Творец слез

Потом он заметил в толпе меня и, не отрывая глаз, громко добавил:

– Очень вежливо тебя об этом прошу. – И ушел, прежде чем появился кто-то из учителей.

Я стояла неподвижно, а когда обернулась, увидела, как некоторые девушки провожают его взглядом, притихшие, но явно плененные его загадочным, агрессивным обаянием, которое от него исходило.

Он только что продемонстрировал холодную и равнодушную жестокость, и несмотря на это, многие хотели бы проникнуть в опасную тайну его глаз.

Я вернулась на школьный двор, ощущая странный вкус во рту. Сцена стояла у меня перед глазами, шок не проходил.

– Вот и ты! – встретила Билли меня с улыбкой. – Ну что, нашла листочек?

Я часто заморгала, стараясь не показать волнение. Ригель вызывал во мне непонятные ощущения, глубокие и тревожные.

– Да, – только и ответила я, закусив губу и опустив голову, чтобы она не заметила тревогу на моем лице.

– Нам пора.

Большой «вранглер» стоял прямо посередине проезжей части, за ним выстроилась очередь из автомобилей и мотоциклов. Водители были в бешенстве.

– Ситуация не кажется очень веселой, – констатировала Билли.

– Подожди, а разве мы не ждем Мики?

– Нет, она не придет, сегодня не может.

Я думала, что мы поедем втроем, но нет. Мы вышли из калитки и быстрым шагом дошли до машины. Когда я открыла дверцу, бабушка Билли посмотрела на меня поверх солнцезащитных очков.

– Привет, бабуль! Как твои ноги сегодня?

– Хватит болтать. Садитесь! – приказала она строго, и мы послушались.

Я устроилась на заднем сиденье, глядя на нее во все глаза.

– Это Ника, – представила меня Билли, пока ее бабушка трогалась с места.

Я подняла руку, смущенная, и она посмотрела на меня в зеркало заднего вида. От страха не понравиться ей у меня сжалось сердце. Я боялась не оправдать ее ожиданий, какими бы они ни были.

– Привет, дорогая! – ответила она мне ласково, отчего я сразу приободрилась и улыбнулась. Я наконец-то решила наслаждаться моментом и затолкала мысли о Ригеле в самый дальний уголок сознания.

Билли жила недалеко от школы. Их кондоминиум стоял в спокойном районе рядом с рекой, на такой узкой улочке, что «вранглер» с трудом по ней проезжал.

Мы поднялись по ступенькам, прежде чем оказаться в элегантной прихожей с красными стенами, где стояла латунная подставка для зонтов.

Квартира была маленькая, но уютная. На стенах висело много фотографий и картин, немного кривых и громоздких. Открытые деревянные балки поддерживали потолок, слегка обшарпанный паркет придавал комнате симпатичный вид. Мне у Билли сразу понравилось. По дому разливался запах жаркого, от которого у меня потекли слюнки.

Я наелась досыта и обнаружила, что бабушка Билли за грубоватыми манерами скрывает заботливость и доброту.

Она добилась того, чтобы я взяла второй кусочек пирога, и спросила, давно ли я приехала сюда. Я ответила, что выросла в сиротском приюте, а потом с радостной улыбкой сообщила, что прохожу через процедуру удочерения, и ее глаза наполнились добрым светом. Я рассказала, как мы познакомились с Анной, как увидела ее у лестницы и о нашей прогулке по залитому солнцем саду.

Бабушка слушала меня внимательно, не перебивала. Когда я закончила рассказ, она поднялась, наклонилась над столом и положила мне на тарелку третий кусок пирога.

После обеда Билли повела меня в свою комнату. Прежде чем я зашла, она опустила жалюзи и включила свет.

На стенах зажглась сотня блестящих искорок, и от этого зрелища у меня перехватило дыхание. Огненные змейки чертили на стене лабиринт из фотографий.

– Ой!

Меня ослепила вспышка, я часто заморгала и увидела, как Билли смотрит на меня из-за фотоаппарата.

– У тебя было очень нежное лицо, – засмеялась она, опуская «полароид» и вынимая карточку, которая вылезла из прорези. Билли помахала ею в воздухе, а потом протянула мне.

– Держи!

Я взяла картонный белый квадратик, видя, что на поверхности, как по волшебству, проступает картинка. Я смотрела на себя с мечтательным взглядом и рассеянной улыбкой. Вселенная искорок отражалась в глазах Билли, делая их яркими, как зеркала, полные света.

– Забирай, я тебе ее дарю!

– Правда? – прошептала я, пораженная таким прекрасным подарком, который поймал время и краски мира. Было своего рода чудом держать в ладони фрагмент жизни.

– Конечно, для себя я еще одну сделаю, не беспокойся. Видишь, сколько у меня фотографий? Бабуля подарила мне альбом, в который я могла бы их собирать, но такой порядок не по мне. Видишь? – Билли кивнула на галактику из фотографий. – Восход на востоке, закат на западе, небо – рядом с письменным столом. Когда я делаю уроки, мне не скучно. И я не чувствую себя одиноко по вечерам, когда не могу заснуть. Я смотрю на людей и считаю их улыбки. Часто засыпаю раньше, чем успеваю их все сосчитать.

– А когда ты полюбила фотографировать? – спросила я, идя вдоль стены, мимо лиц.

– Эта любовь у меня от родителей.

Билли рассказала, что они уже месяц как в отъезде. Родители Билли фотографы, причем довольно известные, они сотрудничали с National Geographic, Lonely Planet и другими популярными изданиями. Они постоянно ездили по миру в поисках экзотических пейзажей и живописных уголков планеты. Часто между командировками они даже не заезжали домой, поэтому бабушка и переехала жить к ним.

– Какая у них интересная работа, Билли! – сказала я ей шепотом, восхищенная красотой запечатленных на фотографиях мест. Я смотрела на ее родителей в горах Большого каньона, у подножия пирамиды майя, в ореоле взлетевших бабочек, внутри древней красной кожаной палатки. – Наверное, ты ими гордишься.

Билли охотно кивнула, рассматривая снимки вместе со мной.

– Иногда мы подолгу не созваниваемся, потому что они попадают в места, где нет мобильной связи. Последний раз мы разговаривали четыре дня назад.

– Они наверняка очень скучают по тебе.

Билли меланхолично смотрела на фотографию, где родители улыбались. Она погладила ее пальцем, и я почувствовала ее тоску, как если бы сама испытывала ее сейчас.

– Однажды я стану фотографом, как они. Уеду вместе с папой и мамой, и здесь будет висеть наша общая фотография, сделанная на фоне какого-нибудь волшебного пейзажа. Так и произойдет. Когда я вырасту, я окажусь с другой стороны блестящей пленки.

Как же здорово! Я улыбалась, возвращаясь домой пешком.

В душе у меня царил абсолютный покой. Я возвращалась домой, пообедав у подруги. Нужно ли что-то еще, чтобы почувствовать себя нормальной и ощутить, что я своя в мире людей? Этого предостаточно.

Я прошла мимо школы. Так необычно видеть пустой тротуар. Вдруг мое внимание привлекло какое-то слабое движение. Я подошла поближе ко входу и увидела человека, стоявшего в дверях ко мне спиной, черные волосы из стороны в сторону колыхал ветер.

Мне показалось, я знаю, кто это.

– Мики! – позвала я.

Она вздрогнула и резко обернулась. Футболка с длинным рукавом, застрявшая между створками двери, затрещала и порвалась на плече. Я широко раскрыла глаза, удержавшись, чтобы не протянуть ей руку. Я с ужасом смотрела на разошедшийся шов.

– Мне очень жаль, – пробормотала я в ужасе.

Мики посмотрела на рукав и от досады цокнула языком.

– Просто замечательно… Моя лучшая футболка… – проворчала она.

Я пыталась сказать что-нибудь утешительное, но не успела: Мики прошла мимо, даже не взглянув на меня.

– Мики, подожди, пожалуйста! Мне очень жаль, я не хотела. Увидела тебя и захотела поздороваться.

Она ничего не ответила, и я пошла за ней.

– Я могу зашить. – Не хотелось, чтобы она вот так уходила. Я знала, что Мики мало кому доверяла. И успела понять, насколько стеснительной, необщительной и скрытной она была, но я не хотела, чтобы она меня ненавидела. Надо исправить ситуацию или хотя бы попытаться. Попытаться…

– Я умею обращаться с иголками и нитками и вмиг тебе ее зашью, если хочешь. Это раз плюнуть! – Я смотрела на Мики умоляюще. – Я живу тут рядом. Быстро зашью, за пару минут…