Двойные листочки

Прошла неделя. Это было самое тревожное время за всю Петину школьную жизнь. До экзаменов оставался всего месяц, о чём учителя неустанно напоминали им на каждом уроке. Их класс заваливали тестами, экзаменационными вариантами, пробниками и обрушили на них лавину домашней работы. Одиннадцатые классы теперь легко узнавались в коридорах, поскольку в отличие от более младших параллелей, радующихся приближению летних каникул, будущие выпускники ходили по школе бледные, с синяками под глазами, и больше всего походили на зомби. На очень нервных зомби, поскольку, в добавок к огромной нагрузке от учителей, в конце апреля-начале мая многие ждали ответов зарубежных вузов. Петя с Ваней тоже ждали ответа из академии. И хотя они больше не обсуждали своё выступление, чтобы не нервировать друг друга, всё равно оба переживали. А постоянные вопросы от одноклассников и учителей спокойствия не добавляли.

Прошло ещё несколько дней, результаты отборочного прослушивания в академию должны были вот-вот появиться, и Петя проверял почту каждые полчаса, ненавидя себя за это. За тупую надежду, которая никак не желала его оставлять. Напряжение струилось у Пети по венам. Как бы он ни старался не показывать, что переживает, он был рассеяннее и раздражительнее, чем когда-либо. В один из дней, когда они с классом сидели после уроков в библиотеке, и Петя то и дело огрызался на вопросы одноклассников, Вика не выдержала. Она с хлопком закрыла свой учебник и, встав из-за стола, нависла над Петей.

— Петруша, так не пойдёт. Тебе явно требуется либо свежий воздух, либо хорошая пощёчина. Я могу предоставить и то, и другое, но по доброте душевной даю тебе право выбора.

— Интересно, что же он выберет, — с усмешкой пробормотал Трофимов.

— Свежий воздух, я полагаю? — вопросительно ответил Петя с лёгкой улыбкой.

Вика пожала плечами.

— Тогда на правах старосты я изгоняю тебя из библиотеки. Шуруй во двор и занимайся там!

Петя даже не обиделся. Он понимал, что Вика права, она просто уберегает его от ссоры с друзьями. Они не должны были терпеть его плохое настроение. Так что он молча кивнул и собрал все учебники со стола. Увидев, что Вика тоже собирается, он вопросительно поднял брови.

— Я же не сказала, что твоё изгнание одиночное. Я с тобой пойду. Позагораю. В такую погоду тухнуть в библиотеке — преступление, — с хитрой улыбкой сказала она и, взяв Петю под руку, повернулась к Ване. — Ванечка, ты тоже присоединяйся, мне жутко лень делать самой литературу.

Низовцев хмыкнул. Судя по тому, как быстро он закрыл свою тетрадь, идея позаниматься на солнце пришлась и ему по душе. Петя усмехнулся, глядя, как Ваня запихивает учебники в рюкзак, будто куда-то опаздывает, и перевёл взгляд на Милю.

— Милёк, пойдём с нами. До момента, когда ты сможешь позагорать на море, ещё жить и жить.

Миля на секунду задумалась и тоже закрыла учебники. В конце концов с ними пошли все.

Ребята вышли в школьный дворик, залитый солнцем, и дружной кучей повалились на траву. Парни поснимали пиджаки и расстелили на земле, чтобы девчонки могли сесть, не запачкав юбки и платья. Петя тоже бросил на траву пиджак и сел, прислонившись спиной к дереву. Вика села рядом, хихикая над тем, что этот двор ещё никогда не покрывали такие дорогие ткани. Петя хмыкнул и обнял её. Она тут же прижалась к нему и опустила голову ему на плечо. Было бесконечно спокойно и уютно вот так сидеть с Викой в компании друзей и ни о чём не думать. Пете жутко захотелось растянуть это мгновение подольше — на день, на неделю, на всю жизнь... Он опустил щёку Вике на макушку и глубоко вдохнул сладкий весенний запах свежей зелени, окружавший их во дворе. Петя медленно наматывал на палец Викин локон и с улыбкой наблюдал за весёлой вознёй, которую устроили одноклассники, пока пытались угнездиться поудобнее и разбирались, кто на кого будет облокачиваться.

Когда все разлеглись, никто не спешил доставать учебники. Ребята тихо болтали и шутили про школьный вальс. В этой четверти у них начались репетиции к последнему звонку и выпускному, и вальс обернулся настоящим испытанием для их параллели. На пары их класс разбился довольно быстро и безболезненно. Поскольку они все между собой нормально общались, то разделились, в основном, по росту, чтобы удобнее было танцевать. Исключение составляли Вика с Петей — Петя был на голову выше, и по росту ему больше подходила Лиза Киреева, но танцевать с ней или кем-то другим ему совершенно не хотелось. Дальше начинался кошмар. Вальсировать их класс не умел. Особенно парни. И каждая репетиция оборачивалась настоящей пыткой. Девочки постоянно ворчали и фыркали, что парни двигаются, как будто у них вместо костей — цемент. А парни путались в движениях и уставали постоянно поднимать девчонок в поддержки. «Б»-класс был не многим лучше.

Теперь Петя вместе со всеми смеялся над возмущениями Бунько, что им нельзя танцевать на каких-нибудь мягких коврах, — ему вальс давался особенно сложно. Но улыбка Пети мигом растаяла, когда он увидел, как посерьёзнел Ваня, скользнув глазами по экрану своего телефона. Он многозначительно посмотрел на Петю, и словно в ответ на Ванин взгляд у Пети тоже пиликнул телефон. Все резко замолчали. Петя постарался как можно медленнее отстранить Вику, чтобы не выдать своего волнения, и полез в карман брюк за телефоном.

Парни переглянулись.

— На счёт три? — спросил Ваня с нервной улыбкой. Петя видел, что телефон в его руках слегка трясётся. У самого Пети так вспотели ладони, что телефон не выскальзывал только чудом.

— Давайте, парни, я уже готова заказывать нам фуршет с шампанским! — весело воскликнула Вика, потирая ладони и переводя взгляд с одного на другого. — Креветки, омары — что угодно для героев дня.

Петя хмыкнул и щелкнул по уведомлению. Он прочитал несколько первых слов. Кровь его как будто на мгновение застыла, а потом бешено забурлила в венах. Все звуки перестали существовать. Все, кроме хриплого голоса Вани, который произнёс:

— Мы не поступили.

ВАНЯ

Певцов не говорил ни слова. Он молча прочитал сообщение от академии, в котором с наилучшими пожеланиями их приглашали попробовать ещё раз в следующем году. Молча поднялся и собрал вещи. Вика встала, чтобы пойти с ним, но Петя посмотрел на неё и покачал головой. Он подхватил с земли пиджак и направился к выходу. Дверь за ним закрылась с оглушительным хлопком.

Вика села рядом с Ваней, обеспокоенно глядя Пете вслед.

— Дай ему время, — тихо сказала Миля. — Ему нужно это принять.

— Как они могли отказать вам? — удивлённо спросил Бунько. — Они что там, глухие совсем?

— Похоже, что так, — Ваня убрал телефон и тихо вздохнул. Гнева он не чувствовал. Только пустоту. Тупую тишину и бессилие.

Вика осторожно дотронулась до его руки.

— Мы все были уверены, что вас возьмут. И, судя по реакции, Петруша тоже до самого конца в это верил.

Ваня посмотрел на дверь, за которой исчез Петя.

— Будем надеяться, что он быстро придёт в себя, и его посетит какая-нибудь гениальная идея.

Но прошло ещё несколько дней, потом неделя, прошли майские праздники, а Петя продолжал молчать. Он молча стоял в коридорах, держа Вику за руку. Молча сидел на уроках, отвечая только по необходимости. Молча уходил домой сразу после занятий. Часто не отвечал на звонки. Не шутил. Но не молчание пугало Ваню. Он по себе знал, что некоторые вещи нужно проживать самому. В одиночестве и тишине. По-настоящему Ваня испугался, когда Петя пришёл в школу… не в костюме. Нет, он всё ещё был в строгих брюках, как того требовали школьные правила. Но вместо рубашки он был в чёрной футболке-поло. Без пиджака, без галстука, без значка старосты Петя выглядел так, будто пришёл на физкультуру. Когда он в таком виде появился в классе, немного опоздав на урок, в кабинете зазвенела тишина. Все смотрели, как он быстро прошёл к своей парте. Даже биолог, казалось, потерял мысль и, прервав свои объяснения, вместе со всеми уставился на Петю. А тот молча сел, открыл тетрадь и не ответил ни на чей взгляд. Он щёлкнул ручкой и приложил её к листу. И всё. Не стал её крутить в руках, как он это делал обычно. Не достал из кармана палочки… Ваня смотрел на спину Пети и пытался вспомнить, когда в последний раз видел у Певцова в руках барабанные палочки. Ответ отозвался у Вани шокированным вздохом. На прослушивании. Певцов несколько недель не притрагивался к палочкам. Тогда Ваня и понял, что должен вмешаться.