Песчинка на ветру

Если Лора по праву может считаться королевой красоты, то Эми – украшение и стиль этого вечера. На вид простое, а на самом деле невероятно сложное платье от её любимого французского дома мод. И россыпи драгоценностей. В волосах, на запястьях, обвивают тонкую шею. Но на Эми они не выглядят вульгарно. Моя жена из тех женщин, на которой они смотрятся частью их кожи. Если Лору пожирают глазами, то Эми завидуют и мужчины, и женщины. Но не касаются. Она – драгоценная статуэтка, которую руками трогать нельзя.

Темноволосый широкоплечий мужчина на секунду застывает позади Эми. Он двигается бесшумно, ещё не произносит ни слова, но она уже знает о его присутствии за собственной спиной. Она всегда чувствует его на расстоянии. Почти сразу женщина отходит. Они с мужчиной по-прежнему не обменялись ни взглядом, ни словом. Я знаю, почему Арслан подошёл. Стоять у окна не безопасно. Сегодня мы по разные стороны стола. Мы – хозяева жизни, Арслан – дорогой наёмник. Кому-то сохраняющий жизнь, у кого-то отнимающий. И теперь, глядя на них с Эми, даже никому в голову не придёт, что именно он сделал её неприкасаемой, но всеми признанной картиной. Просто счастливой женщиной. Моей женой.

Иногда я думаю о том, что мог потерять её в самом начале и не раз. Тогда Эми спас Роман. Но то, от чего её защитил Арслан, не по общепринятым канонам, нарушая принципы морали, защитил, как умел. Это не высказать словами. Он вернул Эми не только жизнь, он отдал ей собственные силы жить дальше. Чёрт! Я не могу с этим не согласиться, но, даже любовь ко мне, в каком-то смысле была отдана именно этим человеком. Мне никогда не принять его принципов, не разделить его убеждений и идей, но именно этому человеку я обязан собственным счастьем. Кто-то скажет, как это – делить свою женщину с другим? Очень просто. Я не делю. Со мной она та – на кого в данную минуту смотрит две сотни человек, забыв подтереть собственные слюни. С ним – зачем кому-то знать, какая она с ним? Даже я не хочу. Когда-то она сказала мне, что между ней и Арсланом не любовь, а что-то, обозначение чему –безумие. Но это всё с ним. И я этому рад. Потому что ту девочку, что заглянула в глаза самой войны, мне не удержать. Никому не удержать. Кроме генерала этой самой войны.

На сколько уверены вы в своих жёнах, девушках, подругах, любовницах? Не стоите ли, сами об этом не зная, в чьей-то очереди? Я уверен на всю тысячу. Я не стою в очереди и никогда не стоял! Подробности нашей первой ночи втроём стёрлись последующими ночами. Их было не так уж много. Но ни одну минуту из этих ночей, Эми не думала ни о ком другом, кроме меня. Её глаза всегда смотрели в мои, её руки и губы касались только меня. Да. Рядом был Арслан, делая чувства острее. Но мы не были в очереди! Мы были вместе!

Арслан возвращается с нами в особняк. Первый арендованный коттедж мы давно сменили на собственное соседство с Саидом. Наш – меньше, современнее, уютнее. Наш тот, где Эми чувствует себя полностью свободной. Я не буду говорить о том, как мне нравится видеть мою жену полноправной хозяйкой купленного мною дома. Но сейчас мы возвращаемся туда. Между нами и водителем опущена перегородка. Мы совершенно свободны в своих действиях и желаниях. Голова Эми лежит на плече, а её пальцы переплетены с пальцами другого мужчины. Сегодня у нас ещё будет время отдаться чувствам. Дети ночуют в доме Саида с их с Лорой сыновьями, поэтому дом полностью принадлежит нам. Пока я отдаю водителю последние распоряжения, Арслан помогает выйти Эмилии из машины, после чего подхватывает на руки. Я наклоняюсь, чтобы поднять с земли сброшенные женой туфли. Улыбаюсь, с лёгкостью представляя мысли собственной охраны. Думают, как зажрался их босс, что даже жену не может донести до дома.

— Ничего хибарка, — хмыкает Арслан по пути на второй этаж.

— Думаю, ты видел и покруче, — произношу я. Последние несколько лет Арслан больше не находится в горячих точках. Он занимается охраной очень влиятельных людей на Востоке. Только я не знаю, что было бы безопаснее.

Открываю дверь нашей спальни, и мужчина опускает на кровать свою драгоценную ношу. Мы почти одновременно сбрасываем пиджаки и надоевшие галстуки. Эми садится, и Арслан помогает ей снять драгоценности, затем осторожно, чтобы не причинить боль резким движением, разбирает сложную причёску.

— Пойду, дам распоряжение охране, — произношу я. – И возьму еды. Арслан, спустишься? Я всё не унесу.

Когда мы возвращаемся, Эми успевает принять душ и ждёт нас сидя в ворохе подушек. На ней лишь маленький треугольник трусиков и ничего больше.

— Может, ну её – еду, — оживляется Арслан. – На ночь ведь есть вредно.

— Я тоже голодная, — Эми потягивается, помогая расставлять тарелки возле себя. – Ты же знаешь, не люблю есть на людях.

Утром меня будет телефонный звонок с поста охраны. Сообщают, что Леон покинул дом Саида, значит, минут через пять будет у ворот. Арслан тоже проснулся и слышит разговор. Быстро натягивает на себя одежду и бесшумно покидает спальню. Я бережно укрываю спящую жену и подхожу к окну. Через тонкую тюль мне хорошо видно, как Леон подходит к воротам. Арслан уже идёт ему навстречу. Заметив отца, четырнадцатилетний мальчишка переходит на бег и бросается мужчине на шею. Тот крепко обнимает его, и они долго стоят, прикрытые тяжёлыми воротами от посторонних глаз.

Леон хороший сын. Я люблю его не меньше за собственных детей. Он бывает вспыльчивым, умеет за себя постоять, иногда через чур резок. Правду говорит народная молва: «Гены пальцем не заткнёшь». И, как я не пытаюсь приобщить его к бизнесу, Леон уже решил, что станет пилотом. Хотя Эми ждёт, что мальчик одумается, списывая всё на юношеский романтизм, я знаю, что этого не произойдёт. У Леона, как и у Арслана, решения не меняются. Мальчик никогда не задаёт дополнительных вопросов об Арслане. Но, как и теперь, со стороны наблюдая за ними, я уверен, что Леон всё знает. И даёт шанс нам, взрослым, не унижать прежде всего самих себя ложью. Это у него от Эми.

Отец и сын всё ещё стоят в лучах поднявшегося солнца. Эта картина не ранит. Я страшусь другого. Однажды мне придётся сказать Эми, что Арслан больше не приедет. Я чувствую, что этот день уже близок. Не знаю откуда, никогда не был наделён даром предвидения, но точно знаю.

— Привет, — Эми прижимается ко мне сзади, завёрнутая в простыню. – Так и думала, что Леон встанет вместе с солнцем.

— Ты не выспалась, — шепчу я ей, целуя хрупкие ладошки. – Иди, отдохни ещё.

— Отдохну, — соглашается она. – Но в другой раз. Пойду в душ, затем приготовлю Арслану кофе.

— Ещё рано, — произношу я.

— Нет, Артём, я почти уверена, что это наш последний раз.

— Эми, — я поворачиваюсь, касаюсь губами её лица. – Ну что ты такое говоришь?

Она не улыбается, но отвечает на мой поцелуй:

— Артём, я никогда не заменяла тебя Арсланом. И теперь я не прошу, чтобы на его месте оказался ты. Когда, когда его не станет, я не на миг не пожалею, что это не ты, а он.

— Я люблю тебя, Эмилия. Я люблю тебя ещё больше, чем в день нашей свадьбы.

— Я тоже люблю тебя, Артём, — отвечает она и надолго остаётся в моих объятиях.

Я сам отпускаю её, легонько шлепая по попе в направлении душа.

— Составлю тебе компанию. Затем пойдём делать кофе.

Я почти уверен, что, когда мы спустимся вниз, Арслан уже сам сварит бодрящий напиток, добродушно ворча про местных буржуев. А для Леона и Эми он приготовит шоколад.

Пусть дурные предчувствия так и остаются в моей душе, но сегодняшнее утро ещё принадлежит нам. Как последующие день и ночь.

Всё начинается и всё заканчивается. Лишь у нашей любви не было начала, значит, не будет и конца.

КОНЕЦ