Рождественское чудо герцога

“Я не собираюсь танцевать на балу”, - заявила Поппи несколько дней спустя, когда вдовствующая герцогиня проводила ее в гостиную. Она почти постоянно занималась планированием мероприятия, ездила с другими в город за лентами и цветами для украшения, присутствовала на встрече вдовствующей герцогини и леди Теш с владелицей Beakhead Tea Room, чтобы попробовать декадентские десерты и обсудить великолепие торта "Двенадцатая ночь ", даже согласилась переделать старое, но потрясающе красивое бальное платье, чтобы не смущать ее светлость. И, к своему удивлению, она наслаждалась каждой секундой, привлеченная энтузиазмом и возбуждением вокруг. Это была бы подходящая последняя ночь в Холлитоне, сказала она себе, пытаясь подавить любое желание, которое у нее могло возникнуть, никогда не расставаться с этой радостью и чувством принадлежности.

Но она подвела черту под танцами на балу, поскольку это подразумевало, что она была частью всего этого, а не посторонним человеком, просто проходящим мимо.

“И, кроме того, - продолжила она, ” я не танцевала с детства”. С Маркусом, но она не хотела думать об этом. “А потом были только деревенские танцы. До бала оставалось всего два дня, и разучивать какие-либо новые танцы уже слишком поздно ”.

Однако вдовствующую герцогиню, казалось, нисколько не поколебал все более отчаянный отказ Поппи. “Ерунда, моя дорогая”, - весело сказала она. “Это будет не лондонское мероприятие чопорное и пристойное, а простой бал "Двенадцатая ночь". Танцы в стиле вальса будут в самый раз. Добавь еще один или два, и все будет готово ”.

“Но я компаньонка, ваша светлость, а до этого простая горничная”, - попыталась оправдаться Поппи, когда вдовствующая герцогиня подвела ее к остальной группе. Мебель была сдвинута к стенам, ковер откинут, а леди Бантфорд сидела за фортепиано, листая ноты, чтобы они могли немного попрактиковаться в танцах перед балом.

“Простая служанка?” Вдова остановилась и повернулась к ней лицом. В ее глазах горел огонь, которого Поппи никогда раньше не видела. “Ты думаешь, это делает тебя менее ценной? Ты прежде всего личность, моя дорогая. Никогда не позволяй никому убеждать тебя в обратном”.

Ошеломленная, неспособная говорить из-за переполнявших ее эмоций, Поппи могла только спотыкаться, пока пожилая женщина продолжала свой путь.

“И, кроме того, как ты можешь видеть, у нас здесь также есть несколько лакеев и горничных, чтобы пополнить наши ряды. Ты не можешь отказаться”.

Все ее аргументы были опровергнуты — и ее сердце тронула яростная защита герцогини, которая обычно говорила мягким тоном, — Поппи обнаружила, что находится на внешнем краю группы. Все были разбиты на пары и возбужденно разговаривали.

“Мисс Тилберн”, - сказала леди Теш со своего места в углу зала, “ "Я вижу, ты наконец решила присоединиться к нам. Тогда давайте найдем тебе кого-нибудь в пару, чтобы потанцевать. Холлитон, ” рявкнула она. “ У тебя нет партнерши. Иди сюда и проводи мисс Тилберн на танцпол."

Нет. Ужасное слово вертелось у нее на кончике языка. Однако, прежде чем оно успело сорваться с языка, он оказался перед ней, и все связные мысли улетучились.

Она потратила так много времени за последние дни, делая все возможное, чтобы избегать его, теперь, когда он был перед ней, она чувствовала ... ну, она не была уверена, что именно она чувствовала. Там была такая гамма эмоций: жар и холод; тревога и эйфория; испуг и возбуждение. Та часть ее, которая контролировала ситуацию с момента их поцелуя на снегу, более разумная ее сторона, изо всех сил пыталась оставаться главной. Но другая ее половина, которая ужасно скучала по нему, которая хотела, чтобы он снова обнял ее и поцеловал, которая скучала по своему самому дорогому другу и той близости, которую они разделяли, становилась намного громче. Особенно когда он был так близко, его теплые карие глаза смотрели на нее сверху вниз, как будто он чувствовал то же самое.

“Поппи”. Ее имя слетело с его языка, и она прерывисто выдохнула, когда оно коснулось ее кожи. Не осознавая, что она пошевелилась, внезапно ее рука оказалась в его руке, и он повел ее в гущу других пар.

В детстве они часто танцевали вместе. Хаустерны, конечно, никогда не утруждали себя тем, чтобы научить ее танцевать, и их пребывание в доме викария было чисто академическим. С другой стороны, семья Маркуса позаботилась о том, чтобы дополнить его образование обучением искусству. Он делился своими знаниями, когда мог. И это включало уроки танцев, которые его заставляли брать. Как они смеялись и кружились по лесу, с птицами в качестве оркестра и деревьями в качестве компаньонок.

Сейчас они не смеялись, потому что это было совсем не похоже на те беззаботные дни. Нет, это было напряженно, наполнено осознанием и электричеством, которых она никогда раньше не испытывала. Когда он тихо инструктировал ее, как сделать шаг, она вздрогнула от низкого тембра его голоса у своего уха. И когда его большие руки повели ее вперед, а одежда не защитила ее от тепла его ладони, ей ничего так не хотелось, как повернуться в его объятиях, поднять к нему лицо, притянуть его для поцелуя.

Он, должно быть, тоже это почувствовал. Его рука задержалась на ее талии, и он притянул ее чуть ближе, чем следовало. Совершенно против своей воли она обнаружила, что прижимается к нему, вдыхая его божественный аромат специй, позволяя ему наполнять ее легкие до тех пор, пока ей не стало трудно дышать.

Однако, только когда он нежно заключил ее в объятия и закружил с ней в вальсе, она поняла, что они не поменялись партнерами, как это делали другие.

Ее лицо вспыхнуло. “Нам не следует больше танцевать вместе”, - прошептала она, бросая украдкой взгляды по сторонам. “Мы устроим ужасный скандал”.

“Это не грандиозный бал, Поппи”, - сказал он. “Это всего лишь небольшая группа друзей, наслаждающихся непринужденным вечером танцев, не более того. Здесь никого не волнуют подобные светские тонкости”.

“Даже так”, - пробормотала она, стараясь не отрывать взгляда от его галстука. Что, естественно, привлекло ее внимание к его ямочки на подбородке с едва заметной тенью щетиной на нем. Что, конечно же, привело к тому, что она посмотрела на его рот, на эти твердые, точеные губы…Она с трудом сглотнула.

“Нет ничего плохого в том, чтобы два старых друга танцевали вместе”, - спокойно ответил он.

Странно, что это не было похоже на танец двух старых друзей. Скорее, она чувствовала, что находится там, где ей самое место, как будто ее прошлое, настоящее и будущее были здесь, в сильных руках этого мужчины.

Она ахнула и, споткнувшись, остановилась. Он посмотрел на нее сверху вниз с непроницаемым выражением лица, не сводя с нее глаз. Дрожа, она высвободилась из его объятий.

“Я не могу этого сделать, Маркус”.

Она значила гораздо больше, чем танец. Он нахмурился, казалось, поняв все, что она недосказала. Вокруг них кружились и смеялись парочки, ураган красок, и они были в центре внимания.

Он склонил к ней голову. На мгновение она с ужасом подумала, что он поцелует ее прямо здесь, среди всех. Но он только сказал ей на ухо напряженным голосом: “Ты уедешь всего через несколько дней, Поппи. Ты не можешь оставить все незавершенным между нами, только не после всего, через что мы прошли”.

Она прикусила губу. Он был прав. Конечно, он был прав. Он не заслужил, чтобы она вот так его избегала. И хотя она не могла рассказать ему обо всем, она могла, по крайней мере, помочь ему понять, почему между ними все должно было закончиться.

Казалось, он почувствовал перемену в ней. Не говоря ни слова, он протянул руку, взял ее за руку и нежно притянул в свои объятия. Она могла бы легко разорвать его хватку, так осторожно он сжал ее пальцы. Но она не хотела. Все это должно было скоро закончиться; она запомнила бы и дорожила каждым мгновением, проведенным с ним.

“Я поговорю с тобой”, - хрипло сказала она, когда он изящно развернул ее. “Но не здесь”.