Страница 22 из 69
Его глаза пронзают меня насквозь.
— Держу пари, если бы я заглянул к тебе под юбку, то узнал бы, что ты обо мне думаешь, Брамс.
Моя грудь сжимается, и я понимаю, что, без сомнения, хочу, чтобы этот самодовольный ублюдок умер тысячей огненных смертей.
— Да пошел ты, Датч. — Грубо выплевываю я.
В его глазах плещется презрение, а воздух между нами пропитан ненавистью — извращенным ядом, обвивающим нас обоих. Но под яростной враждебностью скрывается нечто гораздо более притягательное. Завихряющееся напряжение. Притяжение, настолько острое и точное, что даже в этот жаркий момент взаимного презрения оно становится сексуальным.
Наши горячие дыхания встречаются и смешиваются в середине наших тел. Датч находится достаточно близко, чтобы я могла видеть, как внутри него идет борьба. Борьба за обладание мной, за то, чтобы покорить меня и сломить, против огня этого иллюзорного чего-то.
Чего-то большего.
Чего-то настоящего.
Потому что, как бы мне ни было неприятно это признавать, здесь есть связь. Ее затмевает всепоглощающая ненависть, но она есть.
Он вывел меня из приступа паники.
Какая-то часть меня доверяет ему.
И какая-то часть его заботится о том, чтобы спасти меня от самого себя.
Он — кошмарный бог, стоящий в море теней, и все же он не дал мне утонуть. Дважды. В первый раз в бассейне Redwood и сегодня утром, в море уродливых, извращенных воспоминаний.
— Что здесь происходит? — Слабый голос директора Харриса звенит в воздухе.
Я напрягаюсь и пригибаю голову, пытаясь спрятаться, пока он не заметил меня.
Но это бесполезно.
— Вы, двое! — Тяжелые шаги приближаются. — Что за неуместная демонстрация! Все идите в класс. Идите вы двое! Задержать вас обоих! А вы оденьтесь. Это учебное заведение, а не стриптиз-клуб!
Датч закатывает глаза, как и подобает правонарушителю, и медленно поворачивается.
Щеки директора Харриса, и без того красные, становятся цвета пожарного гидранта.
— Мистер Кросс... Я не знал...
Датч поднимает руку, и директор тут же сдерживает свои слова.
— Я пойду домой за другой формой, так как моя, похоже, — он оглядывается на меня, — таинственно исчезла.
— Конечно, мистер Кросс. Я уверен, что это, должно быть, недоразумение.
Датч отворачивается от директора, как будто ему противно.
Я внутренне ругаюсь на него. Он такой чертовски высокомерный. Удивительно, что даже его братья могут его выносить.
Датч снова поворачивается ко мне. — Увидимся в изоляторе.
Гнев закипает в моих жилах, когда Датч, спокойный как змея, идет по коридору и исчезает из виду.
Джинкс: Прекрасный принц собирает вещи
А вы думали, я буду освещать что-то еще? Прекрасный принц шёл по коридорам в одних лишь плавках, который не оставлял ни малейшего шанса воображению. Девушки будут всю ночь писать фанфики, я в этом уверена. Но кто-нибудь еще подглядел, как наш наследный принц отмахнулся от восходящей принцессы Помпонов? Я чую, что женское соперничество поднимается из глубин.
Ад не имеет такой ярости, как презренная женщина. Новенькой девочке лучше быть начеку.
До следующего поста держите своих врагов близко, а свои секреты — еще ближе.
— Джинкс.
12.
ДАТЧ
Я проверяю часы, сую руку в карман и киваю на дверь.
— Убирайтесь.
Шаги стихают, и все заключенные спешат скрыться из виду.
Я снова проверяю часы.
Она должна быть здесь с минуты на минуту.
Я опускаюсь на стул в конце комнаты и не свожу глаз с двери. Уже конец рабочего дня. На мне брюки цвета хаки и рубашка на пуговицах с логотипом Redwood Prep на кармане, но я мог бы и не беспокоиться. Когда я вернулся в школу полностью одетым, люди смотрели на меня так, словно я все еще был в плавках.
Не думаю, что Зейну, с его выходками, удавалось так взбудоражить Redwood Prep.
Дверь со скрипом открывается.
Воздух наполняется свежим воздухом, когда Каденс просовывает голову внутрь. Темно-шоколадные волосы рассыпались по ее левому плечу.
Она растерянно оглядывается по сторонам.
— Где все?
— Только мы.
— Правда? — Она сморщила нос. — Мне показалось, что я слышала, как кого-то еще сегодня задержали.
Я складываю руки на груди и пинаю парту рядом со своей в знак молчаливого указания сесть туда.
Каденс благородно игнорирует мой приказ и занимает место в первом ряду.
Упрямая, как черт. Как всегда.
— Моя одежда волшебным образом оказалась в шкафчике, когда я вернулся в школу. — Выкрикиваю я ей в спину. — Поздновато, чтобы передумать.
— Может, тот, кто это сделал, побагровел от одного твоего вида и больше никогда не хотел видеть тебя голым. — Грубо отвечает она.
Я ухмыляюсь.
— А может, им понравилось то, что они увидели.
Она фыркает, как будто это самая нелепая вещь, которую она когда-либо слышала. Но я видел, как она разглядывала меня сегодня в коридоре. Я ей нравлюсь, возможно, так же сильно, как и она меня ненавидит.
Я встаю со стула, прохожу в переднюю часть кабинета и прислоняюсь к учительскому столу. Брамс делает вид, что ничего не замечает. Сосредоточившись на учебнике, она переворачивает страницу.
Мои глаза пожирают ее лицо — хрупкие скулы, спелые, как клубника, губы, длинные, изящные конечности.
Я скрещиваю руки на груди.
— Так вот почему ты можешь выступать только в маскировке? Потому что боишься фортепиано?
— Я не боюсь пианино. — Отрезает она.
— Сегодня утром оно выглядело совсем не так.
— Этого утра не было. — Она вздергивает голову. — Разве не это ты имел в виду, когда говорил то, что сказал?
Я вздрагиваю.
Она снова смотрит вниз, сердито перелистывая учебник на новую страницу.
Звонит мой телефон.
Это Финн.
— Наслаждаешься задержанием?
Я бросаю взгляд на Каденс.
— Компания могла бы быть и получше.
Она напрягается.
— Я звоню, чтобы сообщить тебе, что ребята из магазина сказали, что могут сделать глубокую чистку грузовика. Привести его в порядок. Я заеду за тобой после школы, и ты сможешь все проверить.
— Спасибо.
— И Датч.
— Что?
— Не облажайся. — Предупреждает Финн.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь. — Легкомысленно отвечаю я.
— Да, не знаешь.
Он вешает трубку.
Я убираю телефон в карман и постукиваю пальцами по столу.
Каденс бросает на меня раздраженный взгляд.
— Может, хватит? Это отвлекает.
— Да ладно, Брамс. Тебе не хочется побыть со мной наедине?
— Ни капельки.
Я хватаю ее стул, дергаю его вперед и обхватываю ногами.
Она вскрикивает.
— А сейчас? — Мои глаза опускаются к ее губам. — Лучше?
— Ты самовлюбленный эгоист!
— Называй меня как хочешь, Брамс. Тебе нравятся эти маленькие игры, иначе ты бы не стала так хорошо в них играть.
Она смотрит на меня.
— Что за больной, жестокий человек считает, что мучить кого-то — это игра?
— Как насчет того, чтобы ответить на мой вопрос?
— Как насчет того, чтобы не лезть не в свое дело?
Я встаю, берусь за каждый конец ее стола и шепчу ей на ухо: — Хорошо. Тогда хотя бы скажи мне, действительно ли тот парень в закусочной был твоим парнем. И если да, то знает ли он, как сильно тебе нравятся мои руки в твоей...
Она захлопнула учебник. Ее глаза брызжут яростными искрами.
— Отвали от меня к черту.
Я вскидываю бровь.
— У меня теперь в послужном списке страйк благодаря тебе. К тому же я опоздаю на работу, а это значит, что я не приду на смену вовремя. Фрэнки меня прожует и выплюнет. — Она наклоняет подбородок вверх. — Хантер мой настоящий парень или нет, тебя это не касается. Какой бы новый трюк ты ни затеял, изображая заинтересованность во мне, можешь засунуть его себе в задницу.