Страница 11 из 70
Ахом думал, что уже почти приблизился к месту второго человека в Микенах. Ведь дети Агамемнона тогда были слишком молоды, чтобы принимать их всерьез. Ему всего лишь следовало добиться должности главного советника царицы…
Реальность оказалась полна разочарований.
Клитемнестра разделяла многие взгляды Ахома на ведение дел. Однако в нашептываниях со стороны царица не нуждалась, считая, что способна разобраться во всем самостоятельно. Она быстро установила во дворце свои порядки. Конечно, поначалу и Клитемнестра допускала ошибки, которые Ахом незамедлительно бросался исправлять.
Однажды он посмел возразить царице, решившей наделить хеттских торговцев неслыханными ранее привилегиями:
— Госпожа, твое решение слишком поспешно и навредит Микенам. Стоит отметить этот указ, пока он не стал известен в Хаттусе!
Ахом плохо уловил подходящий момент. Вышло слишком рьяно.
Клитемнестра сидела на троне, сложив руки на груди. Взгляд, который она бросила на египтянина, был задумчивым, но в нем сквозило и презрение — такое, будто царице приходилось объяснять основы счета несмышленому мальчишке.
— Я ценю твои советы, Ахом. И знаю, что мой муж… — Клитемнестра помолчала немного, — часто прислушивался к твоему мнению. Но сейчас ситуация складывается иначе. Хетты — это сила. Наша военная мощь вызывает у них тревогу. А если мы дадим Хаттусе понять, что Микены настроены миролюбиво, если предложим более выгодные условия, чем действовали ранее, то оттянем возможную войну. Хеттское царство далеко, торговля между нами непостоянна, поэтому небольшие потери окупятся годами мира и спокойствия.
— Прошу простить мою дерзость, — египтянин сдержанно кивнул. По его виду можно было догадаться, что никакого раскаяния он на самом деле не испытывал. — Я не думаю, что хетты вынашивают столь воинственные планы. У них достаточно врагов, чтобы решиться на опустошительную войну против Микен. К тому же мы находимся далеко от земель, подвластных Хаттусе.
— О, хеттский властелин с удовольствием поглотил бы Олимп, солнце и все звезды, будь это в его силах! — царица поморщилась. — Но в одном ты прав: Хаттуса окружена недоброжелателями. Именно поэтому я и стараюсь усыпить хеттскую бдительность. Это ты способен понять?
— Госпожа, мы ставим под удар собственную прибыль. А кто-то сочтет, что и достоинство. — в голосе Ахома появилось едва заметное нетерпение. — Разве благосостояние Микен не должно стоять превыше смутных опасений?
— Если не видишь очевидного, Ахом, не перечь мне! Сейчас хетты сильнее нас, но внутренние склоки и постоянные войны с соседями рано или поздно подточат могучее царство. Я не хочу, чтобы колосс успел нанести удар прежде, чем рухнет сам! Пока он твердо стоит на ногах и грозит всему миру, мы задобрим его. Теперь иди: я приняла решение и менять его не намерена.
— Но это всего лишь догад…
Царица выхватила кубок с вином у стоящего рядом с троном слуги и с поразительной меткостью швырнула прямо в Ахома. От неожиданности тот не успел среагировать, и кубок врезался ему точно в лоб, глубоко рассекая кожу. Все в мегароне замерли.
— В другой раз хорошенько подумай, прежде чем осуждать мои решения. Помни, кто перед тобой, — глаза Клитемнестры были ужасающе спокойны, как и голос. — А теперь… Пошел вон!
Унижение было полным. Кровь горячей струйкой потекла по лбу Ахома, а разлитое вино неприятно холодило одежду. Он практически кожей ощущал взгляды других царедворцев.
Поклонившись, Ахом вышел из мегарона.
С тех пор по серьезным вопросам с ним не советовались. Должность управителя давала Ахому почти безраздельную власть над слугами… ограниченную, однако поддержанием порядка в микенском дворце. Какой-либо благосклонности от Клитемнестры можно было не ожидать. Серьезный шаг назад для честолюбивого египтянина и огромный удар по его самолюбию. Ахому не оставалось ничего иного, кроме как запастись терпением, скрывая свои обиды и надеясь на грядущие перемены.
Кажется, он их дождался.
Наконец-то.
* * *
Таким человеком был Ахом, сын торговца из Айгиптоса и микенский царедворец. Его деятельный ум вовсю перебирал варианты развития дальнейших событий. Несколько раз египтянин ощущал на губах кривую усмешку. Он обдумывал свое возвышение… И месть, которая казалась упоительно близкой.
Подслушанный разговор Ореста с сестрами многое менял. Царевич Ахому не нравился: обликом он слишком напоминал мать, а мысли и поступки, напрочь лишенные корыстного расчета, часто становились неразрешимой загадкой для ума дворцового управителя. Но если на трон вместо Ореста взойдет Эгисф?..
Ахом понял: подул долгожданный ветер перемен. Тот самый, что подхватит корабль его жизни и помчит к неизведанным берегам. К новым вершинам!
Глава 5
Одиссей стоял, сложив руки на груди и наблюдая за маневрами маленьких лодочек в порту Пилоса. Небо было голубым и ясным, а море, с которого доносился легкий запах соли и водорослей — безмятежным. Здесь, в порту, морской бриз причудливо смешивался с резкими запахами нагретых солнцем кожи, дерева и разделанной рыбы. В эту смесь едва уловимо вплетался жасмин, в изобилии растущий у городских стен. Многие назвали бы это сочетание странным и почти зловонным, но только не люди моря, одним из которых был и Одиссей, царь Итаки.
Его седые волосы были убраны с лица и перевязаны лентой, а одежда не имела драгоценностей, которые могли сковывать движения. Властелин Итаки одевался как обычный моряк, что не удивительно — большая часть его жизни прошла на корабле.
Этот человек был по-своему красив, хотя солнце, ветер и прожитые годы давно покрыли его лицо глубокими морщинами. Одиссея любовно называли морским старцем — он делал вид, что прозвище жутко его раздражало, но на самом деле вовсе не был против.
— Не пора ли выдвигаться, господин? — чей-то голос вывел царя из задумчивости. Одиссей пару раз моргнул и перевел взгляд на стоявшего рядом широкоплечего моряка.
— Ты иди, Мелетий. Проследи, чтобы вино в амфорах было не разбавлено, и позаботься о мясе. Все как обычно.
— А где искать тебя после, мой царь? — с настойчивостью уточнил собеседник. Мелетий во всем любил порядок и иному мог показаться занудным, но его повелитель считал эту дотошность весьма полезной.
— Хочу еще немного поглядеть на порт да побродить по окрестностям… Кто знает, когда еще получится навестить Пилос! Не переживай, к середине дня я вернусь на корабль.
Кивнув, Мелетий быстрым шагом направился к итакийскому судну. Одиссей проводил его взглядом. Он ни разу не пожалел, что взял на борт этого человека, который всю жизнь пас овец и до недавних пор ничего не знал о морском деле.
Жена и дети Мелетия скончались от лихорадки, после чего тот попросился в команду моряков. Единственный, кто остался из его родных на Итаке, был его брат, Киос. Однако ему приходилось содержать семью, и Мелетий не желал становиться обузой. Нет, он предпочел сесть за весла, чтобы впервые покинуть маленький остров, на котором родился и вырос. С тех пор минуло несколько лет. За это время Мелетий посетил множество земель. А Одиссею не раз пригодились его навыки в долгих морских походах.
Царь улыбнулся — подбирать нужных людей в команду он, бесспорно, умел.
Тут его внимание привлекла перебранка двух лодочников, едва не сцепившихся веслами. Вопли рассерженных гребцов разносились по воде, а само зрелище казалось презабавным. Порт Пилоса был весьма оживленным местом — он едва вмещал прибывающие торговые галеры со всего света, военные суда и мелкие лодочки местных жителей. Однако суматоха царила лишь у берега: далее расстилалась морская гладь, которую в месте соединения воды и неба словно укрывал полупрозрачный туман. Эта синева дышала зноем и поражала неброской, но притягательной красотой.
Боковым зрением Одиссей заметил какое-то движение и обернулся: в двадцати шагах стоял молодой мужчина и приветственно махал рукой. Первым делом Одиссей обратил внимание на одежды пришельца — так одевалась микенская знать. И лишь затем старый итакиец понял, что хорошо знает этого человека.