Страница 39 из 41
— Не забегай вперед.
Но правда в том, что я управляю этим заведением, и это здорово.
Дуг уже месяц в Европе и пару раз в неделю присылает фотографии по электронной почте. Фотографии в кафе в Париже, на улицах Барселоны. Должен сказать, он выглядит самым счастливым мужчиной на свете, разгуливающим по Европе со своей невестой.
Но подождите. Это неправда.
Я почти уверен, что этот титул принадлежит мне.
Работа со Слоун оказалась всем, на что мы надеялись. Мы нашли общий язык. Мы помогаем друг другу. Мы даем друг другу пространство, когда нам это нужно, и предлагаем поддержку, когда что-то идет не так.
Я полагаю, что настоящий ключ к хорошей совместной работе — это знание того, что мы не собираемся расставаться. Уверенность в том, что мы вместе, делает нас непоколебимыми.
Это все изменило.
К тому же, Слоун переезжает сегодня вечером, и я не могу дождаться, когда она будет постоянно находиться в моей квартире. Я чертовски наслаждался ее ночными показами мод в нижнем белье, а также ее здоровым аппетитом ко мне.
Да, жизнь хороша, когда женщина, которую ты любишь, постоянно хочет выебать тебе мозги.
Я направляюсь в смотровую на следующий прием, проходя мимо Сэма и Джонатана.
За стойкой регистрации, он показывает Сэм что-то в приложении Yelp на своем телефоне.
— Здесь подают лучшие панини. Вот куда мы пойдем сегодня вечером, детка.
Она качает головой.
— Нет. Тебе нужно учиться. Я принесу тебе панини домой.
— Я говорил тебе, что ты идеальная девушка?
— Да, я такая.
Я улыбаюсь про себя. Ага. Некоторые вещи просто работают.
Позже в тот же день Слоун пишет сообщение, что она приедет с котом, которого взяла из другого приюта, и просит меня провести ему осмотр и уколы.
Когда Слоун приходит, то выглядит во всех отношениях королевой спасения, какой она и является — узкие джинсы, ботинки и пуловер; светлые волосы собраны высоко в небрежный пучок. Она несет переноску для кошек, и ее сопровождает самая шумная кошка на свете. Как в рекламе «Мяу Микс».
Я похлопываю по крышке переноски.
— Давай проверим его.
Мы направляемся в смотровую, Джонатан следует за нами по пятам. Слоун открывает дверь в клетку, и мяуканье продолжается.
Когда я осторожно вытаскиваю кота, он продолжает, как будто напевает мелодию.
— Мяу, мяу, мяу.
Он несуразный и дикий. Но мурлычет в ту же секунду, как я прикасаюсь к нему, и не прекращает весь осмотр. Он даже трется об меня, утыкаясь подбородком в мою руку, а затем всей головой.
Пока я прислушиваюсь к его сердцу, он гордо стоит на всех четырех лапах, высоко подняв хвост, прижимаясь щекой к моей руке.
— Вы нравитесь этому коту, доктор Гудман, — замечает Джонатан.
— Он просто умеет нашептывать кошкам, — со знанием дела говорит Слоун.
— И собакам тоже, — добавляю я.
Джонатан качает головой.
— Это совершенно новый уровень. Он как будто ставит на тебе метку.
Джонатан не ошибается. Кажется, я действительно особенно нравлюсь этому коту. Он тычется лапами мне в грудь, поэтому я беру его на руки, и его мурлыканье выходит на совершенно новый уровень.
Слоун улыбается так, словно вот-вот лопнет.
— Что это? — спрашиваю я.
— Это просто… ну, сегодня утром я оставляла голосовое сообщение, что, по-моему, нам пора завести кошку.
Мои глаза расширяются.
— Что?
Она указывает на полосатого кота у меня на руках.
— Но я думаю, что кошка тебя завела.
Я смотрю вниз на кошку в своих руках. Он издает еще одну череду мяуканий, и кажется, что меня только что усыновили.
В тот вечер я лежу в постели, а Директор растянулся рядом со мной и мурлычет. Выпендриваясь, как может только представитель кошачьих. Он самый громкий зверь, которого я когда-либо слышал, и когда он мяукает, это звучит как серенада.
Я глажу его по спине, и он наслаждается этим моментом. Он такой бесстыдный. Такая любовная шлюха.
Но, с другой стороны, я, наверное, тоже такой.
Потому что, когда Слоун с важным видом входит в спальню, демонстрируя свое новое белье — кружевной небесно-голубой бюстгальтер и трусики, — я подхватываю кота, ставлю его на пол и усаживаю свою женщину рядом с собой.
Директор презрительно мяукает, но уходит.
Хорошо, потому что мне нужна вся кровать для того, что я планирую сделать со Слоун сегодня вечером.
Заставь ее мурлыкать так чертовски громко, чтобы даже кот удивился.
Я так и делаю.
На следующее утро меня будит требовательное мяуканье. Я сажусь, тру лицо и встаю с кровати.
На кухне я достаю немного еды для Директора, и он поет дифирамбы, поглощая пищу.
Я возвращаюсь в постель, бужу Слоун ее любимым способом — она очень любит утренний кофе, — затем веду ее завтракать, где мы встречаемся с моими друзьями в закусочной.
Этим утром Слоун снова надела мою толстовку, но она с гордостью заявляет Оливии и Хербу:
— Я больше не участвую в «Аллее позора».
— Точно. — Я сажусь рядом с ней за столик, чтобы насладиться завтраком и всем остальным, что касается того, как складывается наша совместная жизнь.
ГЛАВА 49
Несколько месяцев спустя
Освещение приглушено.
Напитков здесь в изобилии.
Толпа — моя любимая.
Потому что она там. Слоун в первом ряду, как и на многих моих концертах.
Но сегодня вечером? Все песни написаны для нее.
Я уверен, что для всей толпы совершенно очевидно, что я пою для одного человека.
Особенно, когда мой взгляд встречается с ее на первой строчке мелодии Бинга Кросби.
Позволь мне называть тебя «милая».
Все столики заняты, свободны только стоячие места — в «Джин Джойнт» сарафанное радио пошло на пользу, — но мой сет предназначен для Слоун. Эта песня для Слоун.
— Я влюблен в тебя. — Она одними губами произносит эти слова в ответ, и это придает мне смелости.
— Позволь мне услышать, как ты шепчешь, что тоже любишь меня.
— Так сильно, — произносит она одними губами.
Когда я заканчиваю серенаду, перехожу к песне, которая заставила растаять Слоун в первую ночь, когда она была здесь, говоря ей, что сегодня она выглядит великолепно. Черт возьми, она выглядит потрясающе каждый вечер.
Я подхожу к последнему номеру и заканчиваю песню любимой фразой:
— …у меня нет с тобой ни малейшего шанса.
Когда музыка заканчивается, я не останавливаюсь. Я переключаюсь с пения на разговоры.
— В этой песне есть какая-то ирония, — говорю я, не сводя глаз со Слоун.
Она выжидающе смотрит на меня, пока я направляюсь к ней, и шепчет в ответ:
— Это иронично.
— Сначала я не думал, что у нас есть шанс.
— Я тоже, — тихо говорит она.
— Но я хотел.
— Я тоже так думала.
— И сегодня вечером я хочу большего. Я хочу нечто противоположное этой песне.
Слоун тихо вздыхает, затем поджимает губы.
Я пробираюсь мимо столика, останавливаясь рядом с красивой блондинкой, которую безумно люблю.
— Я хочу иметь с тобой все шансы. Сейчас, завтра и навсегда.
— О боже, — шепчет она.
— Я тоже.
Я опускаюсь на одно колено и беру ее руку в свою.
— Я хочу любить тебя всю оставшуюся жизнь. Ты выйдешь за меня замуж, Слоун?
Слеза скатывается по щеке, и она забирает мой микрофон, кладет его на стол и целует меня до чертиков.
Я приму это как «да».
Но все же Слоун прерывает поцелуй, берет микрофон и подтверждает всей толпе:
— Да. У тебя может быть столько вторых шансов со мной, сколько захочешь. Сегодня вечером, завтра и всегда.
Я надеваю кольцо на палец Слоун под одобрительные возгласы публики.
Я поднимаю ее на ноги, опускаю и целую еще раз.
ГЛАВА 50
Джейсон