Страница 50 из 77
Он снова уловил ту связь! То, как адвокат защищал Леру! Так не заступаются за женщину, если она безразлична. Калиновский набирал очки, а Рома уже потерял Леру… Это было дико больно, нестерпимо…
Рома пообещал себе, что по возвращении непременно выведет адвоката на чистую воду. А сейчас ему надо было уничтожить гиен. И он видел только один способ это сделать. Хоть и очень рисковал, зная противный и странный характер Игоря.
Следовало рассказать ему раньше. Но извечный страх, который жил в Романе с детства, заставлял его то и дело прятать голову в песок. Бояться потерять, опасаться, что Лере навредят, в итоге ситуация вышла из-под контроля окончательно.
Он может винить только себя. За отсутствие решительности, за то, что не смог справиться со своими страхами.
Рома пешком дошел до огромного особняка Игоря. Охрана проверяла его полдня, прежде чем пустили в святая святых.
Он набирает как можно больше воздуха в легкие и переступает порог комнаты Игоря. В нос ударяет запах лекарств, а Романа пронзает пара бесцветных, но очень цепких глаз.
Глава 71
— Заходи, присаживайся, чай сам себе нальешь, — Игорь сидит в огромном мягком кресле укутанный множеством одеял.
За то время, что они не виделись, отчим сильно изменился. Высох. Череп обтянутый кожей, больше похожей на папиросную бумагу. А ведь он еще не так стар, но болезнь сделала свое черное дело.
Игорь всегда был худым, болезненным, не отличался привлекательной внешностью. Но сейчас, его вид пугает.
— Добрый день, Игорь Владиславович. Как вы? — он задает идиотский вопрос, чтобы заглушить неловкость. Рома задыхается от горького запаха. Тут будто время остановилось, и старуха с косой, выжидает, когда нанести роковой удар.
— Не притворяйся, что тебе есть до этого дело, — голос Игоря, не вяжется с его внешностью, в нем ощущается сила.
— Мы никогда не были близки, верно, — признается Рома. Лицемерить он не собирается. Только откровенность может ему помочь.
— Ты вспомнил обо мне, когда тебе что-то от меня понадобилось. А ведь я делал шаги к сближению. Ром. Я принимал Ларису и ее сына. Я планировал дать тебе хорошее образование в Европе. Обеспечить тебе будущее. Но ты называл меня дохлым уродцем и не желал находиться долго в моем доме, — в голосе сквозит обида, которая уже покрыта вековым слоем пыли, но она все еще жива.
— Не помню такого, — Рома хмурит лоб, пытается вспомнить. — Я не был против брака матери. И с вами часто ездил в командировки. Мне нравилось находиться в вашем доме.
— Ты уничтожал мои бумаги. Украл кулон, принадлежавший моей матери. Продал мою память о ней. Сколько вещей ты вынес из дома?
— Я ничего подобного не делал, — Рома сбит с толку. Он пришел говорить о совсем иных вещах, а сейчас ему прилетают непонятные обвинения из его детства. — Игорь Владиславович, зачем мне было такое делать?
— Не делал… хм… — отчим смотрит на него так, словно видит впервые. — Не похоже, что врешь. Неужели Ларка так не хотела нашего сближения… А я тогда еще был слишком молод и глуп, чтобы понять ее уловки, — это не вопрос, скорее его размышления.
— Зная мать, могу в это поверить. Я никогда не называл вас подобными словами. И наоборот, был рад, находиться как можно дальше от своего отца.
— Так далеко, что в итоге убил его, — Игорь усмехается.
— Да, — Рома кивает. — Удивлен, что вы в курсе.
— Когда ты болен, лишен многих радостей, то начинаешь наблюдать за чужими жизнями, ибо в твоей остается только вереница врачей. Но поумнел я не сразу. Я бы сказал с огромным опозданием, — с его губ срывается тяжелый вздох, словно на плечах этого человека огромная скала, и он смертельно устал ее тащить. — Я уже готовился к смерти. Родители прощались со мной. Оплакивали меня, еще живого. И тут появляется отец твоей супруги. Он своими руками творит чудо. Дарует мне вторую жизнь. Для меня этот человек навсегда останется волшебником. Мы много времени провели в беседах. Тогда я поклялся, что уходя на тот свет, оставлю все, чем владею его дочери. Она родилась именно в тот момент, когда он меня спал. Это определен знак судьбы! — глаза Игоря вспыхивают. — Я был ему очень благодарен. Был переполнен самыми радужными чувствами, именно в этот момент, в моей жизни возникла Лара. Она казалась мне светлым ангелом. Не отходила от меня ни на шаг. Заботилась. Дарила ласку и нежность. Именно в ней я увидел очередной знак, поверил, что она мой ангел. Я боготворил эту женщину. Верил ей безгранично и не мыслил своей жизни без нее, — бесцветные глаза блестят, а до Ромы доносится запах отчаяния. Он ему слишком хорошо знаком. — Что и говорить, даже прозрение не принесло мне избавления. Я по-прежнему ее люблю. Хоть теперь считаю, что она послана мне адом, не ангел, а дьяволица, уничтожавшая меня из года в год. Она не то что не любила, она никогда не испытывала ко мне и капли теплоты. Она боготворила Веню, а я ее. Вот такой вот адский круг. А я терпел, сколько раз порывался свернуть ей шею, а потом смотрел на нее, она улыбалась, целовала меня, и я прощал ей все… снова… снова… Я даже простил, ее попытки меня отравить.
— Что? — Рома не удерживается от возгласа.
— Да…Лара подсыпала мне отраву, чтобы я медленно угасал. Все выяснилось… а я даже не смог ей сказать. Слабак… с ней я всегда таким был. Я был безжалостным на работе, расширял бизнес, там я отыгрывался за свою слабость перед этой женщиной. Сколь невинных людей поплатились просто за то, что попали мне под горячую руку. Теперь оказывается, она и на тебя наговорила. И я жил с обидой на тебя Рома, на мальчика, которого хотел сделать своим сыном. Ведь у меня не может быть своих детей. У меня, по сути, ничего нет, никого родного рядом… Одинок и одержим женщиной, которая мечтает о моей смерти.
— А Лера? Почему вы не пытались с ней связаться? Познакомиться? Она же дочь вашего спасителя! Она светлый и отзывчивый человек! Она бы вас приняла!
— Вначале я был поглощен Ларисой. Да, так, что пропустил похороны своего спасителя. А ведь его убили… я не стал в это влезать. Меня ничего не заботило, кроме моей любви. Это позже я начну разочаровываться. Узнаю об изменах жены, о том, что ты меня отверг, ожесточусь на весь мир и сосредоточусь на работе. Попытавшись раз быть добрым и пустив в свою жизнь любимую женщину и ее ребенка, я получил болезненный удар. Больше ни с кем сближаться я не хотел. Я выбрал позицию наблюдателя. И вот Лара умчалась, оставила меня тут. Ограничивается дежурными звонками. Уверен, в каждом из них, она сожалеет, что я еще дышу. А я все еще дрожу от ее голоса.
— Она меня женила на Лере из-за наследства. Она живет мечтами о наследстве много лет, — Рома рассказывает Игорю все, что знает сам.
— Многое, мне известно. Я наблюдал, до чего она дойдет в своей алчности. За проявлением людских пороков очень занимательно наблюдать, Роман. Затягивает.
— Не хотели остановить? Никогда за столько лет?
— Вначале хотел. Но ее не любовь ожесточила меня. Если я страдал, то мне хотелось, чтобы страдали все вокруг. А Валерия… Я ее не знаю, она мне чужая, и ты стал чужим.
— Лера — дочь вашего спасителя!
— Я после своей смерти сделаю ее богатой. Этим отдам свой долг ее отцу
— Игорь Владиславович, я сейчас вас прошу о помощи! — Рома подходит к отчиму ближе и хватает его за высушенную ладонь.
— Я помогу себе, не тебе, Роман. Пора мне прокатиться на родину и поблагодарить драгоценную супругу за долгие годы ее любви и верности…
Глава 72
После разговора с Игорем его снова выкручивает. Мозг взрывается… ведь все могло быть иначе… Игорь шел к нему навстречу, мог выдернуть его из ада. Мать же сознательно топила сына, толкала вновь и вновь к Вениамину.
Ненависть к матери течет в его крови, изматывает. Рома смотрит на свою жизнь, и понимает, что катится в черноту. Он знает, что будет делать, как поступит.
Игорь готовится к полету, Рома ждет и морально настраивает себя на битву. Он знает, что одержит победу. Он сделает все возможное, чтобы спасти Леру, а дальше он не видит будущего… Есть только боль и ненависть к матери, женщине которая отравила все.