Подглядки

Эльфы передают их шёпотом и только тогда, когда наволочки с фамильным гербом Малфоев уже сняты, а затем наказывают себя за любую мысль, каждый как может. Те, кто видел её, не способен говорить о ней без дрожи в голосе, а некоторые очень долго не верили в её существование. Пока Марта, которая по средам убирает комнату молодого хозяина, не принесла крохотную красную шапочку, и пусть та не освободила её, зато оставила неизгладимое впечатление.

Первым же пострадал Стив.

Торки хорошо запомнил историю о том, как хозяин Драко оттаскивал от эльфа свою подружку, норовившую пообщаться с ним. Стив тогда не понял, что сделал не так, и отчаянно лупил себя по щекам, пока девушка выдавала что-то вроде: «Я Гермиона Грейнджер! Ты же знаешь, что можешь быть свободным?».

Молодой мистер Малфой моментально прогнал домовика, но тот краем глаза успел заметить, как мисс с непроизносимым именем пытается ударить хозяина.

После своего первого появления она познакомилась ещё с несколькими эльфами, и бедняги в ужасе рассказывали, как та протягивала им руку, ожидая, что они пожмут её и представятся.

Затем была злополучная шапочка Марты, которой обзавидовались остальные эльфы, пока не начали получать похожие, а Вирт даже умудрился завладеть парой перчаток. Хозяин Драко тихо бесился, но не спорил, когда дрожащему существу вручался очередной «подарок», только предостерегал не попадаться в новом наряде на глаза хозяину Люциусу, а также ни в коем случае, даже под страхом смерти, не упоминать о Гермионе Грейнджер — тайной маггловской гостье самого наследника.

Эльфы исправно выполняли приказ, хотя, когда во время своих каникул хозяин Драко появился в Мэноре вместе с ней, это стало гораздо сложнее. Историй потом поприбавилось.

Но самым запоминающимся стал случай, произошедший с бедной и несчастной Дороти, которая, почувствовав волнение посреди ночи, поняла, что что-то происходит на кухне. Она переместилась туда и наткнулась на молодого хозяина. Заметив незваную гостью, тот покрылся красными пятнами и не смог вымолвить ни слова, пока за его спиной полуодетая мисс Грейнджер, что-то мурлыча себе под нос, возилась у плиты.

Дороти хлопнулась в обморок, а, очнувшись, долго не могла успокоиться и вопрошала, как она может исправить ситуацию, чтобы снова стать полезной. В её голове не укладывалось то, что пыталась объяснить ей побледневшая подруга хозяина.

— Мы просто не хотели беспокоить тебя, — сбивчиво говорила она. — Твой рабочий день уже окончился, а мы проголодались, но я запретила тебя будить. Домовикам тоже нужен отдых.

Хозяин Драко, изредка выглядывающий из-за её плеча, был взволнован, но очевидно пытался сдержать ухмылку, вызванную словами своей спутницы…

Внезапно воспоминания Торки прерывает властный голос:

— Когда станешь миссис Малфой, будешь освобождать всех направо и налево, а пока я здесь главный! — Резкое заявление хозяина заставляет эльфа обратить внимание на происходящее. Он заинтересованно смотрит на мисс Грейнджер, глаза которой опасно сужаются, и почему-то ему кажется, что от такого взгляда даже у наследника чистокровного рода должно возникнуть желание наказать себя особо тяжёлым предметом. Но тот каким-то образом выдерживает: стоит твёрдо и непоколебимо и смотрит на неё в ответ, а затем делает широкий шаг в её сторону и сгребает в объятия.

Торки смотрит, как хозяин Драко целует свою маггловскую подружку, она цепляется за его плечи, отвечая на поцелуй, а в голове дрожащего эльфа проносятся странные мысли о том, что если бы он каждый раз, совершая оплошность, действовал подобным образом, ему подарили бы не только шапку, а целый костюм.

С галстуком.

========== Комплименты и оскорбления ==========

Персонажи: Блейз Забини, Драко Малфой, Гермиона Грейнджер

Жанр: романс, флафф, юмор

Не бечено.

***

Малфой снова ведёт себя как влюблённый придурок.

К придурку Блейз-то привык. Влюблённый — это каждый раз в новинку.

В большом зале стоит жуткий гул, прерывающийся разве что громко играющей музыкой и топотом особо неуклюжих танцоров, и Малфой, подпирающий стены, явно выбивается из радостной толпы, которая празднует последний учебный год, успешно — и не очень — сданные экзамены и начало новой жизни. Взрослой жизни.

Блейзу легко — тайно выпитый ещё в гостиной огневиски уже дал в голову. Мыслей теперь почти нет, и только Малфой, который многозначительно скалится и всем видом демонстрирует жуткую занятость, вцепившись в свой бокал с пуншем, привлекает внимание снова и снова.

Неужели никто больше не замечает этого?

Блейзу кажется, что всё настолько очевидно, что все окружающие уже давно должны шептаться и тыкать в Драко пальцем. И не только в Драко.

Хотя, в принципе, Блейз уже почти не удивляется.

Ведь никто и внимания не обратил, когда Малфой стал просиживать часами в библиотеке, чтобы якобы подготовиться к экзаменам.

Когда начал усиленно жаловаться на расписание дежурств и ужасные ночные прогулки бок о бок со старостой гриффиндора, но и пальцем не пошевелил, чтобы исправить ситуацию.

Когда он не снял баллы с гриффиндорского первокурсника, который случайно отдавил ему ногу. И даже не проклял его.

Когда без причины разбил нос Маклаггену.

Когда с грацией Лонгботтома разлил зелье и получил от Снейпа не только нагоняй, но и нового партнёра по зельям. Точнее — партнёршу.

Когда Драко стал незаметно в каждый приём пищи садиться всё ближе к учительскому столу в Большом Зале так, что в один прекрасный день Блейз уселся рядом и обнаружил прямо перед собой за соседним столом две рыжие макушки, и напротив, конечно же, круглые очки и… книгу.

Даже когда Малфой после успешно пойманного снитча первым делом повернулся к гриффиндорской трибуне, гордо вскинув подбородок и руку с трепыхающимся мячиком, словно пытаясь привлечь чьё-то внимание, никто и глазом не повёл.

Но сейчас… Сейчас Блейзу было просто смешно. И немного стыдно: за невозможное поведение Драко Малфоя и глупость окружающих.

Конечно, Уизли туп, Поттер слеп, а малышка Джинни Уизли не отводит влюблённого взгляда от героя. Какое ей дело до чужих чувств. Да и сама Грейнджер не видит ничего дальше своей книги. Правда бывают редкие исключения — ведь, например, сейчас книги у неё с собой, слава Мерлину, нет. И это удивительное везение.

Блейз не может не воспользоваться моментом.

Он незаметно проскальзывает мимо студентов, минует Хагрида, укачивающего в танце мадам Максим, — о, Мерлин, даже он! — и оказывается прямо возле гриффиндорской принцессы. Грейнджер сегодня на удивление хороша: её кожа светится и взгляд горит, воздушное платье подчёркивает всё, что достойно быть подчёркнутым, даже волосы уложены — просто магия какая-то!

Когда Блейз приглашает её на танец, Поттер морщится, Уизли кривится, и где-то там Малфой сжимает свой бокал. Но у Грейнджер хороший вечер: она улыбается, делает шутливый реверанс и позволяет увести её.

Но не к центру зала, где самая громкая музыка и самое буйное веселье, а к выходу.

Блейз подумывает о том, что в гриффиндорской гостиной, должно быть, тоже балуются огневиски, потому что слишком уж просто Грейнджер соглашается выйти с ним и беззаботно улыбается, когда они заглядывают в один из пустующих кабинетов.

Забини отпускает какую-то шутку, Грейнджер вежливо смеётся и даже не успевает спросить, о чём ему так срочно надо было с ней поговорить, как в кабинет врывается Малфой.

Его обычно бледная физиономия теперь покрыта красными пятнами, праздничная мантия несколько смялась от спешки, а глаза — Блейз всегда любил красивые метафоры — напоминают пасмурное небо, в котором бьют молнии.

Грейнджер хмурится и непонимающе смотрит на Малфоя, готовясь открыть рот, откуда вот-вот польются вопросы одним за другим, и Блейз понимает — пора. Это, возможно, его единственный шанс на лучшую роль в лучшем спектакле.

Он всплёскивает руками:

— Драко! Твоя аристократическая пунктуальность не подводит: ты как нельзя вовремя. Я как раз собирался рассказать Грейнджер, какие комплименты в её сторону ты отпускал в начале бала, — весело и игриво — возможно даже слишком — провозглашает Забини и, подмигнув, поясняет: — И про причёску — как будто карликового пушистика шарахнули Баубиллиусом[1]; и про жирно блестящую кожу — ты кажется хотел посоветовать какое-то неплохое очищающее заклинание; и, конечно, про походку — как у беременного гиппогрифа.