Страница 27 из 41
Какой-то части меня нравится, что Слоун никогда никому не доверяла настолько, чтобы рассказать им. Другая часть хочет посмеяться над этими бедными придурками за то, что они даже не смогли сложить подсказки. Тем не менее, другая часть понимает самое важное. Слоун дает мне ключи. Она никогда не отдавала их никому другому.
— Ты нашла кого-то, кто одержим твоим удовольствием. Позволь мне показать тебе, на что это похоже.
Взяв Слоун за руку, я привожу ее в свою спальню, включаю свет и веду к кровати. Она ложится, великолепная и декадентская, на мое темно-синее одеяло.
— Ты, в этом розовом лифчике, с волнами светлых волос, большими карими глазами и гладкой кожей — ты выглядишь как идеальная конфетка в летний день, и я хочу облизать тебя всю.
Дрожь пробегает по ней, как будто эта перспектива радует ее чувства.
— Это то, что ты собираешься сделать?
— Завтра я уткнусь лицом тебе между ног и попробую тебя на вкус, кончая на мой язык. Сегодня у нас другие планы, и ты это знаешь.
Я направляюсь к тумбочке.
— Ты не единственная, кто походил по магазинам.
Слоун садится, нетерпеливо сжимая руки.
— И что же ты прикупил? Что же?
Открыв ящик, я достаю подарок. Ее глаза расширяются, когда она видит голубого дельфина.
— Я подумал, что мы должны подготовить тебя к успеху в первый раз.
— Ты собираешься трахнуть меня этой игрушкой?
Она произносит каждое слово так, словно ей очень нравится, как грязно они вертятся у нее на языке. Это еще одна подсказка. Слоун хочет, чтобы ее освободили. Она хочет сдаться, чтобы отказаться. Она хочет почувствовать все, чего не чувствовала раньше с мужчиной. И я тот счастливый ублюдок, который приведет ее туда.
Я опускаю силиконовую головку игрушки ей на живот.
— Да, я собираюсь жестко трахнуть тебя этим вибратором. Так сильно и так хорошо, что ты будешь хвататься за простыни, кричать от удовольствия и задаваться вопросом, как это будет, когда ты трахнешь себя в одиночку. Я собираюсь сделать это настолько хорошо.
Слоун выгибается навстречу игрушке и издает самый отчаянный стон.
— Я больше не могу этого выносить. Просто раздень меня и сделай это уже со мной.
ГЛАВА 31
Когда она так говорит…
Я медленно стягиваю ее трусики, мое дыхание вырывается из легких в горячем порыве.
Застенчиво, почти скромно, Слоун отодвигает только одну ногу, словно предлагая мне взглянуть на землю обетованную.
— Мы могли бы снять и ваши боксеры, доктор Гудман, — говорит она.
— И это возбудит тебя еще больше?
Она просовывает руку между бедер, проводит пальцем по ложбинке, а затем протягивает ее мне.
— Это ты мне скажи. Могу ли я еще больше возбудиться?
Застонав от острой потребности прикоснуться, попробовать, обладать, я подношу ее палец к своим губам и посасываю. Мои глаза закатываются, и я наслаждаюсь ее сладко-соленым вкусом. Удовольствие гремит во мне, как поезд, несущийся по рельсам, огибающий повороты и несущийся по прямой.
Я позволяю ее пальцу соскользнуть с моих губ, затем двигаюсь к лифчику, расстегивая его и освобождая ее великолепные сиськи.
И поскольку леди получает то, что хочет, я встаю, чтобы раздеться.
— Так ты думаешь, что это поможет тебе продвинуться?
Я тяну мою рубашку-пуловер, заостряя свой взгляд на Слоун.
— Да. Очень сильно.
Когда я расстегиваю пуговицу на джинсах, Слоун скользит нетерпеливой рукой между ног и начинает ласкать себя.
Я рычу, потому что это так глупо сексуально видеть Слоун на моей кровати, обнаженную, исследующую свое тело. Я скинул джинсы и сбросил боксеры, мой член вырвался на свободу и приветствовал ее соответствующим салютом.
Слоун задыхается, и ее звук признательности подобен уколу гордости на целый день. Она видела меня раньше, но тот факт, что ей так нравится вид, — это все, о чем могло бы просить мое эго.
И, может быть, немного больше.
Я подвигаюсь к краю кровати, поглаживая свой член раз, другой, поднося каплю жидкости к головке.
Слоун облизывает губы, напрашиваясь. Я смахиваю каплю большим пальцем, затем провожу большим пальцем по ее нижней губе. Она непристойно стонет, и я мог бы кончить в считанные секунды от этих сексуальных звуков.
Я тянусь к дельфину и скольжу рядом с ней, моя твердая плоть прижимается к мягкой, гладкой заднице.
— Раздвинь ноги.
Слоун делает, как ее просят. Я протискиваю головку игрушки между ее ног, скользя ею по всему влажному влагалищу. Слоун выгибает спину. Она как скрипка, и я уже чувствую себя виртуозом. Я хочу услышать музыку, которую она может воспроизвести. Я хочу, чтобы симфония ее удовольствия эхом разнеслась по моей спальне.
— Держись за спинку кровати, — говорю я ей.
Слоун тянется вверх, обхватывая руками перекладины.
— Зачем?
— Так ты займешь свои руки.
Она улыбается мне.
— Посмотри на себя, ты всегда думаешь.
— Тебе не нужно. Просто чувствуй.
Я провожу стволом по ее центру, заставляя ее привыкнуть к ощущениям, размеру, форме. Если она когда-либо раньше кончала только от вибратора, нет никакой необходимости отказываться от остановки в первый раз. Моя миссия? Облегчи ей это. Доставь ее туда. Шаг за шагом. Оргазм за оргазмом. Я намереваюсь подстроить ее так, чтобы она могла почувствовать каждый раз со мной.
— Я хочу, чтобы сегодняшний вечер показался тебе знакомым. Я хочу, чтобы ты чувствовала себя комфортно. Знай, ты можешь попасть туда, куда хочешь. Вот почему я собираюсь трахнуть тебя этой игрушкой, прежде чем мы снова займемся сексом.
Когда Слоун начинает тереться о ствол, я включаю головку дельфина, скользя жужжащим носом по восхитительному возвышению ее клитора. За секунду, в ту самую наносекунду, когда игрушка вступает в контакт, Слоун издает первобытный стон.
Это долго и требовательно. Мольба об удовольствии.
Я прислушиваюсь, поглаживая ее игрушкой. Двигая вверх и вниз, пока Слоун не начнет извиваться. Когда ее дыхание становится неровным, когда ее бедра поднимаются быстрее, я просовываю его внутрь.
Она стонет, когда я погружаюсь глубже, звуки заводят меня еще больше, и я не думал, что возможно еще больше возбудиться. Но, черт возьми, мой член настойчиво пульсирует, прижимаясь к ее пышному телу.
Слоун переводит взгляд на меня. Ее глаза наполнены сексом и похотью.
— Это так приятно. Я хочу, чтобы ты так сильно трахнул меня этим, Малоун.
Моя температура? Сейчас это уровень лесного пожара.
— Это именно то, что я собираюсь сделать.
Я меняю свое положение, двигаясь, чтобы встать на колени между ее ног и занять лучшую позицию.
— Да.
Слоун издает гортанный стон, покачиваясь на вибраторе. Я следую ее указаниям, трахая ее игрушкой. Мы быстро находим ритм, быстрый и лихорадочный. Это то, чего хочет эта женщина, и это то, что я собираюсь ей дать. Она крепче вцепляется в изголовье кровати, от напряжения на ее руках видны вены. Ее глаза плотно закрываются, как будто она гонится за гранью удовольствия.
— Ты выглядишь так чертовски сексуально, — прохрипел я, когда она вгрызлась в игрушку.
— Я чувствую себя сексуально с тобой.
Слова слетают с ее губ, и если бы я был игроком, то поставил бы все свои деньги на то, что Слоун сейчас ни о чем не думает.
Она чувствует.
Я подозреваю, что чувствует себя потрясающе.
Она продолжает раскачиваться, двигая бедрами.
— Настолько хорошо. Боже, это оооочень хорошо.
Как будто нужно произнести эти слова, чтобы напомнить себе. Может быть, чтобы она снова не запуталась в своих мыслях. Ее ноги раздвигаются шире, бедра двигаются сильнее, дыхание учащается. Ее губы красиво приоткрываются, и она что-то бормочет.
Хотела тебя.
Хотела, чтобы ты трахнул меня.
Так долго.
О Боже мой, так долго.
Кажется, Слоун теряется в ритме и словах. Кажется, она не может связать их вместе, но и не может перестать говорить, и это восхитительное зрелище — Слоун теряет рассудок от надвигающегося экстаза.