Удовольствие гарантировано

— А я что? Неотразимый?

— Ты же знаешь, что был.

— Был. Есть. Какой именно?

Трули кладет руку мне на грудь.

— Ты был, и есть. И технически ничего не изменилось.

— Мне это прекрасно известно. И все же я по-прежнему люблю блины.

— И это тоже. — Всего лишь шепот.

Трули встает на цыпочки и запечатлевает на моих губах обжигающий, сладко-сладкий поцелуй. На вкус как мед и огонь, простое прикосновение ее губ к моим — это электрический ток. Мои кости трещат и гудят. На несколько напряженных секунд я углубляю поцелуй. Завладеваю ее ртом, она тает рядом со мной, как и раньше.

Но Слоун прерывает поцелуй и кладет руку мне на плечо.

— Если я еще немного постою здесь, то в следующий раз мы будем есть блины.

Она отпускает меня, закидывает сумку на плечо и поворачивается в другую сторону.

— Завтрак, я позвоню, — говорю я.

Она машет рукой, не оборачиваясь.

Я тоже ухожу, потому что она права.

Она не та женщина, которой можно позвонить. Она — женщина, которой я должен сопротивляться, даже если она больше не дочь моего делового партнера.

И этот поцелуй был скорее прощанием, чем приветствием.

ГЛАВА 5

Голосовая памятка Слоун Элизабет по одному конкретному вопросу

Ладно, теперь мы кое-что выяснили.

У тебя явно до сих пор нет противоядия от слишком-сексуального-горячего-сладкого-соблазнительного-умного-остроумного бывшего. Присядь, прямо сейчас, немедленно.

Так, сделай глубокий вдох.

В общем, ты нормально справилась.

Ну, может быть, «нормально» — это не совсем подходящее прилагательное. Нормально — это четверка с минусом. По тесту на самообладание твоя оценка была больше похожа на тройку. Вообще-то, двойка с плюсом. Двойка с плюсом говорит, что ты отстой… но ты отстой со стилем.

Единственная причина, по которой ты не провалилась, в том, что ты не полностью раскрыла все детали своей богатой внутренней жизни, когда речь заходит об этом человеке.

Почему бы тебе просто не сказать ему, что он вдохновил на пару носков, которые ты тоже придумала? Те, что с надписью «ты неотразим» и «ты знаешь это».

Просто держи этот лакомый кусочек поближе к сердцу, ладно?

Может быть, тебе стоит сделать себе новую пару — «сопротивляйся». «На этот раз сопротивляйся сильнее».

Это не так уж и важно, что ты поймала себя на том, что преследуешь его. И кстати, он тоже следит за тобой. Вы лишь пара преследователей.

И черт возьми, этот сталкер умеет целоваться.

Мы говорим о слабости в коленях, бабочках в животе, покалывании внизу рук во время поцелуев.

Только не делай этого снова.

Кроме того, у тебя кончилось молоко. Осталось только взять в магазине еще хлопьев с корицей и всем этим подавить. Ведь вкус такой же приятный, как и горячий поцелуй.

Ладно, спасибо, пока. Ты просто потрясающая.

ГЛАВА 6

Наконец наступает пятница.

Я взвинчен словно дерзкая чихуахуа, я как провод под напряжением на протяжении всего рабочего дня.

К концу дня, закончив дела, я направляюсь прямиком в спортзал для быстрой тренировки. После душа надеваю свои лучшие брюки и свежевыглаженную рубашку. Вставив наушники, включаю свой счастливый плейлист Синатры. Выхожу пораньше, чтобы прогуляться среди пятничной вечерней толпы Манхэттена. Мы встречаемся с Дугом в его любимом месте для ужина, таверне «Портной» в Верхнем Ист-Сайде. Когда толпа становится меньше, я выключаю «Незнакомцы в ночи» и звоню маме, которая отвечает на третий звонок.

— Нет, Коул. Оставь. Оставь на столе. Оставь сейчас же.

Она разговаривает с собакой. Моя мать всегда разговаривает с собаками. С отцом, который был ветеринаром, и мамой, которая принимала бездомных животных, у меня не было большого выбора в моей профессии, что меня вполне устраивает.

— Хороший, хороший мальчик, Коул. Ты такой красивый, самый красивый мальчик, которого я когда-либо знала.

— Кто я тогда, рубленая печень? — спрашиваю я, ухитряясь вставить хоть слово.

— Ты у меня умница, — дипломатично отвечает она. Затем ее голос повышается. — И ты самый лучший мальчик, Портер. Абсолютно лучший.

Да, у нас есть красивый мальчик, самый лучший мальчик и самый умный. У меня нет никаких иллюзий относительно порядка очереди.

— Хорошо, что я к этому приспособился, а то мог бы обидеться на твое тайное предпочтение собакам своему собственному сыну.

— О, пожалуйста, не говори глупостей. Я не питаю никакого тайного фаворитизма к щенкам. — Она делает паузу. — Это нагло.

— Да, это так.

Направляясь в ресторан, я обхожу толпу длинноногих женщин, склонившихся над телефонами.

— Я сейчас иду обедать с Дугом.

— О, сегодня вечером?

— Он сказал, что у него есть важные новости о нашей клинике, которые нужно обсудить, и в прошлом году он сократил свое рабочее время. Я даже пошел вперед и подготовил документы. Просто чтобы опередить игру, быть готовым.

— Ты всегда был на два шага впереди во всем. Мудро — быть подготовленным.

— Именно. Как только мы договоримся в деталях, я смогу двигаться дальше со всеми уточнениями.

— Твой отец был бы очень горд. Это то, что он всегда хотел для тебя, то, что он хотел для себя и ты это делаешь.

Ее голос напрягается, но также быстро она смягчается. Он умер давно и боль уже немного поутихла у всех нас. Это фоновая боль, присутствует, но не слишком интенсивно.

— Я бы не смог этого сделать без того, чему он меня научил… или без твоей поддержки.

— Дай мне знать, как все пройдет. Я уверена, что будет здорово. И тащи свою задницу сюда на уик-энд, чтобы отпраздновать! — говорит она.

— Люблю тебя, мама. Утром я сяду на первый поезд до Уорика.

Убираю телефон в задний карман, захожу в ресторан и быстро молюсь, чтобы это стало началом следующего этапа моей карьеры. Тот самый, о котором я мечтал с тех пор, как начал петь на высоких нотах.

Дуг припарковался у бара, его волосы с проседью и сединой зачесаны назад, в руках джин с тоником.

Он старше меня на двадцать пять лет. Человек, который дал мне мой первый большой шанс. Я многим обязан ему. Дуг, несмотря на свои недостатки, был безупречен в бизнесе, я чертовски его уважаю. Вот почему я должен держаться подальше от Слоун, хоть и понятия не имел, что она была его дочерью, когда начал встречаться с ней. У них не одна фамилия.

Дуг встает, хлопает меня по спине и здоровается, рассказывая, что конференция, на которой он только что был, была лучшей, для него все видится лучшим. Он оглядывает отделанный деревянными панелями ресторан с красными кабинками и высокими спинками.

— Хочешь знать, почему я так люблю это место? — Он оглядывает отделанный деревянными панелями ресторан с красными кабинками и высокими спинками.

— Скажи мне.

— Потому что я никогда не приводил сюда ни одну из своих жен.

Жены — это самое главное слово. У него их было достаточно, чтобы пересчитать по пальцами одной руки.

— Значит, это мужская зона, — говорю я, оглядываясь по сторонам.

Дуг хлопает по стойке для пущей убедительности.

— Ни одну из них, — говорит он, гордясь этим достижением.

— Мужчина должен хранить некоторые места в неприкосновенности от женщин в своей жизни. Это было нелегко, но я держал всех четверых подальше.

Я выдавливаю из себя смешок.

— А как обстоят дела с пятой?

— Хелена — моя любимая. Она единственная, кто был здесь, но она же хранительница среди всей этой компании. Она сыграла важную роль во многих вещах.

— Например?

Он указывает на столик.

— Мы к этому еще вернемся. Давай сядем за столик, Малоун. Я заключил здесь все свои лучшие сделки. Это место и я — близки.

Я улыбаюсь в глубине души. Пусть наша сделка будет следующей, которую он подпишет.