Страница 12 из 36
— Поверни, пожалуйста, давай глянем снизу, — попросила Спарта.
Невидимый Поланьи тронул рычаги управления голопроектора. Голографическая реальность медленно поворачивалась, проходя сквозь Спарту, тело можно было рассмотреть со всех сторон. И вот Спарта смотрит из-под пола на тело Морланда, лежащее лицом вниз:
— Не совсем расслабился, но и страха не выказывает. Судя по всему, он и не подозревал о том, что должно было произойти. Лейтенант, какие у тебя мысли? А что мы на самом деле знаем о Морланде?
— Все, что мы нашли о нем, занесено в банк данных.
— Нужно еще тщательнее покопаться в его прошлом, возможно найдете что-нибудь еще.
То, что сама Спарта знала о Морланде, хотя и было достаточно подробным, но все же вызывало некоторые вопросы.
Его научная репутация базировалась на трех работах (из нескольких десятков им опубликованных) в которых он по следам, оставленным доисторическими инструментами на обработанных ими артефактах (например рисунки оставленные кроманьонцами на оленьих костях) давал описания и приводил физические характеристики этих самых инструментов. Таких инструментов никто никогда не находил, но его аргументы были убедительны, и никто их не оспаривал.
Марс был для него новой территорией, скачком от изучения примитивных технологий на Земле к изучению инопланетной технологии, настолько продвинутой, настолько же и не понятной. Хотя элементный состав марсианской таблички был известен (титан, молибден, алюминий, углерод, водород, следы других элементов), — методы, с помощью которых они были сплавлены в соединение, гораздо более твердое и прочное, чем алмаз, оставались загадкой. Столь же загадочны были и методы, с помощью которых табличка была обработана письменами; именно этим вопросом и занимался Морланд.
Этот вопрос безуспешно изучали и другие исследователи. Этот, самый твердый сплав, из когда-либо обнаруженных, был обработан инструментами еще более твердыми, если вообще какими-либо инструментами. Морланд убедил комиссию по культуре Совета Миров, что он не может причинить никакого вреда этому артефакту (это-то было ясно, никто не может), а вот добавить некоторые детали к знаниям человечества о нем ему может удастся.
— Ну на сегодня хватит о Морланде, давай посмотрим второго.
Все это массивное сооружение, купол, стены, опять пришло в движение, пока купол опять не оказался над головой у Спарты, и вдруг прыгнуло на нее и так резко остановилось, что если бы оно действительно обладало массой, то оно рассыпалось бы от сил инерции.
Спарта оказалась в коридоре, который она исследовала раньше, у тела лежащего на спине с широко раскинутыми руками и ногами в луже яркой крови.
— Дэйр Сенека Чин. Помощник мэра, один из первых жителей Лабиринт-Сити. Самый уважаемый человек города… — начал пояснять лейтенант.
— Задержался допоздна, потому что Морланд не мог проводить исследования в рабочее время, и кто-то должен был присматривать за ним, — продолжила бесцветным голосом Спарта.
— Все так и было.
— А где был мэр в тот вечер?
— Мэр находится на Земле уже два месяца. Конференция лидеров, я полагаю.
Чин был высоким мужчиной, худощавого телосложения, с черными волосами и красивым лицом, покрытым более глубокими морщинами, чем можно было предположить в его тридцать пять лет. Его темно-карие глаза были открыты, на лице застыло выражение заинтересованного удивления, а не страха. Он был одет в костюм из тяжелой коричневой парусиновой ткани, которая была в моде у марсианских старожилов.
— Опять урановая пуля?
— Прямо в сердце, издалека. Отбросило его метров на восемь. Выстрел мастерский. Мы считаем, что это не простой убийца, а профессионал.
— Возможно. А возможно просто любитель пострелять, кто-нибудь, у кого была для этого причина. Чин спустился сюда по лестнице?
— Да, из своего кабинета на втором этаже. Разбирал гражданские дела, мы выяснили…
— Ладно, о них позже. Его кабинет виден с улицы?
— Да. Старый Наттинг — это тот самый патрульный, который проходил мимо всего за пару минут до предполагаемого времени убийства, — сказал, что все здание было погружено во тьму. Свет был только под куполом, где работал Морланд и в кабинете Чина на втором этаже. Горело еще несколько лампочек в коридоре. Во всяком случае, он ясно видел их обоих, живых и здоровых, и еще Лидию Зеромски, она ругалась с Чином.
— Им было все равно, что их могут увидеть?
Лейтенант улыбнулся:
— Здесь есть такая поговорка, инспектор: людям, живущим в стеклянных домах, плевать на камни. Это о приватности. Все все о друг друге знают.
— Неужели? А зачем тогда у них шторы на окнах?
Спарта знала из донесений, что патрульный, ветеран, почти пенсионер, поклялся, что не видел в здании никого, кроме этих троих. Увидев настоящее здание и его ночную голографическую реконструкцию, Спарта поняла, что дозорный легко мог ошибиться — кто-то мог прятаться в тени.
— Я бы хотела поговорить с патрульным сегодня.
— Патрульная служба находится в административном здании. Я позвоню и назначу встречу, ты зайдешь и поговоришь с ним.
Спарта, конечно, все это сделает, но она знала, что это ничего не даст. Все ясно, обход Наттинга был регулярным, как часы, вопреки общепринятой практике безопасности. Наттинг разленился и инструкцию нарушал постоянно, так что его передвижения по окрестностям, без сомнения, были рассчитаны убийцей заранее.
Легко было посочувствовать старику. По сравнению с ночью на Марсе Антарктида — это Таити, даже несмотря на нагретый скафандр, и нормальные люди оставались внутри зданий, если могли.
Через три минуты после того, как патрульный миновал освещенное здание, в дежурной части, находившейся всего в сотне метров от места преступления, сработала сигнализация подключенная к артефакту — его вынесли в дверь шлюза у главного входа в здание. На время работы Морланда с табличкой, он мог ее сдвигать с места, брать в руки и даже носить по Ратуше. Сигнализация срабатывала если только таблица пересекала границу здания. Значит, грабитель тоже был в скафандре. Он, или она, бежал с места преступления не по теплым коридорам, а по замерзшим улицам.
— Давай посмотрим на шлюз.
— Там не на что смотреть, инспектор. — Поланьи шевельнул манипуляторами и голограмма показала им только гладкие, продуваемые ветром ручейки и несколько смутных углублений, ничто не указывало на какой-нибудь отпечаток ноги.
— Да, ветер стер все следы, похоже сильный был.
— Сильный? Легкий ветерок по местным меркам.
Способности Спарты оказались здесь бесполезны. Преступление произошло две недели назад. Возможно, если бы она была на реальной сцене, в реальном времени…
— Ты прав, лейтенант. Смотреть особо не на что.
— Это максимум, что может предоставить голограмма. Скорее всего убийца вышел на улицу, потому что путь по коридорам был заблокирован патрульными, бежавшими по тревоге. Или, может быть, у него был сообщник снаружи. Местные патрульные отреагировали оперативно, прибыли через несколько минут. Голограмма — это реконструкция того, что они нашли. Ни оружия, ни свидетелей, ни отпечатков.
— Спасибо, можешь выключить аппарат.
И они мгновенно очутились в ярком и оживленном центре Ратуши.
Через десять минут они снова были в тесном и ярко освещенном кабинете Поланьи.
— А теперь может я обрисую тебе тех троих подозреваемых, у которых была возможность, — наиболее вероятных кандидатов?
— Пожалуйста, лейтенант, — пусть человек похвалится проделанной работой, подумала Спарта. А сама снова начала прокручивать в голове всю эту историю:
Похищение марсианской таблички было лишь одним из звеньев масштабной операции Пророков «Свободного Духа» по уничтожению всех текстов «Культуры Х», попавших к землянам. — Расшифрованного послания внеземной расы. И не только текстов. На всех обитаемых планетах эскадроны смерти стремились уничтожить всех, кто мог бы по памяти восстановить эти тексты. На Земле погибло с десяток ученых. Здесь, на Марсе, Дьюдни Морланд был намеченной жертвой, а Дэйр Чин просто попался под руку. Лишь в одном случае у Пророков произошла накладка. — В Порт-Геспере профессор Дж. К. Р. Форстер выжил после покушения и теперь находился под усиленной охраной службы безопасности Комитета Космического Контроля.