колючка! И упрекнет их обоих за то, что назначили на должность командира санвзвода сопливого мальчишку. И будет прав. Действительно, мне доверили такое дело, а я уже на третий день растерял половину санитаров. А может быть, и всех? Я ведь не знал, что делалось на правом берегу у Сперанского. Надо, надо что-то предпринять! Первым делом срочно найти того генерала. Спокойно, не спеша, рассудительно объяснить ему. В конце концов, он должен понять, что никто не разрешит ему оставить переправу без санитаров. Тем более что взвод создан по указанию командующего армией. Я так и скажу: по указанию командующего армией! Хотя, откровенно говоря, я не имел ни малейшего представления, что за инстанция — не начсанарм, а еще выше — решила наша судьбу. Во всяком случае, был же чей-то приказ!
— Их на машине отправили? — спросил я связиста.
— Чего не видел, того не видел, — ответил тот.
Мы со старшиной заметались по пригорку. Где их искать?
— Как будто туда пошли! — неуверенно кивнул в сторону реки связист.
Мы помчались вниз по косогору. Больше всего я боялся, как бы их за это время не угнали в лес или на соседнюю переправу. Потом ищи ветра в поле.
Народу на берегу было немало. В общем, все здорово обнаглели — прямо на виду у немцев ремонтировали причалы, выравнивали спуски к ним, углубляли укрытия.
И вдруг я увидел Орла и Бута. Вместе с солдатами они катили к воде бревна. Остальные санитары, очевидно, были где-то поблизости. То, что их еще не угнали, наполовину облегчало нашу задачу.
— Ось погляньте: товарищ лейтенант и товарищ старшина! — воскликнул Бут.
В то же мгновение неизвестно откуда выскочили Дураченко, Панько и Задонский.
В первую минуту, когда я увидел своих санитаров, я еще собирался разыскать генерала и попросить его вернуть их. Это было бы по-деловому и разумно. Но, осмотревшись, я отметил про себя, что по соседству не было не только генерала, но и вообще офицеров, и неожиданно решил: а может быть, обойдется и так? В конце концов, все шестеро — мои санитары, и, пока я командир санитарного взвода, назначенный на эту должность начсанармом, они обязаны подчиняться мне и никому больше. Мало ли что придет в голову первому попавшемуся генералу? Если ему охота забрать у меня санитаров, пусть сперва свяжется с начсанармом!
И я, пораженный собственной дерзостью, крикнул санитарам:
— А ну, живо — в санчасть!
Первым, весело, не раздумывая, рванулся вверх Панько. За ним двинулись, озираясь, Дураченко, Бут и Задонский. Один Орел в нерешительности топтался на месте.
— Товарищ лейтенант, как бы вам не попало! — предупредил он.
— Ничего, — ответил я. — Двум смертям не бывать, а одной не миновать! Быстро наверх!
Но Орел все равно не побежал, а пошел своим обычным крупным шагом.