Порождая бурю

Розалия стояла неподвижно. Она так редко моргала, что казалась куклой. Как ни старалась она не выдать себя, Бенджамин видел, что его слова доходили до ее сознания.

— Я затрудняюсь дать определение тому, что было между нами. Я сказал, что люблю тебя, что ты являешься важным человеком в моей жизни, а в ответ получил новость, что ты целуешься с Аугусто. Неужели тебе настолько не важны чувства других? А сама-то ты что чувствуешь? Ты даже не посчитала нужным сказать мне об этом… Чем больше я думаю, тем больше прихожу к выводу, что твой эгоизм дошел до того предела, откуда другие не представляют для тебя ни капли интереса. И даже если я закрою глаза на тот факт, что ты поставила под угрозу свою жизнь. Тебе наплевать на себя, и это твои личные проблемы, — Бенджамин чувствовал, что не в состоянии и дальше контролировать себя, — но ты откровенно наплевала и на меня! Твое полное безразличие к моим чувствам просто поражает. Тебе наплевать, что я бы не простил себя, что позволил тебе ехать одной в горах, если бы с тобой что-то случилось! Но я проглотил и это. А вот что я не могу позволить тебе, так это обесценить меня. Ты заставила меня почувствовать себя никчемным, ничего не значащим. Наверное, я все еще не уходил лишь потому, что чувствовал себя обязанным заботиться о тебе, как просил Луиджи... — Бенджамин заметил, как Розалия побледнела. — Но с меня хватит. Я ошибся в своих силах. Мне очень жаль, Розалия.

За все то время, пока Бенджамин говорил, Розалия не проронила ни слова. Она слушала молча, лишь лицо ее побледнело теперь только еще больше. Она шевельнулась и правая рука взметнулась вверх к шее. И там схватила рукой медальон на цепочке и с силой дернула вниз. Цепочка выдержала и осталась целой. Тогда Розалия, издав непонятный звук, зарычала и снова дернула со всей силы. А когда цепочка поддалась и оказалась у нее в руке, бросила ее под ноги Бенджамину и выбежала прочь из раздевалки.

В течение нескольких минут он оставался неподвижно стоять на том же месте. Все закончилось. Он сделал это и теперь свободен от любых обязательств, связанных с Розалией. Они больше ничем не связаны. И сразу стало как-то спокойно, как будто после долгих мучений наконец-то подействовало обезболивающее. Хотя его эффект оказался слишком скоротечным.

Бенджамин присел на корточки перед лежащим на полу кулоном. Некоторое время он просто смотрел на него не в состоянии собраться с мыслями, а потом поднял, зажал в кулак и вышел в зал.

В дверь ворвалась запыхавшаяся Мария Луиза.

— О, Бенджамин, как хорошо, что я тебя застала! Я боялась, что все уже закрыто, а я забыла телефон в ящике стола.

Она быстро зашла в кабинете за письменный стол и вытащила забытый смартфон. После этого остановилась, выдохнула и спросила:

— Поссорились с Рози? Она пронеслась по улице, словно ураган. Даже не услышала меня! Конечно, Давиде мог бы прикусить свой поганый язык. Я бы тоже захотела двинуть ему за это. Только мне не хватило бы смелости.

— Лучше бы и Розалии ее не хватило…

— Ты уже пожалел... — в голосе Марии Луизы слышались ноты разочарования. — Остановись, постой, Бенджамин! Пока еще не поздно, послушай, что я скажу тебе. Она не плохая. Рози просто изранена собственными родителями. Этот синяк... я не удивлюсь, если это он ее ударил.

— Хм... Ты угадала... — Бенджамин снова почувствовал растущую внутри ярость и жажду вытрясти всю дурь из башки отца Розалии.

— Бедная девочка...

— Хм... — он не был с этим согласен.

— Я не знакома лично ни с ее отцом, ни с матерью, но у нас есть общие знакомые.

— Мария Луиза, пожалуйста, это ни к чему не приведет...

— Она всю жизнь жила с осознанием того, что не зависимо от того, сколько усилий она прилагает, их все равно недостаточно. И поэтому она так яростно пытается оставаться собой и делать то, что не будет принято. Ей хочется контролировать этот процесс неприятия, чтобы она заранее знала, когда ее отвергнут. Поэтому она саботирует ваши отношения…

— Мария Луиза, достаточно! — рявкнул Бенджамин. — Прости меня…

Та прервала поток речи и виновато посмотрела на него.

— Ты прости меня, Бенджамин. Приятного вечера.

Но вечер быть приятным не мог. Не смотря на то, что он «освободился», безрадостные мысли облепили его со всех сторон и висели, словно мидии на скользких поросших водорослями камнях.

39. Взаимные обвинения

Розалия из ссор всегда черпала энергию. Созданный ею хаос высвобождал необходимую ей силу. Она заряжалась от собственных и чужих негативных эмоций, от внимания, которое получала в тот момент, от колких слов, от гневных взглядов. Но сегодня все было по-другому. Она вышла из школы опустошенная. Монолог Бенджамина о том, какая она, поразил ее. От кого угодно, но только не от него, Розалия могла ожидать подобных обвинений. Бенджамин всегда поддерживал ее не смотря ни на что и часто находился рядом, когда ей нужна была помощь. Конечно, они сталкивались, но это было даже забавно — их взаимное притяжение и флирт облегчали ссору и делали ее такой привлекательной. Оказывается, привлекательной только для нее. Не для Бенджамина. Он всего лишь терпел ее и надеялся, что она изменится для него.

В голову сразу пришли последние слова: «Наверное, я все еще не уходил лишь потому, что чувствовал себя обязанным заботиться о тебе, как просил Луиджи...». Все то, что Бенджамин сказал до этого не шло ни в какое сравнение с этой фразой. Быть с ней из-за жалости, потому что она, по мнению Луиджи, нуждалась в опеке! Да не пойти ли к черту им обоим!

Это ночь стала бессонной. Розалия металась по маленькой комнате пережевывая все то, что высказал ей Бенджамин. Пустота внутри быстро заполнилась спектром негативных эмоций. Она была в такой ярости, что упускала из виду самое главное — то, что он порвал с ней. “Мне очень жаль, Розалия” она воспринимала, как сожаление, что ему пришлось высказать все это, да и то не верила. Сложившаяся ситуация казалась ей серьезной размолвкой, отличной от предыдущих ссор, но только не разрывом. Об этом она не думала вообще!

Розалия не просто не допускала мысль, что Бенджамин не хочет ее больше видеть, она была сконцентрирована на другом. Ослепленная гневом от задетого самолюбия, она мысленно, а иногда и вслух, посылала проклятья Бенджамину за его бесчувственность. Ее душила обида за необоснованные обвинения, за то, что она не нравилась ему такой, какая есть, за то, что он чувствовал себя никчемным рядом с ней. Это казалось таким несправедливым! А она думала, что они чудесно проводили время!

Ни звонить, ни тем более встречаться с Бенджамином Розалия не собиралась. Она с нетерпением ждала, когда они встретятся в среду в школе, и думала, как туда не пойти. Когда она вошла здание и демонстративно без приветствия пошла в женскую раздевалку, Бенджамин окликнул ее.

— Здравствуй, Розалия!

Она бросила беглый взгляд в его сторону и только тогда заметила рядом Адриано. Тот выглядел сердитым, но кого это волновало?! Он прогнал ее с татами из-за придурка Давиде, а Бенджамин, не заступился за нее, хотя и обещал выгнать за провокацию и его тоже. Ни один из них не был достоин ее приветствия. Розалия отвернулась и молча прошла в раздевалку.

Бенджамин обходил ее во время уроков стороной. Он вообще взошел на татами всего два раза, а потом самоустранился, спрятавшись в кабинете у Марии Луизы.

Когда закончились занятия с детьми, Розалия сразу же переоделась и вышла в зал готовая идти домой.

— Конте, — позвал ее Адриано, — ты куда?

— Домой, — отрезала Розалия, даже не замедлив шаг.

— У тебя тренировка!

Теперь девушка остановилась и развернулась всем телом к Адриано, который стоял в центре татами в окружении семи молодых людей и Бенджамина. Она сжала губы, обдумывая, что сказать, ведь они были не одни. Иначе она бы сказала ему все, что думает. Не одногруппники сдерживали ее, но присутствие Бенджамина.

— Скоро соревнования. Сейчас не время прогуливать! — добавил Адриано.