Цена памяти

В его глазах отображается понимание, и уголок рта дёргается.

Гермиона, не выдержав, начинает тараторить:

— У меня не было мерила до встречи с тобой. Я всегда ценила свой мозг. Свои мысли, идеи и, само собой, воспоминания. Я никогда не думала, что потеряю их, ведь они были неотъемлемой частью меня. Они были… ценны и важны, — она переводит дыхание, пока сердце делает несколько оглушительных ударов. Драко крепче сжимает челюсти, его губы слегка белеют. Гермиона заканчивает: — Но твоя жизнь была важнее.

— Мерлин, Грейнджер, всё это время… это была ты сама.

— Я не хотела забывать, но я должна была.

Он вздрагивает, как от удара. Его плечи обессиленно опускаются.

— И Уизли сделал это прямо в том трактире?

Гермиона отвечает быстрым кивком.

— Мы поняли, что оказались в ловушке, и… Я рассказывала ему, как применила заклинание к родителям. Ещё раньше, до этого всего. Не думаю, что он слушал особо внимательно, но всё же смог воспроизвести его, когда потребовалось.

— Я удивлён.

Это попытка пошутить, но в голосе Драко нет насмешки, он бесцветный и пустой.

— Ты думал о таком варианте? — осторожно спрашивает Гермиона.

Он шумно вздыхает.

— Я думал, что это возможно. Ну, что это мог быть Уизли. Но я не понимал, какие должны были быть обстоятельства, — Драко на мгновение задумывается. — Я… У меня была версия, что это сделал мой отец.

— Твой отец? — восклицает Гермиона, удивлённо встрепенувшись.

Он украдкой глядит на неё из-под ресниц и опускает взгляд в стол.

— Я думал, что он мог стереть твою память, чтобы защитить меня.

— О, это…

— Я говорил: у меня было много вариантов, — он легко пожимает плечами и задумчиво покусывает щёку, несколько мгновений размышляя о чём-то своём. Гермиона не может не отметить его потрясённый вид. Драко мог думать о чём угодно, но она всё равно удивила его.

Но кроме этого…

Огорчён ли он? Или понимает, что у неё не было другого выхода?

Чувствует ли всю иронию того, что она нарушила своё обещание и не заступилась за него в суде, потому что пыталась спасти?

Гермиона шумно сглатывает, и Драко наконец поднимает голову и полувопросительно протягивает:

— Но ты всё равно до сих пор не помнишь остального.

— Всё, что было после заклинания, пока что смутно, — она поспешно кивает. — Думаю, из-за пыток и из-за того, что я долго пробыла без сознания после произошедшего… Не знаю. Мы, кажется, пытались спастись. У меня был старый сон, как я бегу и пытаюсь аппарировать, но вместо этого падаю. Это ведь воспоминание. Но я без понятия, как мы оказались на улице.

— Вы вырубили моего отца, — подсказывает Драко с призрачной ухмылкой.

Она позволяет себе слегка улыбнуться в ответ, но выходит грустно.

— И это нам не помогло.

— Каким-то чудом вы прорвались через первую линию. Но понаделали много шума. И в Хогсмиде было слишком много Пожирателей, чтобы вы сумели улизнуть. Они настигли вас.

Холод на миг обжигает её изнутри, напоминая о пережитом. Гермиона ёжится, передёрнув плечами, и обнимает себя руками.

— Но ты получил сообщение и знал, что мы уничтожили крестраж.

Драко окидывает её пронзительным взглядом, его ладони на столе вздрагивают. Возможно, он хочет дотронуться до неё, но не может дотянуться. Или не решается.

Он кивает.

— Я сообщил об этом Поттеру, когда мы встретились. Он так и думал, но был не до конца уверен. После мы поняли, что Волдеморт наконец совсем беззащитен.

В горле Гермионы пузырится недоверчивый смешок.

— За исключением армии Пожирателей и стен твоего поместья.

— Остатков армии, — твёрдо поправляет её Драко. — И стен, которые мало стоили без защиты, которую я мог снять.

— И ты сделал это, верно?

Драко снова кивает.

— Ордену нужно было время. После Хогвартса они не могли сразу броситься в новое сражение. Необходимо было собраться с силами, подлатать раненых, перегруппироваться, отдохнуть.

Гермиона не перебивает, ожидая услышать новые детали и простимулировать свою память, но Малфой аккуратно подбирает слова, в общих чертах описывая план, до которого она уже и так догадалась.

— Но никто не хотел ждать слишком долго… Тем более когда дело касалось вас с Уизли. Было решено, что я подам Ордену сигнал, когда сниму защиту, чтобы они аппарировали в поместье. Поттера в его мантии-невидимке я собирался заранее перенести прямо к Тёмному Лорду. Он заявлял, что лично разберётся с ним.

— Именно Гарри должен был сразиться с ним, — подтверждает Гермиона.

— Он так и сказал, чёртов герой, — фыркает Драко. — Задача других членов Ордена была в том, чтобы отвлечь на себя Пожирателей.

— А что насчёт тебя? — мягко спрашивает Гермиона.

Правда, она и так уже знает ответ.

Драко слегка приподнимает брови и вдруг жёстко ухмыляется:

— Меня? — Его глаза сверкают. — Ну, я должен был забрать тебя. Тебя и Уизли.

Комментарий к 24. Двадцать четвёртая глава

Сцена с двойным Обливиэйтом вдохновлена фанфиком «Семь ночей из жизни Драко Малфоя» одного из моих любимых фикрайтеров Yulita_Ran.

========== 25. Двадцать пятая глава ==========

Комментарий к 25. Двадцать пятая глава

Предупреждение: в главе относительно подробно описываются насильственные действия, а также физические и моральные страдания персонажей.

В голове полный беспорядок: Гермионе кажется, что она кого-то убила.

Не Пожирателя, нет.

Она проткнула мечом или обезглавила какую-то девушку. Она помнит это чрезвычайно ясно: видит её худощавую фигуру, слышит отчаянный крик, чувствует кровь на своих руках, о, Мерлин…

Требуется время и усилие, чтобы осознать, что на самом деле она лишь уничтожила портрет.

Крестраж.

Гермиона уничтожила крестраж Волдеморта, и после её захватили в плен, но при этом она всё ещё жива.

Она то приходит в себя, то теряет сознание, но эта мысль не покидает голову, намертво закрепившись там.

Она жива.

Жива же?

Очнувшись в очередной раз, Гермиона чувствует, как щекочет горло, предвосхищая приступ кашля. Мелкая дрожь охватывает грудную клетку. Гермиона пытается сконцентрироваться и дышать размеренно, ровно, но спазм схватывает трахею, наружу вырывается сухой кашель, и боль пронзает с поражающей силой. Каждое движение будто провоцирует удар ножом.

Переводя дыхание, Гермиона пытается совладать с собой и вспоминает пытки.

Она не уверена, когда последний раз с ней в камере был кто-то ещё. Возможно, мучитель только что покинул её, а может, прошли часы.

Но звуки стоят в голове.

Круцио.

Гермиона научилась отличать не только голоса Пожирателей, но и оттенки боли, которые возникали, когда заклинание накладывали разные люди. Тело до сих пор прошибает редкими судорогами.

Она сдала какое-то убежище, в котором не должно было остаться людей, когда они отправились в Хогвартс. Ей необходимо было прервать Пожирателей хоть ненадолго. Но они раскусили её в два счёта и только разозлились пуще прежнего.

Тогда она раскрыла, что Гарри в Хогвартсе, а также рассказала про проход из Выручай-комнаты. Но она не могла ответить им, откуда узнала про крестраж.

Она не помнила.

Из-за повторяющейся жестокой легилименции разум будто раскурочен. Они без конца врывались в её голову, перебирали все воспоминания, но не позволяли коснуться светлых моментов, а лишь вынуждали заново переживать негативные эмоции. Их злоба отравляла мысли. Кроме того, Пожиратели вогнали Гермиону в странное переходное состояние, и теперь ей кажется, что в памяти не хватает каких-то больших кусков.

Она пытается достроить картинку, но это слишком сложно.

Её сознание пустое и израненное, в груди и животе с каждым вздохом нарастает напряжение, ноги онемели. Она практически висит на цепях, а руки заведены высоко над головой. Плечи вывернуты, и суставы ноют.

Вся эта боль.

Она схватывает каждую мышцу, связку и сухожилие, обволакивает их. Она печёт кожу и бьёт по нервам. Все типы неприятных ощущений одновременно.