Потерянная ночь

— Я хотел бы напомнить вам, мисс Блейк, что ваша работа — и, по сути, миссия этой клиники — включать свет для наших пациентов.

— Ладно, может быть, свет — плохая аналогия. Позвольте мне перефразировать. Раньше люди сказали бы, что Ланкастер бездушен. Знаете, это всегда было важным элементом традиционного мифа о вампирах. Сегодня большинство обывателей сказали бы, что у Ланкастера нет совести.

— Это парапсихиатрическая клиника, мисс Блейк, — сказал Иен. Прозвучало это так, как будто он стиснул зубы. — Мы не занимаемся вопросами религии или философии. Мы сосредоточены на использовании современной науки для диагностики и лечения заболеваний парачувств.

— И это достойная цель, — быстро сказала она. — Я только за. На самом деле, я была в восторге, когда ты попросил меня приехать сюда поработать. Я всегда чувствовала, что у меня призвание заниматься такой работой. Ой, подожди, это звучит как-то религиозно или философски, не так ли? Я имею в виду, если бы моя жизнь сложилась по другому, я могла бы получить твою работу.

Взгляд Иена стал жестче. — Думаешь?

Ладно, это была тактическая ошибка.

— Ну, нет, наверное, нет, — призналась она. — Я не рождена для руководства.

— Очередной неудачный выбор слов, — поняла она.

Иен покраснел. Встревоженная, она бросилась успокаивать надвигающуюся бурю.

— Я скорее предприниматель, — объяснила она. — Я никогда не смогла бы выполнять работу, которую делаете вы. Я пытаюсь сказать, что не могу помочь Маркусу Ланкастеру или другим, подобных ему.

— В таком случае, — ровным голосом произнес Иен, — клиника Чепмена, больше не нуждается в ваших услугах. У вас есть пятнадцать минут, чтобы собрать вещи. Сотрудник службы безопасности проводит вас.

Хотя она знала, что сопровождение / проводы — это стандартная процедура, когда кого-то увольняют, ей было больно осознавать, что Иен ей не доверяет.

— Боишься, что я украду скрепки для бумаг или список клиентов? — она спросила.

Иен покачал головой и тяжело выдохнул. — Мне очень жаль, Рэйчел. Я действительно верил, что ты будешь полезна моей команде.

Она раскрыла свой талант. Амулеты на ее браслете слегка ударились о ее запястье, генерируя достаточно ультра излучения, чтобы она могла видеть энергетическое поле Иена. Иен был зол, но он также испытывал искреннее разочарование и сожаление. Он рискнул, надеясь, что она сможет дать ему преимущество в высококонкурентном мире исследований парапсихических препаратов, но она его подвела.

Она услышала позади себя в холле Карла и Маркуса Ланкастера. Она не обернулась, но почувствовала энергию монстра.

— Разве она не прекрасна, Карл? — спросил Ланкастер. — Знаешь, мисс Блейк станет моей невестой. Голоса говорят мне, что она идеальная пара для меня. У нас столько общего.

— Поздравляю, — сказал Карл. — Обязательно пришлите мне приглашение на свадьбу.

— Обязательно, — сказал Ланкастер с довольным видом.

— Ну, а пока время обеда.

— Да, конечно, — сказал Ланкастер. — Как вы думаете, сегодня на обед будет пирог с заварным кремом и, возможно, хорошее белое вино? Я не ел прилично с тех пор, как очутился здесь.

— Сегодня среда, — сочувственно ответил Карл. — А это значит мясной рулет.

— Я не люблю мясной рулет, — сказал Ланкастер. — Но я готов все терпеть, пока могу быть рядом с любимой. Ее сияние освещает мою ауру, как хорошее шампанское.

— Вина тоже не будет, — сказал Карл.

— Я боялся, что ты это скажешь, — сказал Ланкастер.

Карл провел его по коридору.

— Черт возьми, Рэйчел, что бы ты ни сделала с Ланкастером на сеансе терапии, это только ухудшило его состояние, — сказал Иен. Он говорил тихо, но было ясно, что он не просто злился; он беспокоился за своего пациента.

Рэйчел вздрогнула, но не обернулась. Она прислушалась к удаляющимся шагам и вдруг очень обрадовалась, узнав, что через пятнадцать минут она выйдет из здания и окажется далеко от клиники.

— Я знаю, что ты не хочешь этого слышать, — прошептала она в ответ, — но Ланкастер намеренно ведет себя как сумасшедший. Его аура очень стабильна — даже пугающе стабильна. Он полностью владеет собой и своим талантом. Он настоящий пси-пат (пси-социопата), и он очень опасен.

— Ты ошибаешься, — сказал Иен. — В ауре Ланкастера определенно присутствует нестабильность. Он идеальный кандидат для испытания препарата, которое я провожу.

— Тебе виднее. — Она прижала к груди блокнот. Ей действительно нужно было выбраться из клиники. Она боролась с внезапно охватившим ее желанием бежать. — Если вы меня извините, я пойду собирать вещи. — Она начала обходить его и остановилась. — У меня есть для тебя один совет, хотя ты, вероятно, к нему не прислушаешься.

Иен сузил глаза. — Какой?

— Не верь ничему, что говорит Маркус Ланкастер.

— Если у тебя есть какие-либо доказательства того, что он лжет, сейчас самое время предоставить их, — зло сказал Иен.

Она попыталась придумать что-нибудь, что могло бы произвести впечатление на Иена.

— Его серёжка в ухе, — сказала она.

Иен моргнул. — И что? Кристалл не настроен. Его нельзя использовать для получения энергии. Он был проверен, когда его госпитализировали. Больным не разрешается иметь при себе янтарь. И уж точно не ювелирного качества. Это просто какой-то холодный декоративный камень.

Она глубоко вздохнула. — В этом-то и дело, сэр. Я уже видела подобные камни. Кроме того, ты должен знать, что Ланкастеру не нужен янтарь или заряженный кристалл, чтобы использовать свои парачувства. Он природник. Я думаю, что у него средний уровень способностей к пси-гипнозу, но я не об этом.

— Глупости. Такого таланта не существует.

— Я не ожидала, что ты в это поверишь, но подумай вот о чем, зачем парню, который носит дизайнерские костюмы и часы, которые, вероятно, стоят больше, чем весь бюджет города-государства, носить дешевую серьгу-гвоздик?

— Наверное, потому что она имеет сентиментальную ценность, — раздраженно огрызнулся Иен.

— Пойми ты, в Маркусе Ланкастере нет ни грамма сантиментов.

— Что заставляет тебя считать, что ты имеешь право высказывать мнение о парапси-профиле Ланкастера? — сказал Иен. — Ты продавала чай и читала ауру, когда я нашел тебя в «Кварцевой радуге».

— Да, и наверно не вернусь туда. Похоже, я не создана для клинической работы или для жизни в обычном мире, если уж на то пошло.

Она крепче сжала блокнот и обошла Иена.

— Рэйчел…

Удивленная колебанием в его голосе, она остановилась и повернулась.

— Да? — она сказала.

— Даже несмотря на то, что формально у тебя испытательный срок, я позабочусь о том, чтобы ты получила выходное пособие за две недели, — тихо сказал Иен.

— Спасибо. Я ценю это. Я потратила целое состояние на новую одежду для этой работы. Я какое-то время буду расплачиваться по кредитке.

— Полагаю, ты вернешься в чайную «Кварцевая радуга»?

— Нет, — сказала она. — Я думаю, пришло время для плана Б.

— Ты собираешься вернуться в Академию Гармонического Просвещения?

— Нет. Правда в том, что мне там тоже не место. Слышал ли ты когда-нибудь об острове Рейншедоу?

— Нет, — ответил Иен.

— Не многие о нем знают. Это один из островов в Янтарном море. Его нет даже на большинстве карт. Мои двоюродные бабушки пару десятилетий держали там книжный магазин и кафе. Несколько месяцев назад они вышли на пенсию и переехали в пустыню. Они оставили мне «Шедоу-Бэй Букс (Shadow Bay Books)». Я заперла магазин, пока не решу, что с ним делать. В глубине души магазин был моим запасным планом на случай, если не приживусь в Фриквенси Сити. Хорошо, что я его не продала.

Она снова пошла, направляясь к своему офису.

— Еще кое-что, — сказал Иен.

Она остановилась и снова повернулась к нему лицом. — Что еще?

— Ты сказала, что видела камень, подобный тому, что в серьге Ланкастера.

— Да.

— Где?

— На острове Рейншедоу. Насколько мне известно, это единственное место, где их находили. Их называют дожделитами.