Страница 4 из 69
‒ Говори.
‒ Кастиан был у меня в гостях несколько месяцев назад на одной пирушке. Я проиграл спор и должен был одну любую вещь из поместья по его выбору. Я ожидал, что он захочет бочонок столетнего агуадульсе из подвала моего отца, но вместо этого он взял кое-что другое.
‒ И что же это?
Голос герцога стал хриплым от волнения.
‒ Сундук моего деда с тех времён, когда он был генералом. Там не было ничего такого: ракушки, компасы, старые капитанские журналы, карты несуществующих земель. Я предлагал Кастиану золото, земли, что угодно, но он отказывался. Ему нужен был этот сундук. Маменька была вне себя от гнева, особенно после того, как тем кораблём завладели пираты. Я подумал... ну, понимаете... в ночь Фестиваля, пока принц был занят, я зашёл в его покои, чтобы забрать сундук обратно.
‒ Ты посмел воровать у принца? ‒ Алессандро не поверил своим ушам.
‒ Я ничего не крал! Я так и не нашёл его. Меня мучила совесть с тех пор, как я узнал, что Кастиана взяли в плен, ‒ Ариас так трясся от страха, что вино расплескалось, но он продолжал держать кубок. ‒ Я должен был сказать раньше. Не знаю, зачем Кастиану понадобилось барахло моего покойного деда. Клянусь...
Король Фернандо долго смотрел на юного лорда и внезапно улыбнулся. Всё-таки его сын ‒ умный паршивец. За все эти годы Фернандо даже в голову не пришло...
‒ Вы прощены, лорд Ариас. Я милосердный король. Помните об этом, когда покинете эту комнату. Что до остальных из вас, возвращайтесь в свои провинции. Усильте надзор на основных дорогах. Запретите отплытие кораблям в портах. Соберите всех, кому возраст позволяет сражаться, и отправьте на прохождение военной подготовки. Разговаривайте со своими земляками. Говорите им, что сейчас как никогда важно объединиться против угрозы мориа. Война будет непростой, но она закончится, когда мой сын вернётся домой, а враги сдадутся. А теперь уходите.
Один за другим они покинули его покои.
‒ Кроме вас, леди Лас-Росас, ‒ позвал король Фернандо.
‒ Для меня большая честь, что вы уделяете столько внимание моей персоне, ваше величество, ‒ она опустила глаза.
‒ Подозреваю, что «честь» не то слово, которое вы на самом деле хотели сказать, но приятно слышать, что Лузонский двор не лишил вас окончательно всех манер.
Девушка нахмурилась и сжала руки в кулаки, но ничего больше не сказала. Её взгляд метнулся к дверям и окнам, но, кроме них двоих, в комнате больше никого не было.
‒ Я не причиню тебе вреда, ‒ заверил король, переходя на «ты».
‒ Тогда чего вы ожидаете от меня, ваше величество?
‒ Ты отказалась от многообещающей мореплавательской карьеры, чтобы помочь вашей матушке с управлением небольшой торговой империей. Ты отыскиваешь для продажи редкие диковинки со всех уголков мира. Недавно тебе пришлось отложить это занятие в виду её болезни. Прибавить к этому тюремное заключение вашего отца, и в итоге получается весьма тяжёлое положение.
‒ Справляюсь.
‒ Поэтому я не буду ходить вокруг да около и скажу прямо, Лейре Лас-Росас, ‒ он произнёс её имя удивительно мягко. Лэй-рэ. ‒ Жизнь твоего отца сейчас в моих руках. И мне нужен твой талант находить редкие вещи.
‒ Вы полагаете, меня заботит судьба отца, ‒ в её низком голосе прозвучали жёсткие нотки.
‒ После ареста твоего отца я наведался в его поместье. Люблю лично осматривать дома тех, кто предал меня. Знаешь, что я там увидел?
Она покачала головой.
‒ Человека, который любит вино. Человека, который любит свою дочь. Человека, который любит своё королевство. Я знаю, что его подставили. Но кто? Могу только предположить, что это дело рук Шепчущих, но это будет сложно доказать в суде. Я мог бы настоять на помиловании, проявить свою добрую волю. Видишь ли, я прочитал все письма, что ты когда-либо писала своему отцу. Он сохранил даже самые крошечные обрывки пергамента, на которых есть ваши с ним записи, начиная с тех лет, когда вы только учились писать. Пускай ты всего лишь плод его интрижки, для него ты его дитя, и он тебя любит. Его судьба зависит от тебя, Лейре. Для этого нужно только лишь найти то, что мне нужно. Две цели, но они неразрывно связаны.
Он поднял кубок герцога Ариас и отпил.
‒ Это был хороший год. Бутылка Темпранильо, производство вашей провинции, если не ошибаюсь.
Осознание отразилось в нефритовых глазах Лейре.
‒ Был ли хоть один кубок отравлен?
‒ Нет.
‒ Как вы можете быть уверены, что никто из них не счёл риск выпить яд меньшим злом, чем ваш гнев?
Фернандо вскинул бровь.
‒ По крайней мере, это говорит о крайней верности своим идеалам. Мне было важнее вычислить трусов, боящихся смерти. Фахардо всегда готовы рискнуть. Так мы договорились?
‒ А что будет, если я не справлюсь?
‒ Твой отец останется в Соледаде, ты вернёшься в Лузо, а земли Лас-Росас перейдут короне, ‒ он улыбнулся, наблюдая за тем, как она закипает от ярости. А вот и ключик.
Лейре протянула ладонь, они пожали руки, но она не спешила убирать свою.
‒ Так что же мне нужно найти?
Король Фернандо встал, чтобы открыть тайник в камине. Он достал деревянную шкатулку и положил на стол перед Лейре.
‒ Внутри есть всё необходимое, чтобы разыскать то, что было отнято у меня.
Лейре открыла шкатулку и извлекла из неё золотой секстант ‒ такой маленький, что мог поместиться у неё на ладони. Он был инкрустирован россыпью крошечных бриллиантов.
‒ Какая красота, ‒ выдохнула она.
‒ Это ещё не всё.
Она снова потянулась к шкатулке и нащупала свёрток пергамента с изображением изумительного оружия. Она фыркнула.
‒ Вы хотите, чтобы я нашла вам нож?
‒ Это не просто какой-то нож, ‒ возразил он с пылом, который не хотел бы демонстрировать. ‒ Его отняли у меня много лет назад. Я полагал, что он затерялся во времени и пространстве. Но недавно я узнал о заговоре, который грозит уничтожить всё, над чем я работал годами. Мне стало известно, что кое-кто ещё ищет его. Он приведёт тебя в нужное место, но он не знает, что без секстанта туда не попасть.
‒ И после того, как я получу клинок?..
‒ Убей его.
Она нахмурилась.
‒ И кого же я должна лишить жизни?
Его плоть и кровь.
‒ Моего сына, конечно же. Принца Кастиана.
Глава 1
Я помню, как ещё совсем недавно стояла на этой самой торговой площади, и даже не знаю, что изменилось сильнее: деревня или я. Старая грунтовая тропа теперь выстлана булыжниками. Новые деревянные лавки выстроились рядами, предлагая финики и импортные орехи в бочках. Торговец, в зубах которого столько же дырок, сколько в твёрдом сыре, которым он торгует, предлагает мне попробовать кусочек, но я отказываюсь. На хорошо знакомых лицах появились морщины, а волосы поседели. Погодите, а когда успели достроить ещё два этажа того постоялого двора на холме?
На задворках моего сознания девочка нашёптывает свои слова снова и снова. «Я Рената Конвида», ‒ говорит она и повторяет это до тех пор, пока я не начинаю медленно растворяться.
Я помню, как стояла на этой торговой площади, но это не моё воспоминание.
Я Рената Конвида, и я поймана в ловушку собственного разума.
Моё онемевшее тело застыло перед одним из прилавков. Я понимаю, что пекарша задала мне вопрос, но звуки украденных воспоминаний держат меня в плену. Цвета расплываются в уголках глаз, как будто я смотрю на преломление света через призму. Смех и музыка слышатся так, словно я за стеклянной стеной. И вдруг всё это ‒ пекарша, деревня, окружающий пейзаж ‒ теряет краски. Я погружаюсь в пустоту, что поглощает мои воспоминания целиком, и в ней нет ничего, кроме пугающей тишины.
Но звук откуда-то извне хватает меня и вытаскивает обратно в реальность.
‒ Скока ещё бушь пялиться, спрашиваю, ‒ кричит усталая пекарша, ‒ может, уже чё-нить купишь?
Возможно, именно её визгливый голос выводит меня из этого странного состояния, но я так благодарна, что отвечаю на её скривившееся лицо улыбкой. Похожие приступы уже несколько раз случались со мной за последние две недели. Они начинаются с какого-то странного ощущения в животе, а потом в какой-то момент я оказываюсь запертой внутри воспоминания, настолько яркого, как если бы кто-то другой завладел моим телом и разумом. Этот приступ был самым долгим из всех.