Прости

Так ничего и не решив, Валерия наконец добралась до работы. Едва вошла в бюро, как на неё навалилась суматоха, вокруг предстоящей презентации. Страх и тупая боль в области сердца поутихли, отступив под напором рабочих проблем. К тому же, Лера неожиданно поняла: тревога не связана с Кириллом. Это предчувствие грядущих неприятностей, но кого из близких оно касается: детей, мамы, дяди или… Арфаева — понять не могла. Возможно, оно вообще связано с чем-то другим.

И всё же презентация удалась: заказчик остался доволен, и сотрудники ликовали. В душе женщины опять заворочалось странное чувство опасности. Стоило Валерии войти в кабинет и остаться одной, как её молнией пронзило понимание:

«Кирюшка, сыночек…»

Руки тряслись, сенсор не хотел считывать отпечаток пальца Леры и ей никак не удавалось разблокировать телефон.

— Арфаев, чёрт тебя подери! Нельзя… Нельзя вести Кирюшку на картодром… Нельзя, — шептала она, тронувшись умом за одну минуту.

Наконец справилась. Душу выворачивало наизнанку пока слушала гудки телефона, а когда ей ответили, услышав безжизненное: «Алло» мужа, поняла, что опоздала.

— Когда? — прошептала она.

— Чуть больше десяти минут назад… — Судорожный всхлип. Мужчина еле сдерживал рвущиеся из него рыдания. — Никто не понимает, почему трубка-резервуар для тормозной жидкости оказалась пустой. — Голос сорвался. — Вернее, это понятно, она вытекла, пока Кирюшка стоял на старте… — Новый всхлип. — Но почему…

В голове Леры звенело от нехватки кислорода, лёгкие перестали его принимать. Душа стремилась к сыну, но глупое сердце упорно продолжало качать кровь.

«Зачем мне жить без тебя маленький, мой любимый мальчик? Как Ульянка будет без тебя? Ты должен был стать ей опорой, стержнем по жизни. Сыночек…»

— …асфальтовое покрытие трассы новое, но он не мог затормозить. — Арфаев плакал. — Шейный протектор не помог, его накрыло картом. Валерия… Он не успел ничего понять…

И Лера завыла… Громко, протяжно…

Проклятье Ульяны Ивановны, бабушки Кирилла, сгоряча принятое Валерией, настигло.

***

Лера хоронить сына в Калифорнии не стала. Оформив нужные документы, повезла маленького Кирюшку на родину. В тиши городского кладбища, рядом с дедом, скончавшимся от сердечного приступа год назад, малыш и нашёл свой последний приют.

«Пусть будет рядом с дедушкой. Да, это далеко от меня, но они так любили друг друга, были лучшими друзьями. И сыночек будет не один», — рассуждала убитая горем женщина.

Душа выгорела от страшного, невообразимого несчастья. Её мозг назначил виновного — супруг. Она не готова была принять, что все случившееся — трагическая случайность, стечение обстоятельств... А вслед за обвинением возникло желание вычеркнуть из жизни Арфаева. Она не сможет находиться рядом с Олегом ни при каких условиях.

Что касается мужчины, то произошедшее буквально убило его. Он замкнулся, прекратил общаться с людьми и… не смог больше оперировать: руки перестали слушаться, а вид крови вводил в ступор. Олег всё чаще стал окунаться в прошлое, не желая думать о будущем. И вскоре понял, что начинает ненавидеть ту, кого раньше боготворил. Единственным поплавком, удерживающим этих двоих на поверхности видимости продолжения жизни, был светловолосый ангел — дочь, Уля.

Тревогу забил Мартин Либбери. Наблюдая, как два взрослых, всегда корректных и здравомыслящих человека скатываются в бездну ненависти друг к другу, испугался. Конечно, потеря ребёнка — страшная, невосполнимая утрата, но в этой семье есть ещё один, которому сейчас требовались тепло и ласка родителей — она потеряла брата. Они, вместо того, чтобы окружить малышку любовью и заботой в двойном размере, рвали девочку на части, стараясь завладеть её вниманием единолично.

Приложив немалые усилия, друг семьи нашёл одного из лучших специалистов, помогающих в кризисных ситуациях.

Луиза Джонсон[20] — тридцатилетняя молодая женщина, исключительный человек и гениальный специалист. Глядя на пару, пришедшую на первую консультацию, с удивлением осознала: этих людей она заочно знала. Гении. Каждый в своём. Но с виду у благополучной семьи оказались глубокие корни разлада. Пара наглядно демонстрировала, что от любви до ненависти один шаг: с её стороны чувств уже нет, а может и не было никогда, а ему осталось сделать лишь один, чтобы пройти точку невозврата.

Да, сейчас они мало походили на людей с фотографий в модных глянцевых журналах.

Он — абсолютно седой, сломленный и озлобленный старик, не желающий общаться ни с кем, а ведь до недавнего времени был врачом-онкологом с поистине исцеляющими руками. Попасть к нему для пациента практически всегда означало выиграть в лотерею жизнь.

Она — ещё недавно красивая молодая женщина, модный дизайнер. Теперь — серая и невзрачная мышь.

Сидя на противоположных концах дивана, эти двое категорически не желали слышать друг друга, горе не спаяло, а разъединило их.

— Я хочу развода, — проговорила женщина, сумев, наконец, сформулировать желание.

— Я дам его тебе с лёгкостью, при условии, что Уля останется со мной.

— Что? — лицо Леры покрылась красными лихорадочными пятнами. — Арфаев, да ты сбрендил на старости лет! Хочешь свести в могилу и второго моего ребёнка?

— Дура! — рявкнул тот, впервые за сорок минут вытащив на свет эмоции. — Уля — единственное, что у меня осталось. В смерти Кирюшки виновата ты — спала и видела сына гонщиком.

— Не переваливай с больной головы на здоровую, — закричала Валерия. — Проклятый трек и карт — твоих рук дело. Дочь не отдам, не мечтай. И потом, не забывай, что она по факту не имеет к тебе никакого отношения.

— А ты докажи, — он зло сощурился. — Ты — отвратительная мать, днями и ночами пропадаешь в офисе. Это я для них был матерью и отцом.

«О-ля-ля! — Луиза мысленно цокнула языком. — Как много нового узнаешь о людях, взаимоотношениях, когда те теряют над собой контроль. Отлично! Материала для работы — масса. Однако уже сейчас понятно — пара фиктивная. Основана без взаимной любви. Интересно, что стало причиной воссоединения?»

Чета Арфаевых, абсолютно забыв о семейном психологе, не жалея рвала друг другу душу и нервы.

«Нелегко будет с ними работать, — продолжила рассуждать доктор. — Вряд ли склеишь эту чашку: на ней непросто трещина — она разбилась. По-хорошему им бы полюбовно расстаться, раз уж не получается пережить это горе вдвоем. Развестись нужно, но без ненависти, а лучше друзьями, ведь у них есть ребёнок».

Луиза снова присмотрелась к мужчине.

«Озлоблен, растоптан и страшно переживает утрату. Но, чёрт побери, по-прежнему есть в нём нечто притягивающее. За такого держаться бы крепко и не отпускать. Даже в подобном состоянии кажется стеной: разве это возраст, когда мужчине нет и пятидесяти. Он может создать новую семью, со здоровыми отношениями… Иметь ещё детей. Отцом точно будет чудесным — вон как бьётся за дочь. Интересно, а я смогла бы за таким пойти на край света?»

Размечтавшаяся женщина осторожно выдохнула, боясь выдать вспыхнувшие в сердце чувства.

«Ай-я-яй! — пожурила она себя. — Луиза — непрофессионально! Дожилась! Ты так изголодалась по мужскому вниманию, что в клиенте видишь потенциального кандидата на счастливую семейную жизнь?»

Врач, вернувшись мыслями к работе, перевела взгляд на Валерию.

«Она, конечно, не красавица, а горе вообще стерло все краски, но неприкрытая женская сексуальность видна невооружённым взглядом. И, судя по поведению, я права: она не любит его. Это брак по расчёту, хотя не вяжется у меня с ней образ хищницы, идущей по головам, с желанием получше устроиться в жизни».

В тот день Луиза Джонсон, при всей опытности, не смогла понять, куда стоит двигаться: подвести этих людей к спокойному разводу или примирить, склеивая осколки несчастливой семьи.

- - -

[20] Луиза Джонсон — имя и фамилия вымышлены. Все совпадения случайны (примечание автора).

Глава 6

Луизе удалось сделать невозможное.