Порождая бурю

В зале воцарилась тишина. Все смотрели на Розалию .

— Кажется, я знаю большую часть этих странных людей! — криво улыбнулась она. — Что празднуем? — обратилась она на этот раз к присутствующим.

Бенджамин силился, чтобы не рассмеяться. Ситуация казалась ему комичной. Пожалуй, из всех, кого он знал, только Розалия могла держаться с такой невозмутимостью после того, как ляпнула что-то. Он взглянул на недовольного Адриано, затем на покрасневшую Марию Луизу и решил спасти ситуацию и затянувшееся молчание.

— За меня! — громко сказал он и высоко поднял бокал.

В ответ раздались возгласы, и тост был завершен.

— Мои поздравления, — пробурчала Розалия и стала пробираться к бару.

Она пила. Бенджамину не удавалось постоянно держать ее в поле зрения, потому что Розалия передвигалась по заведению без какой либо видимой цели, а к нему постоянно кто-то подходил. Но он видел в ее руке по крайней мере два разного цвета коктейля. Она почти ни с кем не разговаривала и, возможно избегала встречи с ним.

В какой-то момент музыка заиграла громче, гости задвигались и кое-кто даже начал танцевать. Бенджамин решил для себя, что не сдвинется с места даже ради Элены, которая всегда была без ума от танцев. С его места за столиком недалеко от импровизированной сцены, где стояло музыкальное оборудование, было прекрасно видно, как у барной стойки Розалия протянула руку за третьим бокалом. Ее окружили Давиде, Дамиано, Сара и другие. Оттуда слышался смех и громкие голоса. Бенджамин был уверен, что шла обычная полушуточная перепалка между Розалией и другими. И вскоре отвернулся, отвлеченный другими гостями. Но не прошло и нескольких минут, как шум и возня привлекли его внимание.

Подталкиваемая Давиде, Розалия, хохоча и размахивая рукой с на половину пустым бокалом, шла к сцене. Она что-то долго шептала парню за компьютером, а потом взяла микрофон и заговорила:

— Всем добрый вечер. Мы тут поспорили с моим бывшим — Давиде, — Розалия пренебрежительно махнула в его сторону, — что я спою при всех. Бедный, он и не знает, что мне совершенно не слабо. И, конечно, воспользуясь случаем, хочу поздравить Бенджамина Чапмана с днем рождения. Я без подарка. Как всегда информация прошла мимо меня.

По голосу можно было догадаться, что Розалия не была полностью трезва. Она много улыбалась и была просто очаровательна. Бенджамину редко приходилось видеть ее в чем-то отличном от каратеги или джинсов. А длинные платья или юбки вместе с распущенными вьющимися волосами всегда мысленно отсылали его к образу Йеннифер.

С первыми аккордами девушка выпрямила спину и, сделав глоток, отставила бокал в сторону на большой динамик. Бенджамин напрягся. Он ни разу не слышал, как она поет. Но даже отсутствие голоса или чувства ритма не смогли бы остановить Розалию, когда она была подшофе. Самоуверенность освобождала ее от повторного обдумывания собственных действий. Не без волнения он ожидал, когда она запоет, и был приятно удивлен, когда услышал ее голос.

Розалия выбрала песню Элизы «Или, возможно, это ты». У нее был приятный голос, ничем не примечательный, не особенно сильный, но в ноты и в ритм она попадала прекрасно, и самое главное, она как будто оказалась в каком-то своем измерении. Она смотрела поверх голов присутствующих на экран большого телевизора в конце зала, иногда прикрывая глаза. И ни разу не опустила взгляд на сидящего перед ней Бенджамина. Однако не смотря на это, его не оставляло ощущение, что песня была выбрана не случайно. С какой целью, он думать не хотел — Розалия была непредсказуема, а выдумывать было не в его правилах.

Бенджамин просто замер на три минуты, наблюдая, как Рози полностью игнорировала его. Во время проигрыша она немного отпила из своего бокала, перекинулась парой слов с Давиде, который стоял прямо перед ней, а потом допела и положила микрофон на колонку. Ей громко апплодироапли все, кроме Бенджамина.

— Наша Оззи еще и неплохо поет, — снова лез Давиде, когда они остановились перед столиком, где сидели Бенджамин и Элена.

— С удовольствием спою или на твоей свадьбе, или на похоронах, — небрежно бросила Розалия. — Ты проиграл. О своем желании я сообщу позже!

Она лишь на мгновение скользнула взглядом по лицу Бенджамина, а потом двинулась вглубь зала совсем рядом с ним, задев подолом длинной юбки его колено.

В тот вечер он больше ее не видел. Мария Луиза подошла к нему попрощаться и добавила, что отвезет Розалию домой. Бенджамин коротко кивнул. Он был ей благодарен за это.

41. Стать невидимкой

Розалия с трудом представляла душевную организацию других людей. Она не знала, что любовь, которую испытывал к ней Бенджамин, не могла испариться в одно мгновение лишь потому, что он решил порвать с ней. Она не знала, что не смотря на негативные чувства, он помнил моменты, когда она делала его счастливым. И от этого расставание казалось почти бессмысленным. В ее голове слова о конце их связи автоматически означали, что он больше не любит ее. Ведь как же можно отказаться от человека, которого любишь?

Она догадывалась, что любовь не может уйти бесследно, не может и оставить только сожаление. Ее чувства к Луиджи не исчезли с его смертью. Не исчезли они и сейчас по прошествии пяти месяцев. Она, пожалуй, острее чувствовала его нехватку. Значит, и Бенджамин не мог разлюбить ее. Разве что, он никогда не любил ее вообще.

Мысль эта казалось странной, но как иначе могла объяснить сама себе Розалия его поступок. Он ударил отца ради нее, а потом наговорил кучу всего и ушел. В подобные идеи верить было гораздо легче, чем во что бы то ни было другое. И Розалия, убедив себя, включила полный игнор по отношению к Бенджамину.

Когда она вернулась после болезни на работу, Мария Луиза выловила ее в коридоре и спросила:

— Неужели не болит?

Розалия смерила ее внимательным взглядом — уж точно ее не спрашивали про здоровье.

— Я в ярости, как гиена! — неприятно рассмеялась девушка.

Она действительно злилась и была убеждена, что именно Бенджамин должен был просить у нее прощения за несправедливые тяжелые обвинения. Но тот, подобно ей самой, игнорировал ее сразу после приветствия.

Чем больше проходило дней, тем сильнее на Розалию наваливалась неясная тяжесть. Рядом с Бенджамином ей становилось физически плохо: руки начинали трястись, а в груди было так тесно, что, казалось, не хватало воздуха. Во время занятий он проходил мимо нее и даже если и обращался при необходимости, то голос его был ровный. Розалия ожидала, что Бенджамин, так же, как и она, должен быть зол на нее. Учитывая все предъявленные ей претензии, иначе и быть не могло. Но Бенджамин вел себя спокойно, ровно, даже безразлично.

Сначала подобное его поведение приводило девушку в негодование, потом стало удивлять, но вскоре — просто расстраивать. Розалия не понимала, почему. Она так и осталась бы в полном неведении, что происходит, если бы однажды на занятии не появилась Лаура. Наблюдая, как та весело шутит с Бенджамином, касается его плеча и смотрит ему в глаза, чего с Розалией не случалось уже несколько недель, девушка вдруг осознала, что страшно ревнует. Странно, но ей вовсе не хотелось оттащить за волосы от бывшего любовника подругу, которая все еще с ней не разговаривала. Розалии, напротив, хотелось спрятаться, убежать, исчезнуть. Наблюдать, как Бенджамин в ответ расточает улыбки для Лауры, как в уголках глаз его толкаются мелкие морщинки, свидетельствующие об искреннем веселье, причиняло Розалии боль. Было невыносимо осознавать, что раньше все это предназначалось только ей одной, а теперь в ее сторону даже не смотрели лишний раз.

Сомнение закралось еще тогда, но лишь стоя на сцене в день рождения Бенджамина, Розалия поняла, что чувствовала к нему гораздо больше, чем думала и осознавала.

О празднике заранее она ничего не знала. Конечно, она заметила переговоры и перешептывания за своей спиной в зале. Но не придала этому значения, считая, что обсуждают их с Бенджамином. Когда же Розалия сообразила, куда попала, благодаря Марии Луизе, было поздно поворачивать назад.