Страница 28 из 56
— Прекрати, — резко сказал Арэс и сел в кресло, — на меня твои чары давно не действуют.
Она захлопала глазами и рассмеялась.
— Чары? Но я ничего пока и не делала! Пока, — Мизелла подмигнула и села напротив него, — зачем пожаловал?
— Ты знаешь. — Арэс откинулся в кресле и окинул ее пристальным взглядом. Его амулет, что он спрятал под рубашкой, молчал. И лишь холодом отдавал в груди, жестоко напоминая о былом.
— Неужто ты думаешь, что я отступлю? — спокойно произнесла Мизелла, однако ее Сила — Арэс чувствовал это — выставила шипы, — не бывать этому! Лучше уезжай из Пинипеи, пока не стало слишком поздно. Ты и я — мы оба понимаем, что мое Заклятие не остановить, ни один отбор не в силах помешать ему!
— Если это так, то зачем ты отправила туда ее?
От одного упоминания об Авроре его амулет дернулся и обдал теплом. Мизелла, к счастью, не заметила это. Повисла звенящая тишина. На лице колдуньи отразилось недоумение.
— Ее? О ком ты говоришь? — врать ей всегда удавалось блестяще.
Арэс улыбнулся и хлопнул пару раз в ладоши.
— Браво, Мизелла! Твое мастерство игры и лжи выросло в сотни раз. Ты знаешь, о ком я говорю. О твоей ученице. Как ее там зовут? Хм, никак не могу вспомнить. Кажется, принцесса Аврора. Для чего ты отправила ее туда, раз твое заклятие невозможно остановить? Или силы твои уже не те? — он с издевкой хмыкнул.
— Чушь! — Мизелла подскочила с кресла и заходила по комнате. От ее ярости в воздухе вспыхивали искры и загорелся камин, — ты отлично знаешь, что заклятие не остановить, ведь мы оба вложили в него силу! Или ты думаешь, что расставленная тобой по всему королевству защита и это жалкое подобие Зеркала могут помешать? Ха! Кажется, годы не прибавили тебе разума, милый.
«Зато тебе прибавили самонадеянности», — мрачно подумал Арэс.
— Изящно ушла от ответа, как всегда, — почти ласково сказал он, и на миг Мизелла дернулась. Да, она не забыла его, как бы не кляла тогда. Это хорошо.
Арэс встал и подошел к ней, заглянул в глаза. Амулет рождал пустоту и холод в груди.
— Мизелла, — тихо произнес Арэс, — зачем ты отправила туда свою ученицу? Да еще и до того, как она прошла инициацию? Ты же понимаешь, это опасно для нее и других людей.
— С каких пор тебя стали волновать другие люди? — Мизелла подошла к нему еще ближе, почти касаясь груди.
— С тех самых…
Мизелла провела рукой по его груди и сощурилась.
— Погоди-ка, — процедила она, — ты что, переживаешь за нее? Аха-ха! За мою маленькую змейку?
Ее ладонь вдруг нащупала его амулет и резко дернула вверх. Арэс стоял спокойно, с холодной улыбкой наблюдая за колдуньей. Ревность. Она скрывала ее, но разило так, что сводило скулы.
— Так это он! — воскликнула Мизелла, разглядывая амулет, — значит, ты на самом деле сделал это? Не могу поверить! Я думала, это все россказни сбрендивших ведьм.
— Как видишь, нет, — Арэс вырвал из ее рук амулет и спрятал под одеждой.
— Он выглядит мертвым, — произнесла Мизелла.
— Он мертв, — сказал Арэс. Ни один мускул не дрогнул на его лице.
Мужчина прошелся по комнате, коснулся кубков на каминной полке, провел пальцами по корешкам книг, подошел к окну, поправив портьеры, и повернулся к Мизелле.
— Ты должна отозвать ее. — Твердо произнес он, — отзови свою ученицу немедленно.
— Или что? — Мизелла подошла к нему и провела пальцем по его губам, — милый, твоя любовь ко мне еще бьется здесь, — она коснулась его груди, — ты не можешь приказывать мне. Лучше присоединись ко мне, и мы вспомним нашу любовь, нашу страсть. Вместе!
Глаза ее сверкали, а губы тянулись к его. Арэс хмыкнул и убрал ее палец.
— Ты путаешь любовь с похотью, милая. — Он отстранился от нее и подошел к двери, — отзови свою ученицу, или я объявлю тебе войну.
В его голосе не было ни ярости, ни гнева — лишь сталь, да твердая уверенность. Он не лгал. Мизелла чуть склонила голову и изменилась в лице.
— Да как ты посмел? — крикнула она, — значит, война! И будь уверен, при следующей нашей встрече ты умрешь!
Арэс рассмеялся и вышел, ничего не сказав.
Уходя, он слышал ее ругательства и звон разбитого стекла. Это хорошо. Он знал, что так будет, и Мизелла не согласится отозвать Аврору. И все же все прошло удачно.
Теперь остается ждать.
Единорог дал ему свои тонкие чары — настолько тонкие, что почти неуловимы для магов. Мизелла бы почувствовала их, если бы не их разговор. И пока мужчина трогал предметы в комнате, позволял Мизелле прикасаться к себе, то запускал их. Сейчас они летали по дому, распадаясь на пылинки, и искали. Искали то, что так надо было Арэсу.
И найдут, обязательно найдут. Да, потребуется время — Арэс не сомневался, что Мизелла хорошо его спрятала.
Мужчина пришпорил коня и помчался по людным улицам города. Вскоре он оказался за воротами, впереди простиралась равнина, на которой жили тролли.
Он долго скакал, хотя и мог воспользоваться магией перемещения, но сейчас ему нужна была эта скачка. Чтобы послушать ветер, чтобы отдать ему гнетущие мысли, чтобы подумать. Чтобы вспомнить ее и насладиться (вот же проклятье!) этим чувством тепла, что рождалось в груди, чтобы любоваться ярким сиянием амулета, что сверкал как звезда в темной ночи.
А когда он остановился, чтобы дать отдых коню, к нему возвратились тонкие чары. Они закружились вокруг него и аккуратно вложили в его раскрытую ладонь светящийся шарик.
— Благодарю вас, — с улыбкой произнес Арэс, бережно сжимая шарик в руке. Теперь нужно быть очень аккуратным, ведь в его руках Имя.
Настоящее имя Авроры. И оно, судя по переливам и вспышкам, хранит в себе много тайн.
— Теперь можно и побороться, — сказал он самому себе с улыбкой, оседлал коня и поехал вперед, ярко освещая амулетом дорогу.
Глава 28
В зале мы пробыли недолго. Принц был на удивление молчалив и задумчив, а феи непрерывно шушукались, словно замышляя что-то. Вскоре всех распустили, и Мила утащила меня в свою комнату, чтобы во всех подробностях рассказать о свидании с принцем.
Я отбивалась, как могла, пару раз нагрубила, но Мила будто и не замечала этого, то и дело повторяя, что мне срочно нужно выпить чая с лучшими пирожными из ее страны. Дескать, они самые вкусные во всех Восьми королевствах.
В итоге я очнулась уже за столом, с упоением жуя пирожное. Ох, дева-луна, в этом принцесса оказалась совершенно права: сладость была великолепна!
Мила разливала чай по кружкам, весело встряхивала кудряшками и взахлеб рассказывала о том, какой Эриан милый да расчудесный, да сколько раз он на нее посмотрел, какого вида это был взгляд, как долго взгляд длился, и что он мог бы означать.
Пустая досужая болтовня!
Никогда раньше я не тратила времени на такие глупости. Да у меня и не было никогда такой вот девчачьей болтовни. Никогда и ни с кем я не дружила — это пустая трата времени и Силы, так меня учила Мизелла. Все это вызывало во мне отвращение, презрение…
Но сейчас…
В это трудно поверить, но мне это нравилось. Удивляясь самой себе, я слушала ахи-вздохи Милы, уплетала пирожные, ловила на лице солнечные лучи, пробивающиеся из открытого окна, и наслаждалась. Сила моя внутри ворковала, источая тепло.
«Я забудусь ненадолго», — решила я для себя. И выкинула из головы и яблоко, и отбор, и свою инициацию, позволив себе стать простым человеком. Девушкой, что обсуждает с подругой свидание.
Мизелла никогда бы не позволила мне такое! Плевать! Я давно уже не ребенок. Прогнав последнюю мысль о матушке, я улыбнулась и налила еще чай.
Вдоволь обсудив все взгляды и скрытые смыслы всех жестов принца, мы на какое-то время замолчали. Мила задумчиво смотрела в окно.
— Знаешь, — с легкой улыбкой сказала она, — я ведь даже и не мечтаю, что стану той самой для него. Ты и сама видишь: до прекрасной принцессы мне далеко. Я знаю, что говорят обо мне за спиной. Думаю, в отборе выиграешь ты. А, может, Амадина…Да это и неважно! Самое главное для меня, чтобы его заклятие пало. Понимаешь? Я очень-очень хочу, чтобы он снова был таким…таким…