Страница 11 из 36
Поланьи, начальник местного отделения Комитета Космического Контроля, — слега располневший парень с бледной кожей, держится официально, подчеркивая свою значимость. Было видно, что он недавно на этой должности. По возрасту он всего лет на пять старше ее:
— Садись, инспектор Трой.
Сидеть ей не хотелось, но она должна была позволить ему играть свою роль и села на стальной стул напротив его стола.
Он глянул на дисплей ноутбука:
— Думаю, мы подготовили все, о чем был запрос. Наши люди вплотную занимались этим все время.
— Но, ты ведь знаешь, чего я хочу на самом деле, не так-ли?
— Что? Прошу прощения, не понял.
— Хочу, чтобы ты сказал, что в моем присутствии здесь нет необходимости и я могу отправляться домой.
Он слабо улыбнулся:
— Нет. Необходимость есть, тем более с такой репутацией, с таким перечнем раскрытых дел. «Стар Куин»…
— Лейтенант, извини, но у меня начинает чесаться голова, когда читают мое резюме вслух. Думаю, это крапивница.
Казалось, он немного расслабился:
— Я хочу сказать, что, возможно, здесь тебя постигнет неудача. Смотри. — Он повернул к ней ноутбук. — Мы опросили пару сотен человек, всех, кто мог находиться поблизости во время ограбления и убийства. Нам даже удалось учесть большую часть туристов. — Поланьи и его люди проделали большую работу, и он хотел, чтобы она знала об этом. — Есть трое местных, у которых была возможность, на них падает подозрение в первую очередь. Мотив…
— Давай разберемся в способах, возможностях, конкретных уликах, а вопрос о мотиве оставим на потом.
Лейтенант, соглашаясь, кивнул.
— Как распределены сферы ответственности между твоим подразделением и местными патрульными силами, лейтенант?
— Мы занимаемся только наиболее сложными делами.
— Например?
— Черный рынок отнимает у нас много времени. Контрабанда наркотиков — это проблема. Иногда находим контрабандные предметы, представляющие художественную, историческую или культурную ценность. Кроме того, трудовые вопросы. Это так называемое социалистическое правительство плохо ладит с профсоюзами. Саботаж и финансовые махинации тоже наша сфера. Патрульные разбираются с пьяными драками между рабочими, или между служащими государственного аппарата и корпораций.
Государство и корпорация, очевидно, были эквивалентными понятиями для лейтенанта Поланьи.
Спарта взглянула на дисплей ноутбука, затем подтолкнула его обратно к лейтенанту:
— Я изучу это позже. А теперь давай глянем на место преступления.
Она резко встала. Поланьи был застигнут врасплох, но быстро вскочил.
— Звучит как хорошая идея, — сказал он искренне, как будто сам собирался предложить то же самое.
Они шли по оживленным залам административного здания Совета Миров, где сосредоточились все административные службы Марса, решающие те проблемы, которые не могли быть решены с марсианской станции. Они миновали зал суда и библиотеку. Светящиеся вывески указывали на следственный изолятор, поликлинику, кафетерий. Сквозь стеклянные стены Спарта видела людей, которые двигались, разговаривали, общались со своими компьютерами.
Она вспомнила игрушку, с которой когда-то играла, — лабиринт, сделанный из листов прозрачного пластика; цель состояла в том, чтобы прокатить стальной шарик от подшипника вниз через все палубы, в каждой палубе было одно отверстие, диаметр которого был равен диаметру шарика. Она задумалась, легко ли ей будет найти дорогу вниз по этому стеклянному, вертикальному лабиринту ночью?
Пройдя по оживленной, гулкой соединительной трубе, вошли в Ратушу. В ней находились только офисы, за одним исключением — выставка.
Они остановилась внутри купола из прозрачного зеленого стекла. Люди обходили с обеих сторон, стуча каблуками по стеклянному полу, некоторые в скафандрах, другие без, но с сумками скафандров, перекинутыми через плечо.
Заинтригованная Спарта огляделась. Здесь практически все было выполнено из стекла. Купол был примерно тринадцати метров в высоту и шести в ширину, арки с четырех сторон помещения вели в сводчатые коридоры, тоже из стекла, через один из которых они только что прошли. Над головой, сквозь прозрачную крышу она увидела песчаный свод, защищающий сверху город.
— Стекло такое прозрачное, — удивилась Спарта. — Я думала, что ваши печально известные песчаные бури, должны исцарапать его до непрозрачности.
— Марсианский песок не похож на земной, его зерна в тысячу раз меньше и они скорее полируют стекло, а не царапают. — Объяснил Поланьи.
— Но разве не песок вырезал в скале эту арку?
— Возможно. Хотя думаю основную работу сделало стомилионократное замерзание воды, ну и песок конечно, но подумайте, как давно это было. А всем нашим зданиям всего около десяти или двадцати лет, в конечном счете действие песка, естественно, скажется.
— Только не на том, что находилось, за этим стеклом. — Указала взглядом Спарта.
В центре помещения стояла витрина, в которой выставлялась на обозрение знаменитая «марсианская табличка». Сейчас там ничего не было, кроме красной бархатной подушки и картонки с надписью от руки: «выставка временно закрыта».
Временно, да? Кто-то был настроен оптимистично.
— Подожди здесь, лейтенант. Я только на минутку.
Она быстро пошла по освещенному дневным светом коридору, в котором произошло второе убийство, осмотрела дверь шлюза в его конце, поднялась по лестнице, заглянула в кабинет помощника мэра. Не обращая внимания на любопытные взгляды окружающих, она задействовала все свои необычные способности, анализируя и запоминая все, что попадалось ей на глаза.
Затем вернулась к лейтенанту:
— Ты говорил, что у вас есть голографическая модель места преступления.
— Да, я захватил прибор с собой.
— Давай посмотрим.
— Хорошо, инспектор. Одну минутку… — Поланьи повозился со штативом голопроектора, затем отрегулировал прибор. — Вот и готово. Поехали.
Дневной свет исчез, а вместе с ним и люди вокруг. Спарта и Поланьи друг друга не видели. Вокруг них образовалась визуально идеальная реконструкция Ратуши вскоре после того, как местные патрульные прибыли на место преступления.
— Ночь семнадцатого Бореала, двадцать часов восемнадцать минут. — Послышался голос Поланьи откуда-то из темноты, — что соответствует пятнадцатому сентября на земле.
Витрина была открыта, ее хрустальная полусфера откинута назад, и в скрещенных лучах прожекторов виднелась пустая подушка, на которой почти десять лет покоилась знаменитая марсианская табличка. Вокруг стояло несколько штативов, некоторые с лампами, другие с приборами, нацеленными на пустую подушку.
Рядом, на полу, лежал опрокинутый стул — и чье-то тело.
— Дьюдни Морланд, — пояснил голос Поланьи. — Высокоскоростная урановая пуля двадцать второго калибра вошла в основание черепа и вышла из верхней части лба. Чистые входные и выходные отверстия, пороховые ожоги, указывающие на то, что выстрел был произведен с расстояния менее метра.
Спарта шагнула вперед. Все виртуальное пространство отреагировало на ее движения; она подходила к телу мужчины на полу, пока оно не оказалось у ее ног:
— А почему урановая пуля?
— Сказать трудно, но такие на Марсе применяются часто, считается, что дополнительная масса увеличивает останавливающий эффект при низкой гравитации. Местный фольклор.
— Вы нашли пулю?
— Нет. И ту, что убила Чина, тоже не нашли.
— Убийца, должно быть, нашел их с помощью счетчика Гейгера и подобрал. — Предположила Спарта. — Ведь урановые пули делают из отработанного реакторного топлива и они имеют незначительную остаточную радиоактивность.
Она сосредоточила свое внимание на жертве, вглядываясь в голографическое тело на полу. Морланд был тридцатипятилетним ксеноархеологом, который изучал марсианский артефакт под большим увеличением и в различных длинах волн. Он был тучен, с неряшливой светлой бородой, которая клочьями поднималась по щекам. Его волосы свисали спутанными прядями за воротник. Костюм, который, по-видимому чистили сто лет назад, был из дорогой ткани — твида. Кисет с табаком валялся на полу рядом с ним, а в правой руке он сжимал трубку.