Их общий секрет

Грейнджер посмотрела на Драко, на его серьезное выражение лица. Он был мужчиной, который согласился стать отцом ее детей и превратился для нее в самого верного друга. И даже больше. И ему всегда будет место в ее сердце, как бы не сложились обстоятельства, подумала она.

— Да, — сказала Гермиона и кивнула, словно в подтверждение своих слов.

— Драко, — снова заговорил священник, — берешь ли ты эту женщину себе в жены?

«Я люблю тебя», — вдруг подумал Малфой. Но не посмел произнести этого вслух.

Он надеялся, что его глаза сказали достаточно, но Блейзу пришлось ткнуть его, чтобы напомнить произнести согласие вслух.

— Да. Я беру ее себе в жены, — быстро сказал Драко.

Им подали кольца, и они надели их на пальцы друг друга. Его кольцо оказалось на левой руке — не то, чтобы у них был выбор.

— Объявляю вас мужем и женой перед лицом богов и людей. — Святой отец наклонил голову. — Теперь можете поцеловаться.

Гермиона замерла, пока не почувствовала, как Малфой потянул ее руку, подначивая подойти ближе. Она сделал шаг.

Взгляд Драко был теплым и счастливым, и он склонился к ее губам, ожидая.

Грейнджер неуверенно остановилась. Ее глаза метнулись к крохотной группе друзей, и, почувствовав тяжесть их ожидания, она послушно прижалась к губам Малфоя. Она не ожидала, что его глаза закроются, а культя прижмется к ее шее. Он обхватил губами ее губы и тихонько застонал в поцелуе.

Веки Гермионы тоже опустились. Его нежность в сочетании с влажным оглаживанием кончика языка, вызвали покалывание по всему ее телу, до самых кончиков пальцев ног. Его здоровая рука легла на ее талию, сократив расстояние до невозможного, и она, казалось, могла почувствовать, как неистово бьется его пульс.

Наконец они разъединились, дыша друг другу в рот, и Драко медленно отстранился, все еще глядя ей в глаза.

Грейнджер моргнула.

Малфой обхватил своей ладонью ее руку и переплел их пальцы. Легкая улыбка украшала его лицо, и Гермиона почувствовала то, чего никогда раньше не ощущала в присутствии мужчины: она почувствовала себя любимой. Это одновременно радовало и пугало ее.

В сердце Гермионы не было сил для любви. Она не умела любить мужчину, и с ней ничего подобного не случалось. И тем не менее, когда она снова посмотрела на Драко, то не смогла не признать, как внутри нее растекается тепло.

Последний свет угас на горизонте, и над их головами засияли звезды. Вокруг горели десятки огоньков свечей.

Пэнси и Блейз подошли поздравить их, а затем их примеру последовал и Колин.

Под предводительством Драко небольшая свадебная компания вернулась в замок, где был устроен скромный банкет, и, хотя они ели, пили и веселились весь оставшийся вечер, мысли Гермионы продолжали вертеться вокруг Малфоя и их поцелуя.

Она время от времени смотрела на Драко и задавалась вопросом, что происходило у него в голове. Интересно, не против ли он снова попрактиковаться с ней в поцелуях? Гермиона перевела взгляд на Пэнси и получила в ответ небольшой поддерживающий кивок, который помог ей побороть желание спрятаться в себе и исчезнуть из толпы.

Блейз произнес хорошую речь. Гермиона медлила, изо всех сил пыталась придумать, что сказать в ответ, и Малфой, к счастью, сжалился над ней и выдал несколько вежливых, изящных слов о вступлении Гермионы в его семью.

Под столом Драко все еще держал ее за руку, и, когда пришло время идти в их комнату, Гермиона позволила ему взять инициативу.

Они прошли вверх по длинной лестнице в самую высокую башню, где стояла массивная кровать с красными бархатными занавесками; она была застелена лучшим постельным бельем; под ногами был теплый ковер, а в камине потрескивал огонь. На столе дожидались бутылка белого вина, клубника и свежие цветы, но все это перестало иметь для нее значение, когда Драко тихо закрыл за собой дверь.

***

Всю дорогу вверх по лестнице Драко боролся сам с собой. Боролся со своим телом. Он чувствовал свое возбуждение, но, на самом деле, мало что делал, чтобы скрыть его.

Чувствовал, как колотится его сердце.

Чувствовал, как его грудь вздымается от глубоких вдохов.

Чувствовал легкий аромат духов, которые Пэнси выбрала для его жены, смешанных с личным запахом Гермионы.

Малфою хотелось слизать пот с ее кожи и провести языком, составляя карту слабовыраженных веснушек. Мысль о том, чтобы сказать ей об этом, была ужасающей. Он не хотел все испортить, заговорив слишком рано.

Когда за ним закрылась дверь, Драко почувствовал тесноту комнаты, хотя она не была слишком маленькой. Всем, что его занимало, была Грейнджер.

Ее рука вдруг легла на его предплечье.

— Драко?

— Гермиона, — Малфой поднял на нее глаза, спокойные и честные. Он сглотнул. — Просто… хочу отметить, что… это наша брачная ночь…

— Да, — взгляд Гермионы остался прикован к нему. Ее глаза были темными и широко раскрытыми в тусклом свете комнаты, где можно было видеть только мерцающее пламя камина.

— Я подумал… интересно, может быть… есть ли возможность — хочешь ли ты — то есть, что… мне бы хотелось…

— Драко…

— …быть твоим мужем. По-настоящему.

Рука Малфоя легла на ее талию и прошлась до живота, который уже начал округляться — совсем немного, едва заметно.

— Только, если ты этого тоже хочешь, — добавил он очень тихо.

Гермиона долго смотрела ему в глаза, ища любой намек на обман или сомнение, но их не было. Только Драко, его честность и дружеское тепло, которое он проявлял к ней в последние месяцы с тех пор, как они впервые заговорили о своем «проекте». На мгновение ее мысли вернулись к Астории, но она прогнала их. Когда последние сомнения исчезли из разума, Грейнджер, наконец, слегка кивнула.

Малфой подошел ближе и обвил культей ее ребра.

Сила воли Гермионы сломилась. Какие бы договоренности и удобства ни привели их сюда, прямо здесь и сейчас она хотела Драко и все то, что он предлагал. Просил своим телом, руками и глазами, и все же каждым движением ждал ее разрешения. Давая ей выбор.

Дрожащими руками Грейнджер потянулась к воротнику его рубашки и начала расстегивать верхние пуговицы, обнажая плечи Малфоя. Спустя время она победила каждую из петелек и вытащила рубашку из-за пояса из брюк.

— Просто из любопытства, — Драко протянул руку и потрогал шелк ее костюма, — я тебе нравлюсь больше в одежде или без нее? — Он улыбался.

— Ты выглядишь неприлично красивым голым и лежа на спине, — пробормотала Гермиона. Ее руки оставались на полах его рубашки, чуть играя с ними, а после она провела пальцами по волоскам на его груди, как она это делала в тот единственный раз, когда они были вместе.

— Я догадывался, — Малфой расцвел. У него не было слов, чтобы выразить это — легкость, которую он чувствовал в ее присутствии, и то, как пело его сердце. То, как он не хотел ничего большего в этом мире, чем просто доставить ей удовольствие. Чтобы она покраснела и улыбнулась. Чтобы услышать ее смех.

Драко нравилось позволять ей снимать с него одежду, наслаждаясь ее нервозностью, когда она исследовала его тело. Тыльная сторона ее руки прошлась по выпуклости на его брюках, и он зашипел, желая большего давления. Когда Гермиона остановилась, Малфой закрыл глаза и наклонился ближе, его губы зависли возле ее уха.

— Знаешь, он такой из-за тебя, — Драко выдержал ее взгляд. Ее рука неуверенно осталась в воздухе, но он толкнулся и прижался к ее прикосновению.

Глаза Грейнджер выдавали легкое смущение.

— Не дразни меня.

— Ты держишь меня в руке и говоришь, что это я тебя дразню? Чертовка. — Малфой поднял руку и с чрезвычайной нежностью коснулся ее груди костяшками пальцев. Он часто думал об их совместной ночи. Жаждал тепла ее тела и ощущения ее дыхания на своей груди.

Малфой стоял и ждал, зная, что их нынешнее сближение должно было быть ее выбором, и молча умоляя ее довести дело до конца. Драко поклялся себе сделать все возможное, чтобы быть достойным ее и их детей. Быть ей хорошим мужем.